Золотая Лилия - Райчал Мид

 - Сидни?- Спросил Брайден осторожно. - Это своего рода истерическая реакция?

 Мне потребовалась почти минута, чтобы успокоится, для того чтобы ответить ему.

 -О, Брайден. Это мой день. Ты дал мне что-то, что я никогда не думала, что получу. Спасибо.

 Я взяла кофе и встала. Он выглядел полностью потерянным.

 - Эм, пожалуйста?

 Я покинула кафе, все еще смеясь как дура. В течение прошлого месяца, все в моей жизни говорили и говорили, насколько ответственной я была, как прилежна, как образцова. Мне делали только комплименты. Но никогда, меня не называли безответственной.

 И мне это даже понравилось.

Глава 24

Так как этот день не предвещал ничего странного, то я решила остановиться на Адриане. Было что - то, что я до смерти хотела узнать, но у меня не было шанса спросить.

 Когда я постучала, он открыл дверь с кистью в руке.

 - О-о,- сказал он. -Неожиданно.

 - Я помешала?

 - Просто домашнее задание, - он отступил в сторону, чтобы впустить меня. - Не волнуйся. Для меня это не такая глобальная проблема, как для тебя.

 Я вошла в гостиную и была рада видеть ее,снова наполненную холстами и мольбертами .

 - Ты получил свою художественную студию обратно?

 - Ага. - Он положил кисть и вытер руки о тряпку. -Теперь, когда это место перестало быть исследовательским центром, я могу вернуть его в нормальное "художественное государство".

 Он откинулся на спинку клетчатого дивана и наблюдал за мной, пока я бродила от полотна к полотну. Я остановилась перед одним из них.

 - Что это? Это похоже на лилию.

 - Это она и есть, - сказал он. - Не обижайся, но эта лилия выглядит круче, чем твоя. Если Алхимики захотят приобрести на нее права, я готов вести переговоры.

 - Учту, - сказала я.

 Я всё еще улыбалась после расставания с Брайденом, и это только еще больше подняло мое настроение. Хотя, признаю, я слегка растерялась из-за картины - как и всегда от абстрактности его творений. Лилия, несмотря на то что она была более стильной и крутой, чем та что на моей щеке, все таки ясно распознавалась. Она даже была нарисована золотой краской. Её окружали хаотичные всплески алого, а вокруг красного был кристалически вырисованный ледяной голубой. Картина была поразительна, но если за ней стоял какой то глубокий смысл, то он был выше моего понимания.

 - Ты в ужасно хорошем настроении, - заметил он. - Распродажа в "Хаки-это-мы"?

 Я бросила свое художественное осмысление и повернулась к нему.

 -Нет. Брайден порвал со мной.

 Усмешка Адриана исчезла.

 - Ох. Дерьмо. Мне очень жаль. Ты... Я имею в виду, тебе нужно выпить? Тебе нужно, Э-Э, поплакаться или что-нибудь в этом роде?

 Я рассмеялась.

 - Нет. Странно,но я в порядке. Это действительно не беспокоило меня. Но должно, верно? Может быть, со мной что-то не так.

 Зеленые глаза Адриана разглядывали меня.

 - Я так не думаю. Не каждый разрыв -это трагедия.

 Он выпрямился и пошел на кухню. Озадаченно, я наблюдала как он взял что то из морозилки и стал копаться в ящике со столовыми приборами. Он вернулся в гостиную и преподнес мне пинту гранатового мороженного и ложку.

 - Это зачем? - спросила я, принимая предложенное, только потому что была в шоке.

 - Для тебя, конечно же. Ты хотела гранатовое, так?

 Я вспомнила ночь в итальянском ресторане.

 -Ну да, но ты не должен делать этого.

 - Ну, ты этого хотела, - резонно возразил он. - И сделка есть сделка.

 - Какая сделка?

 - Помнишь как ты сказала что выпьешь банку обычной газировки если я целый день не буду курить? Ну, я подсчитал каллории, получается в ровень с этой порцией. Хочешь верь хочешь не верь, но в этой крошечной штуке четыре порции.

 Я чуть не уронила мороженое.

 -Ты. Ты провел день без курения?

 - Вообще то, почти неделю, - сказал он. - Так что можешь съесть все, если хочешь.

 - С какой стати ты делаешь это?- спросила я.

 Он пожал плечами.

 -Эй, ты изложила проблему.Кроме того курение- это вредная привычка, не так ли?

 -Действительно.- я все еще была ошеломлена.

 -Ешь. А то расстает.

 Я отдала мороженое обратно.

 -Я не могу. Не могу, когда ты смотришь на меня. Могу я съесть его потом?

 - Конечно, - сказал он, убирая мороженое в морозилку. - Если ты действительно его съешь. А то я тебя знаю.

 Он встал напротив меня и я скрестила руки.

 - Да что ты?

 Он уставился на меня тяжелым взглядом, который приводил в замешательство.

 - Может остальные считают твое отвращение к еде милым - но не я. Я видел как ты смотришь на Джилл. Поэтому получи свою "горькую правду": у тебя никогда, никогда не будет такого тела как у неё. Никогда. Это невозможно. Она Морой. Ты человек. Это биология. У тебя прекрасное тело, другие бы убили за то чтобы иметь такое же - и ты бы стала еще лучше если бы слегка прибавила в весе. Начни с пяти фунтов. Спрячь ребра. Увеличь размер лифчика.

 - Адриан! - Я была ошеломлена. - Ты, ты в своем уме? Ты не имеешь никакого права говорить мне это! Никакого.

 Он усмехнулся.

 - Я имею полное право, Сейдж. Я твой друг и никто кроме меня это не сделает. К тому же, я - король вредных привычек. Думаешь я не способен их заметить? Я не знаю отчего это у тебя - из-за семьи, слишком много Мороев рядом или это твой собственный комплекс навязчивых психозов - но я тебе говорю, тебе это не нужно.

 - Значит это своего рода вмешательство.

 - Это правда, - просто сказал он. - От того кто заботится о тебе и хочет чтобы твое тело было таким же здоровым и потрясающим как и твой разум.

 - Я не слушаю, - сказала я, поворачиваясь. Во мне бурлили эмоции. Гнев. Возмущение. И, как ни странно, небольшое облегчение.

 - Я ухожу. Я не должна была приходить.

 Его рука на моем плече остановила меня.

 - Подожди. Послушай меня.

 Неохотно, я обернулась. Выражение его лица было по-прежнему суровым, но голос смягчился.

 - Я не пытаюсь обидеть тебя. Ты последний человек, которого я бы хотел ранить, но я не хочу чтобы ты сама ранила себя. Можешь не обращать внимания на все что я сейчас сказал, но я должен был это сделать, понимаешь? Больше я об этом не заикнусь. Ты сама контролируешь свою жизнь.

 Я посмотрела в сторону и сморгнула слезы.

 - Спасибо, - сказала я.

 Я должна была быть счастлива что он отстал. Вместо этого я чувствовала боль внутри, будто он вскрыл что-то что я пыталась игнорировать и держать подальше. Голая правда, та, в которой я не хотела признаться самой себе, и я знала что это было лицемерием для той, которая имеет дело с фактами и данными. И хотела я соглашаться с ним или нет, я без сомнений знала, что в одном он был прав: никто другой не сказал бы мне того, что только что сказал он.