Секса будет много. Тома 1 и 2 - Мэри Блум

Ep. 18. Фурри-фетиш (III)

Лукавые глаза, казалось, прожигали насквозь. По сравнению с Майей — такой чистой и невинной, которая искала именно меня, но потом почему-то убежала, — Алгон была просто другим полюсом. Развратная, порочная, бесстыдная, будто грязная, но все же привлекательная, а может, и привлекательная именно этим.

— Или, — она склонила голову набок, насмешливо рассматривая меня, — будешь весь вечер стоять на месте и слушать музыку? Для этого мог остаться и дома, — губы со стертой помадой ехидно разъехались в стороны, — здесь развлекаются по-другому…

Могла и не говорить: она сама была прекрасным примером того, как тут развлекаются. Похоже, я единственный, кому она вообще здесь отказала. Так зачем же подходить ко мне раз за разом?

Не особо желая ей отвечать, я отвернулся и снова пробежал взглядом по толпе. На сцене по соседству все еще шло косплей-шоу, которое вдруг стало раздражать — слишком много здесь сегодня играли. Неподалеку по-прежнему оживленно щебетали девчонки, однако их количество заметно уменьшилось — их здесь разбирали как мороженое в жаркий день. Обнимающиеся, целующиеся, уже потрахавшиеся или только собирающиеся, парочки стыковались прямо на глазах, без лишних слов и колебаний, подходя друг к другу как гребаное лего. И везде, куда бы я ни смотрел, было одно и то же: прикольная красивая девчонка, явно готовая на все, шла к ближайшему укромному уголку в обнимку с каким-то бабуином. Почему?

Что здесь, что на школьных праздниках, что на выпускном — все оставалось без изменений. Клевые девчонки, такие как Алгон, заслуживающие большего, динамили меня и шли трахаться с другими, даже не тратившими время, чтобы им понравиться. Почему?..

— Кстати, — Алгон вернула мое внимание, — если хочешь…

Она провела ладонями по груди, как бы поправляя растянувшиеся за вечер лямки.

— … еще что-то спросить…

Говоря, она медленно спускалась руками вдоль тела, скользя по обнаженной еще горячей и потной от недавнего секса коже — направляя мои глаза все ниже. Добравшись до бедер, она легко одернула короткую юбочку, уже изрядно потрепанную, с порванными воланами — видимо, не раз цеплявшуюся в спешке за чей-то ремень или ширинку.

— … не стесняйся…

Она улыбнулась той самой улыбкой — сладкой и порочной, приковывающей взгляд и словно против воли заставляющей возбуждаться.

— Только в этот раз постарайся быть пооригинальнее… — закончила она.

Намек был слишком прозрачным — благо она уже показала, как работают все ее «знаки». Очевидно, чего она ждала: чтобы я еще раз спросил, не хочет ли она со мной потрахаться — вот только не для того чтобы мне дать, а чтобы еще раз отказать и посмеяться. И чем оригинальнее я спрошу, тем, видимо, громче она будет смеяться.

А ведь она же явно умная девчонка — неужели не могла придумать способ провести этот комикон получше, чем подкладываться под хрен знает кого, даже не спрашивающих ее имя прежде, чем трахнуть? Несмотря на ее циничное «у меня не течет от разговоров», ей несомненно нужно поговорить, возможно, больше чем потрахаться — иначе бы она ко мне не приставала. Это вконец сбивало с толку. Почему для секса она выбирает одних, а для остального — других? Почему?

Почему девчонки, которые мне нравятся, настолько не уважают себя, что дают каким-то левым чувакам на самые что ни на есть тупые подкаты? И при этом вообще не обращают внимания на меня, хотя я отношусь к ним с большим уважением, могу быть гораздо заботливее, да и со мной им понравится гораздо больше? Вот вопрос, который меня мучил, который я в принципе хотел задать — спросить лет с пятнадцати у таких, как она. И раз уж сама предложила — пусть и ответит.

— Почему девушки, — начал я, — для которых секс не проблема, не дают нормальным парням?

Алгон мгновенно ухмыльнулась.

— А кого ты имеешь в виду под нормальными парнями? Спросил бы прямо: почему девчонки, на которых у меня встает, дают всем, кроме меня?

— Ну тогда ответь на этот вопрос, — сказал я, немного задетый откровенностью ее формулировки, хотя она и правда была точнее.

— А почему ты считаешь, что девушки вообще должны давать? — Алгон поправила спадающую с плеча лямку. — Мы не любим давать, мы любим, когда нас берут, а брать нас — это уже ваша задача. Зачем ее облегчать?

— Не находишь, что это звучит как-то… тупо? — спросил я, хотя на ум приходило другое, более обидное слово.

— Тупо думать, что тебя будут хотеть только за один факт твоего существования! — жестко, словно мой вопрос ее зацепил, отрезала она. — Ты же, когда приходишь в супермаркет, не ждешь, что продукты сами запрыгнут к тебе в тележку. Приходится немного поработать рукой. Так и с нами: что сам не положишь в тележку, то и не принесешь домой…

Сравнение с самого начала было некорректным: с продуктами не поговоришь, не сходишь в кино, не познакомишь с друзьями, да и трахаться с продуктами как-то нездорово — поэтому их просто кладут в холодильник, чтобы использовать, когда придет время, или выкинуть в мусорку, если оно не придет. И что-то не верилось, что ей самой хотелось видеть на себе штрих-код и срок годности.

— Вот ты и болтаешься, — развивала мысль Алгон, — по этому комикону, полному деликатесов, с пустой тележкой. И самые сочные куски, — она снова поправила лямку, растянутую всеми сегодняшними заходами в чужие тележки, — уводят у тебя из-под носа, а ты не понимаешь почему…

Ее голос на мгновение заглушили вопли у самой большой сцены — туда снова вернулся Марко, и фанатки восторженно встретили кумира.

— Но девушки же не кусок мяса, — стараясь звучать чуть громче, возразил я, — у них же есть и свои мозги. Или ты говоришь только за девушек, у которых мозги как у куска мяса?

— Можно подумать, — ерничая, бросила Алгон, — у тебя встает на мозги! Все равно вам всем нужно это! — она сжала ладонями грудь и, приподняв, слегка ею потрясла. — Секс — это игра, и это ее правила, и парни, с которыми мы спим, это прекрасно понимают. Когда они нас хотят, они сами создают такие ситуации, что мы готовым им отдаться! Вот такие парни мне нравятся, и им я даю…

На ум автоматически пришел качок, с которым она ушла, когда мы разговаривали в первый раз. Интересно, какую он создал ситуацию? Сказал, что у нее клевый прикид? Больше напоминало повод отдаться, чем реальную ситуацию.

— По-моему, — заметил я, — ты все слишком упрощаешь. У секса полно и других, более настоящих мотивов.

— И каких же? — Алгон слегка скривилась. — Из жалости?