Основы драматургии - Валентин Красногоров

спросите его же, пойдет ли он смотреть в театр ту драму, которой предпочел роман. Он ответит, что пойдет» (Ф. Комиссаржевский).

Этот довод вообще не относится к делу и приводится без всяких доказательств и статистики. Я, например, очень люблю читать хорошую драматургию, и, судя по ее тиражам, ее любят читать все, у кого есть воображение и тяга к хорошей литературе. Любят за ее концентрированность, за стремительность действия, за остроту конфликта, за эмоциональность, за прелесть интриги, за совершенство конструкции, за отсутствие тягучих разговоров и описаний, за столкновение разных правд, за умение одним лишь диалогом строить целые миры, за условность и парадокс, за красоту слога, за остроумие, за «соучастие» в происходящем, за необходимость и возможность самому быть его судьей и толкователем. Иначе чем объяснить, что пьесы Шекспира, Лопе Де Веги, Мольера, Гоголя, Грибоедова, Чехова в течение многих лет издаются миллионными тиражами, а множество драматургов стали нобелевскими лауреатами? Как же можно сказать, что драматургию не читают?

Удивительно, что этот тезис часто выдвигают именно режиссеры: «Драму читать скучно, надо все время заглядывать в список действующих лиц, это не литература» и пр. Это все равно что дирижер признается, что он не умеет читать ноты и не любит это делать. Спрашивается, как они могут быть режиссерами, если им «скучно» читать драму – жанр для них, видимо, неприятный и недоступный? Зачем они выбрали эту профессию? Ведь никакой институт не научит их читать и понимать пьесы, если у них нет воображения, раз они не умеют ценить слово, не видят в пьесе спектакля. Может быть, отчасти потому они и предпочитают постановку прозы, для сцены не предназначенной, зато хорошо растолкованной и объясненной самими ее авторами?

3. «Театр может существовать и без драматургии»

Да, может. Есть такие замечательные виды театра, как балет, пантомима, цирк, катание на льду, эстрада, яванский театр теней, китайская опера и пр. Но мы говорим сейчас о драматическом театре, т. е. о театре, который, по выражению Эрика Бентли, «изображает людей, которые говорят». И представить себе драматический спектакль без драмы довольно сложно. И как ни пытаются его обогатить (или засорить) танцем, сцендвижением, компьютерными инсталляциями, кинорядом и прочее, в основе своей он существует благодаря Слову.

Приводят в пример угасшую комедию дель арте. Явление само по себе интересное, значительное и яркое, но, во-первых, в этой комедии была своя драматургия (я сам написал одну пьесу в этом жанре), а во-вторых, она существовала лишь в одной стране, в одном жанре и в одну определенную эпоху.

Нередки рассуждения и о «коллективном» искусстве («актеры собрались и вместе что-то придумали») и об «импровизационном» театре, но усилия эти бесплодны, результаты их – бессвязные композиции. Как издевательски писал Чапек, «не будем толковать о коллективной драматургии или сценическом конструктивизме – в театре все возможно, это дом чудес».

4. «Лучшие драматурги были актерами, и поэтому они понимали законы сцены».

Подразумевается, очевидно, что лучшие пьесы создаются или могут создаваться лишь в самом театре и что драматурги, если они не актеры, не способны создать что-либо пригодное для игры. В качестве примера приводятся Шекспир и Мольер. Других имен почти не находится.

Шекспир, несомненно, был если не актером (на этот счет свидетельства шатки), то театральным деятелем, Мольер тоже. Однако Софокл, Эврипид, Аристофан, Менандр, Теренций, Макиавелли, Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Кальдерон, Бомонт, Флетчер, Фильдинг, О. Уайльд, Шеридан, Корнель, Расин, Вольтер, Лессинг, Дидро, Гюго, Скриб, Лабиш, Ростан, Алфиери, Гоцци, Гете, Шиллер, Гауптман, Ибсен, Шоу, Пристли, Пиранделло, Брехт, Ионеско, Беккет, Мрожек, Метерлинк, Теннесси Уильямс, О’Нил, Фонвизин, Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Островский, Сухово-Кобылин, Тургенев, А. К. Толстой, Л. Толстой, Чехов, Л. Андреев, Горький, Эрдман, Маяковский и многие-многие другие не были актерами и тем не менее писали очень неплохие пьесы. И наоборот, бывали актеры, которые писали пьесы посредственные. Драматург и актер – это очень разные профессии, хотя иногда они могут совмещаться в одном человеке. Чаще драматурги становились режиссерами, ставя сначала свои, а потом и чужие пьесы. Автору, конечно, надо чувствовать сцену, но для этого он вовсе не обязан быть актером или работать в театре. Драматург должен быть обращен лицом не столько к театру, сколько к жизни, к живой реальности, к современности.

5. «Драматург, поскольку он писатель, “литератор”, пишет лишь тексты, слова, “буквы”. Без театра эти слова безжизненны, мертвы, в них не таится зрелище, спектакль».

Хорошая пьеса тем и отличается от обычной прозы, повествования, что она является записью «постановки» спектакля; драматург пишет не «слова, слова, слова», а «спектакль на бумаге», разыгранный в его воображении, о чем в этой книге написано неоднократно. Режиссеры затем создают различные реальные варианты этого спектакля. И, как правило, спектакль приобретает должную силу лишь в том случае, когда пьеса понимается и интерпретируется в ключе того спектакля, который задуман драматургом, что не исключает возможности бесконечного количества разнообразных и великолепных трактовок.

Музыкант, играющий Моцарта или Бетховена, не чувствует себя ущемленным, «вторичным» и зависимым» от композитора. Следование нотам или партитуре ему кажется вполне естественным, необходимым и вовсе не унизительным. Претензии на творческий «приоритет» и «соавторство» даже величайшим исполнителям не приходят в голову (разве что певцам поп-эстрады). И можно ли сказать, что, к примеру, мелодии Верди или симфонии Чайковского являются каким-то полуфабрикатом, «поводом для исполнения»? Музыкально образованный человек может петь или читать ноты и без инструмента (Ромэн Роллан писал, что подлинное наслаждение от Девятой симфонии Бетховена можно получить, только читая ее партитуру). Тем более доступны чтению пьесы: их может разыгрывать для себя каждый, у кого есть воображение.

* * *

Все рассуждения и мнения, приведенные в этой главе, рассмотрены лишь в теоретическом ключе, на практике же взаимоотношения драмы и театра очень сильно зависят от индивидуального умения, авторитета, характера и таланта их творцов. Режиссер и актеры могут очень усилить слабую пьесу, дать ей жизнь и, напротив, хорошую пьесу загубить. В принципе, чем лучше пьеса, тем большего таланта требует она от постановщиков и исполнителей.

Режиссер, актер и драматург – это абсолютно разные профессии и абсолютно разные таланты. Сравнивать их и тем более сталкивать, рассуждать о том, кто из них «главнее», принижать роль кого-либо из них – занятие довольно бессмысленное и может привести лишь к упадку театра. Подчеркивание важности роли драмы, литературной основы драматического спектакля вовсе не означает умаления роли театра, актера, постановщика, художника и других творцов спектакля. Искусство актера и режиссера, искусство театра вполне суверенно, самостоятельно, уникально, ничем не заменимо, имеет огромную художественную ценность и важное общественное значение.