Дурная Слава - Дино Динаев

— Спустись в подвал через полчаса! — шепнул он, а вслух спросил, где Ерепов, хотя лучше всех представлял, чем занимается боров в утренние часы.

Когда Бен спустился, его встретило тихое, изрядно замусоренное помещение ОПП. На полу пробки от шампанского, конфетные обертки. Ну — да, запуск «Кентавра» обмывали. Все двери распахнуты. В халате, застегнутом не на те пуговицы, появился улыбающийся Афинодор.

— "Кончитта" не запускается! — выкрикнул он, и Бен понял, что у старика истерика.

— Так тебе и надо, старый осел! — заорал на него Бен. — Видишь, какую машину он придумал. Нобелевскую премию захотел? Славы? А ядерный реактор тебе под задницу!

А машина в темпоральном разносе? А неуправляемую реакцию по разгону тахионных пучков?

Афинодор уставился на него с недоумением.

— При чем здесь тахионные пучки?

Бен вздохнул.

— Узнаю настоящего ученого. Точность в выражениях прежде всего.

Афинодор проводил его в комнату, где за матовой стеной пряталась «Кончитта» и велел дотронуться до стены. Едва Бен коснулся ее, как стена дернулась словно живая. На пол с сухим треском осыпалась краска. Бен нажал сильнее, в стене сначала образовалась воронка, которая выпрямилась и заколыхалась, пока вновь не приняла прямую форму. Бен подумал — и дал пинка. Раздался утробный вой. Стена затрещала, словно мембрана гигантского усилителя. Афинодор увлек Бена из комнаты.

— Ты что с ума сошел? Даже я себе этого не позволяю.

Бен извинился и спросил:

— Колись, что ты комиссии показал вместо "Кентавра"?

— Стенд ребята собрали для определения октанового числа бензина. На базе "Ниагары".

На машину поставили дополнительно бронированные щиты.

— На фига? От заправщиков?

— Хрен знает.

Афинодор сообщил еще одну новость:

— Трепеты пропали. Вчера были, а сегодня ни одного. Продукты не тронули.

— Сэкономишь на картошке, — сказал Бен. — А вообще-то они, может, чуют?

Афинодор не понял.

— Кошки же чуют грядущее землетрясение, — пояснил Бен. — Вот и трепеты прочухали, что скоро рванет, и сбежали. Что они — дураки?

— Во-первых: если рванет, то от этого никуда не сбежишь. Пространство и время неразрывно. Если время перейдет в нестабильную фазу, то пространство тоже не выдержит. Причем это произойдет повсеместно.

— Спасибо, успокоил! — Бен только рукой махнул.

Он шел по первому этажу, словно зомби. Ничего не видел вокруг, не хотел видеть и видел очень многое. Холл имел стеклянную стену, состоящую их шести огромных панорамных окон. Проходя мимо каждого, Бен получал очередную вспышку. Он зажмурил глаза, он не хотел ничего видеть. Его окликнул Веткин:

— Господин Магерамов, вам сигналит машина, вы, что не видите?

Бен пожалел, что он не слепой. Желтая «Нерпа» стояла вплотную к крыльцу и закрывала собой весь мир. Невозможно было никуда спрятаться от ее мигающих фар.

Теперь, они всегда будут вместе, подумалось ему. Пока смерть не разлучит. «Нерпа» уже гудела: тоскливо и длинно. Красный хотел собрать все начальство. Бену ничего не осталось, как выйти и сесть в грузовичок.

— Вы что с ума сошли? Вас же заметили, — выговорил он, но без напора.

Красный железной рукой прижал его к сиденью, бросил на колени файл и угрожающе спросил:

— Это что?

Это был вчерашний файл, в котором он передал Габалло доверенность на деньги. Он так и сказал.

— Плевать я хотел на вашу доверенность! Это что?

Под доверенностью лежали листки.

— Представления не имею, вчера была только доверенность!

Бен взял листы. Какие-то прайсы, биштетинги по Германии. Внезапно глаза зацепились за знакомую аббревиатуру. «Кончитта»! Принцип действия. Комплектация.

Противодействие сонарам и другим современным средствам дальнего обнаружения. Бен был уверен, что не было этих листов вчера. У него вообще не было документации по «Кончитте». Он хотел об этом сказать, но прикусил язык. Если документы появились, и Красный об этом не знал, значит, кто-то их подбросил! У него возникла сумасшедшая идея, что это был Артем.

— Я забыл! Я не знал, что это важно! — вскрикнул он, потому что Красный уже фактически душил его, у него оказались железные руки, пожалуй, лопата против такого костолома вчера бы не помогла.

— Я высиживаю в этом крысятнике, потому что мне некуда бежать, а ты утаил от меня такую чудную вещь! — прошипел Красный ну чисто змей.

— Это экспериментальный образец.

— Написано, что его уже опробовали, и он показал чудесные результаты. Ты опять темнишь, композитор. Или ты осмелел, потому что твой сын далеко от меня? Не обольщайся. Парень связан с килограммом тротила, а детонатор настроен на мой сотовый. Стоит мне только позвонить.

Красный выхватил сотовый и стал набирать номер.

— Нет! — закричал Бен в ужасе.

— Не ори! — Красный оглянулся. — Где машина?

— Здесь, в подвале! Она в нерабочем состоянии. Какая-то поломка. Мы не можем войти.

— С чего бы это? — подозрительно спросил Красный.

— Экспериментальный образец. Всякое может случиться. Мы сейчас работаем.

— Плохо работаете, ученые мать вашу! Когда вы ее сделаете?

— Этого никто знать не может.

Красный серьезно посмотрел на него и сказал:

— Даю тебе ровно сутки, композитор. Завтра я должен убраться отсюда. Я приеду утром, и если машина не будет отлажена, я сделаю один очень важный для тебя звонок.

Афинодор полчаса отпаивал его чаем.

— Нельзя так расстраиваться из-за научных проблем, Магерамов. В науке всякое бывает, на тебе лица нет.

— Надо решить эту проблему до завтра, Пантелеич.

— Почему именно до завтра?

Бен задумчиво посмотрел в черное окно, выходящее под землю и подвел резюме:

— Потому что завтра придет человек из телефонной компании и принесет счет. У меня есть опасение, что счет окажется чересчур большим, и я не смогу его оплатить.

Не посвящая Афинодора в подробности, он уговорил его заняться узкой проблемой: попытаться открыть заклинивший люк «Кончитты». А там запихнуть Красного внутрь, корпус экранирует радиоволны и, следовательно, звонить тот не сможет. У Бена имелись сомнения, что тот полезет в корпус один, не пожелав прихватить его для страховки. Но это уже были детали. Возможно, это и есть тот самый счет из телефонной компании, который сможет заплатить только он сам.

Бен захотел съездить в Новопрельск. Решение пришло само собой, как яблоко упало.

Прошло время, когда можно было отложить поездку. Настало время расставить точки над и. Манил его Новоапрельск. Была там не только тайна, но и возможно разгадка.