Водоворот - Ларри Бонд

Хастингс резко остановился и опустился рядом с полковником.

Тейлор приподнялся на одно колено, ошеломленный той стремительностью, с какой он совершил шаг от офицера к арестованному, а теперь — к мятежнику. Ему хотелось остановиться и подумать, понять, что же с ним произошло, но времени на это не было. Вскочив на ноги, он побежал туда, где лежал Рейц, и закричал:

— «Скорую» сюда!

Ему показалось странным, что он не звал на помощь при виде раненых и убитых демонстрантов, зато ранение полковника вызвало в нем немедленную реакцию.

Хастингс опустил голову полковника на траву.

— «Скорая» не нужна, майор.

Тейлор посмотрел в открытые, невидящие глаза Рейца и содрогнулся. Но он не чувствовал ни раскаяния, ни сожаления, ни стыда. Ему приходилось убивать — в бою, и сейчас он испытывал те же чувства. Рейц намеревался перебить безоружных людей — только потому, что они думают не так, как он.

Подняв глаза от трупа, Тейлор увидел, что его обступили солдаты роты Хастингса и все его офицеры. Один из лейтенантов, Кенхардт, сказал:

— Теперь вы старший, майор. Какие будут приказания?

Другие офицеры и сержанты с готовностью закивали.

И снова Тейлора охватило чувство, будто события сами несут его по течению. Он — старший по команде. Несмотря на то, что застрелил своего командира? Он помотал головой, пытаясь это осмыслить. Конечно, кто-то должен взять на себя командование батальоном. При данных обстоятельствах лучше всего это сделать старшему из капитанов. Но старшим из капитанов был Клуф. Треск винтовок вновь привлек его внимание к дальней стороне стадиона. Клуф и его солдаты продолжали палить по безоружным демонстрантам.

Да, надо срочно что-то делать. Он обратился к ближайшему рядовому:

— Велите капитану Клуфу прекратить огонь и немедленно явиться сюда. Ясно?

Солдат отдал честь и побежал выполнять приказ Хастингс выглядел озабоченным.

— Господи, да ведь этот чертов африканер просто отдаст под арест и вас, и меня, и всех, кто ему попадется. А после трибунала, который они над нами устроят, нас, скорее всего, расстреляют.

Младшие офицеры кивнули.

Мозг Тейлора работал лихорадочно. Хастингс сказал презрительно — «они». Как будто правительство уже не заслуживает того, чтобы ему подчиняться. А что, если все уже зашло так далеко? Конечно, ни Форстеру с его подручными, ни его карманным генералам он присяги не давал. Эти люди, похоже, сошли с ума.

Он покачал головой. Хастингс прав. Форстеровские фанатики убьют его, убьют Хастингса — убьют любого, кто встанет у них на пути. И будут продолжать убивать.

Хорошо. Рейца он остановил. Теперь посмотрим, скольких еще он сможет остановить. Или наоборот сколько новой крови пролить, напомнил он себе. Переход от личного неповиновения к вооруженному восстанию вряд ли окажется бескровным предприятием. Но наверное, это надо было бы сделать гораздо раньше, подумалось ему при воспоминании о бессмысленном насилии и смертях, которых он столько перевидал за последние месяцы.

Тейлор набрал воздуху и кивнул Хастингсу:

— Построй людей, Джонни. У меня есть для них новые приказания.

Пятью минутами позже подбежавший Клуф увидел, как двое солдат уносят тело Рейца, а первая рота построена по взводам возле своих бронетранспортеров. Санитары из близлежащего госпиталя уже медленно продвигались сквозь груды тел, отделяя убитых от раненых и тех, кто сможет жить, от тех, кто наверняка умрет.

Последние двадцать метров он преодолел бегом.

— Господи, майор! Что случилось с полковником?

Тейлор впервые видел, чтобы молодой африканер забыл отдать честь.

Майор кивнул Хастингсу, который молча направился к своей роте. Взяв Клуфа под локоть, Тейлор отвел его в сторону.

— К несчастью, капитан, полковник Рейц был застрелен при попытке совершить убийство.

Клуф в ужасе отшатнулся и смог только воскликнуть:

— Что?

Тейлор придал голосу стали. Африканер не должен почувствовать никакой слабости.

— Рейц отдал приказ войскам продолжать огонь по демонстрантам, когда те уже стали расходиться. Я отменил его противозаконный приказ, а когда он сделал попытку застрелить меня и капитана Хастингса, я был вынужден в порядке самообороны выстрелить в ответ.

Клуф посмотрел на застегнутую сейчас кобуру Тейлора, а затем поднял глаза на него самого. Он встретил твердый взгляд майора.

— Майор, в стрельбе по демонстрантам, которые пытаются избежать ареста и бегут, нет ничего противозаконного. — Глаза его сузились. — Я слышал, как полковник сегодня говорил с вами. И я знаю, что он вызвал меня с моей ротой сюда, потому что не доверял Хастингсу и его людям. — Клуф сделал шаг вперед. — Я подозреваю, майор, что он намеревался арестовать вас с Хастингсом за неисполнение служебного долга или предательство, а может, за то и за другое вместе. Поэтому я беру вас под арест за убийство полковника Рейца.

Капитан потянулся за пистолетом, но немного помедлил, видя, как Тейлор помотал головой. Нахмурившись, Клуф все же достал оружие. Тейлор продолжал стоять неподвижно, всем своим видом демонстрируя безразличие. Капитан нахмурился еще сильнее.

Майор только бросил взгляд через плечо, коротко кивнул и сказал:

— Не думаю, капитан, что вам это удастся. Лучше бросьте пистолет и медленно поворачивайтесь. Только очень медленно.

Клуф услышал позади себя несколько щелчков. Он побледнел. В своей жизни офицера этот звук он слышал почти каждый день. Это был щелчок снятого предохранителя.

Он выронил пистолет из дрожащих пальцев и повернулся. На него были направлены несколько винтовок. Он увидел суровые лица солдат первой роты.

Африканер облизнул внезапно пересохшие губы.

— Это что — расстрел, майор?

Тейлор почти весело покачал головой. Он не сомневался, что если бы верх одержал капитан, то здесь бы точно произошел расстрел на месте.

— Это всего лишь конвой. Мы собираемся кое-что предпринять, Андрис. Вы и кое-кто из ваших единомышленников отправитесь в тюрьму. А избранные народом городские власти будут выпущены на свободу, с тем чтобы сформировать новое правительство республики.

— Что? Эту кучку заговорщиков?

— Да, капитан Клуф, совершенно верно. И эта «кучка заговорщиков», и моя «кучка заговорщиков», и другие «заговорщики» намерены вернуть эту страну к какому-то подобию здравомыслия, и начнем мы с Кейптауна.

Обращаясь к конвоирам, Тейлор коротко бросил:

— Уведите его.

Когда Клуфа увели, майор приказал Хастингсу и его командирам взводов привести третью роту частями, повзводно. Ее личный состав либо примкнет к мятежным войскам, либо пойдет под арест. В двух офицерах третьей роты он был уверен, да и третий мог тоже встать на их сторону.

И уж тогда, имея две верных стрелковых роты, они разберутся, какие части и подразделения военного гарнизона и местной полиции поддержат их в борьбе против диктатора, засевшего в Претории.

Он вздохнул и посмотрел на часы. Уже половина второго, а ему до вечера надо многое успеть.

Из Кейптауна поступали донесения, одно хуже другого. Радиостанции не выходят в эфир. Связи с международным аэропортом нет. Телефонные линии молчат. То и дело сообщалось о том, что перерезана очередная нить связи и вышли из-под их контроля новые рычаги управления.

Зал был полон должностных лиц правительства и полицейских чинов. На стене висели карты Кейптауна и Капской провинции, на которых разноцветными кружками были очерчены границы районов, охваченных мятежом. На одном краю стола сидели Форстер и его гражданские министры, а военные советники во главе с несколько растерянным генералом де Ветом гадали, как распорядиться теми немногочисленными силами, которые пока находились под их контролем.

Было ясно, что эти силы стремительно тают. Официально на сторону мятежников перешел только один батальон — 16-й пехотный, но донесения командиров двух других батальонов, дислоцированных в окрестностях Кейптауна, говорили о том, что и их солдаты «недостаточно благонадежны». В свое время в Кейптауне были сформированы бурские отряды самообороны, но и они, похоже, все больше симпатизировали мятежникам.

Правительственные силы оставались лишь вокруг Столовой горы — вершины высотой в три тысячи футов, которая доминировала над городом и южной частью полуострова. Изрытая катакомбами и бункерами, Столовая гора всегда считалась главным оборонительным рубежом южноафриканских войск в случае нападения на Кейптаун. Сейчас на этой высоте занимали позиции пехотные роты.

Слушая нескончаемый поток дурных новостей, Мариус ван дер Хейден молитвенно сложил перед собой руки. Он силился отвлечься от страшных мыслей. Бросив взгляд на дальний конец стола, он увидел Карла Форстера — абсолютно белого и неподвижного. Его глаза, когда-то такие выразительно-холодные и ясные, были теперь окаймлены красными кругами — свидетельством многих бессонных ночей.