Карлики - Максим Дегтярев

Пока мы добирались до цели, у нас было достаточно времени, чтобы в деталях разработать весь план операции, но сколько бы мы ни думали, план, все равно, сводился всего к двум простым вещам. Первое: Виттенгер, вооружившись визором, должен бродить по станции и следить за всеми, кто там находится. Я же буду сидеть в зала ожидания и через визор наблюдать за теми, за кем наблюдает Виттенгер. Второе: если Виттенгер, а, следовательно, и я, заметит Абметова или любого другого подозрительного типа (что именно считать подозрительным мы не оговаривали), то дальше действовать по обстановке. И последнее: несмотря на все возражения инспектора, вернее, теперь уже старшего инспектора Виттенгера, командовать всей операцией я поручил себе.

Мы прибыли на ТКЛ3504 за четыре часа до назначенного срока, то есть в восемь вечера двадцать седьмого сентября. Эти четыре часа мы планировали потратить на ознакомление с устройством терминала, но все вышло гораздо быстрее по той простой причине, что за исключением зала ожидания и двух прилегающих к нему тоннелей — загрузочному и разгрузочному — нас никуда не пустили. Вооружившись схемой, мы обошли пассажирские тоннели и вернулись в зал ожидания, теша себя надеждой, что тех, кого мы ждем, тоже далеко не пустят. Я по-прежнему был уверен в том, что Абметов должен явиться лично, ведь, опять-таки, по моему расчету, Вэндж мог знать в лицо только его.

Меня так и подмывало усесться в то самое кресло, в котором сидел Берх. Определить в каком именно кресле он сидел не составляло труда — лишь одно такое находилось прямо перед жирной красной надписью «ТКЛ3504». Поймать Абметова на том же месте, где он беседовал с Берхом, было бы очень символично, но вряд ли реально. Пришлось занять место в углу, противоположном выходу из разгрузочного тоннеля, и спиною к дверям — теперь моими глазами должен стать Виттенгер.

За час до наступления заветного двадцать восьмого сентября план операции оказался под угрозой срыва. Берх только сейчас сообщил мне, что Абметов предложил перенести встречу на ТК-Хармас. И что Берх был вынужден на это согласиться. Никаких подробностей Берх не сообщал — только ответ Абметова и текст, где он, от имени Вэнджа, согласился на перенос места встречи.

— Думаешь, он что-то заподозрил? — спросил Виттенгер.

— Вряд ли… Скорее, он просто решил подстраховаться и подготовил пути к отступлению. С 3504-ого ему бежать некуда, этот терминал как две заслонки в трубе: если оказался между, то — пиши пропало.

— Тебе с самого начала нужно было выманивать его на Хармас.

— Это выглядело бы неестественно. С какой стати Вэнджу назначать встречу на Хармасе? Там народу полным полно, а их дело свидетелей не терпит. 3504-ый и к Плерому поближе, да и вероятность наткнуться на кого-то из знакомых на ноль-четвертом поменьше, чем на терминале Хармаса.

— Кроме сегодняшнего дня, — уточнил Виттенгер.

— Это мы так думали…

— Мы успеваем?

— Только к вечеру. И положение у нас будет — глупей не придумаешь. Абметов скорее всего будет следить за выходом из разгрузочного тоннеля и увидит нас раньше, чем мы — его.

— Давай сделаем так, — предложил Виттенгер, —поскольку в лицо он меня не знает, то я пойду первым. На выходе из тоннеля я задержусь, будто забыл чего, а ты, идя следом, будешь наблюдать картинку через визор, и если заметишь его, дашь мне знать.

Я ответил, что так и сделаем.

2

Разгрузка на ТК-Хармас началась в 23:15 по местному времени. Раз Абметов сам предложил перенести встречу, то он мог предполагать, что Вэндж опоздает, поэтому я не боялся не застать Абметова на терминале. Виттенгер не спеша двигался шагах в десяти впереди меня. Как мы и договорились, перед самым выходом из тоннеля он остановился и стал шарить по карманам. ТК-Хармас раз в десять больше 3504-ого а народу было больше — раз в сто. Десяток тоннелей лучами расходились из огромного полусферического зала. Пассажиры двигались непрерывными потоками и разглядеть кого бы то ни было в этой толпе было невозможно. Я готов допустить, что Виттенгер честно старался высмотреть Абметова, но картинка визора почему-то задерживалась только на хорошеньких женщинах.

— По-моему, это Лесли Джонс, — успел произнести Виттенгер и рванул вперед. Я последовал за ним. Сначала быстрым шагом, потом — бегом, я еле успевал за Виттенгером. Пассажиры, которым уже досталось от инспектора и от Джонса, угрожающе выставляли вперед чемоданы, готовясь огреть меня, если только я посмею оттолкнуть их или хотя бы задеть. Я увертывался как мог. Мы быстро миновали заполненные людьми погрузочно-разгрузочные блоки и теперь бежали по узкому темному тоннелю, явно не предназначенному для обычных пассажиров. Я просил инспектора проговаривать в микрофон все, что он видит, но тот лишь пыхтел, да так громко, что я не слышал звука собственных шагов. Я на бегу избавился от наушника. Виттенгер неожиданно свернул направо. Мелькнувший указатель подсказал, что ответвление ведет к служебным стыковочным модулям. Я свернул вслед за ним.

— Ага, попался! — услышал я его довольный возглас. В плохо освещенном помещении, которое, уж не знаю почему, я мысленно назвал коллектором, я разглядел прижавшегося к стене, трясущегося Абметова. «Как вапролок в пещере», — мелькнуло у меня в голове. Виттенгер размахивал наручниками прямо перед его носом. Никакого Джонса поблизости не было. Лучше бы Виттенгер размахивал бластером — для чего тогда я взял его с собой?

— Где Джонс? — спросил я у Абметова. Он молча показал мне за спину.

— Господа, вы меня искали? — тихо спросил вышедший откуда-то из темноты Лесли Джонс. В руках он держал тяжелый импульсный излучатель. Не думаю, чтобы Джонс мог спокойно разгуливать по терминалу с таким оружием. Скорее всего, оно заранее было припрятано в коллекторе и пока Абметов отвлекал нас, Джонс успел вооружиться. Осмелевший Абметов, неловко путаясь в одежде, вытащил-таки цефалошокер. Странно, что он им до сих пор не воспользовался.

— Вы одни или с Вэнджем? — надменно спросил нас Абметов. Думаю, ему было неловко из-за того, что полминуты назад мы видели его совсем другим.

— А зачем он вам? — в ответ, небрежно спросил его я. В каком-то смысле я тоже пытался сохранить лицо.

— Вэнджа с ними не было, — сказал Абметову Джонс, — доктор, заберите-ка у них оружие, — скомандовал он.

Я — лицо, в сущности, гражданское и обыскивают меня чаще, чем я — кого-либо другого, но Виттенгер такого позора вынести не мог. Он оттолкнул Абметова и потянулся к своему бластеру; в то же мгновение Джонс выстрелил, но, к счастью, промахнулся. Сразу после выстрела все помещение затянуло зеленым тошнотворным дымом; я бросился на пол, прикрывая голову от брызг расплавленной пластмассы. Со змеиным шипением горела обшивка — пока все выстрелы доставались ей. Бластер инспектора, в отличие от излучателя Джонса, — оружие прицельного боя и, в таком дыму, мало на что годное. Не следовало нам с Виттенгером так часто встречаться у крематория. На мгновение мне показалось, что со стороны тоннеля стреляет кто-то еще, но тут внезапно все стихло. Я поднял голову.