Хожение за три моря - Афанасий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
28 тезикы – таджики, так во времена Афанасия Никитина называли купцов иранского происхождения.
29 фуртовина – морская буря. Как отметил еще И.И. Срезневский (Хожение за три моря…, с. 259, прим. 91), это слово восходит к итал. fortuna (буря; от лат. fortuna – судьба), употреблявшемуся в том же смысле и в новогреческом языке. Ср.: Богородский Б.Л. Об одном морском термине из «Хожения за три моря» Афанасия Никитина (фуртовина – буря). – Уч. записки Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена, т. 130. Кафедра русск. яз., 1957, с. 149–173. Ср. укр. «хуртовина» – «буря».
30 Тархи (Тарки) – крепость на побержье Каспийского моря. В Троицком изводе комментируемой фразы нет; о разграблении русских купцов под Тарками сообщается в следующем абзаце. Крепость Тарки расположена была у подножья гор, от моря с версту (в настоящее время входит в городскую черту Махачкалы). Тверское судно разбилось под Тарками, почти у самых владений ширваншаха Фаррух-Ясара. Здесь правил кайтакский уцмий (у Афанасия Никитина – князь). Люди уцмия действовали по древнему береговому праву, когда вынесенное на берег бурей считалось собственностью владетеля побережья. Афанасий Никитин встретился с потерпевшими в Дербенте и тогда мог услышать их рассказ, но, возможно, он и сам видел, как все произошло, с посольского судна, которое не смогло подойти к берегу. Дальнейшие события показали, что при потерпевших крушение были и товары.
31 кайтакы – кайтаги, кайтакцы, жители горной области и княжества Кайтак в Западном Дагестане (ср. Барбаро и Контарини, с. 153). Как отметил И.П. Петрушевский (Петрушевский, с. 192), кайтаки упоминаются у Низам-ад-дина Шами в связи с описанием похода Тимура в Азербайджан (1395 г.). Жители области Кайтак принадлежали к различным этнически-лингвистическим группам.
32 на гору к вулатубегу – речь идет, очевидно, о правителе Дербента; его резиденцией служила цитадель из белого камня на холме (ср.: Барбаро и Контарини, с. 216). Правитель Дербента Булатбег известен лишь по запискам Афанасия Никитина.
33 ко ширваншибегу – речь идет о ширваншахе Фаррух-Ясаре (см. выше, прим. 18).
34 к шурину своему Алилъбегу кайтачевскому князю – князь (уцмий) Кайтака Халил-бек был родичем Фаррух-Ясара; Фаррух-Ясар настаивал на том, что судно, разграбленное кайтаками, было не просто частным судном, а «посланным на имя» шаха Ширвана. Халилбек, однако, согласился вернуть только людей, а не захваченные товары. Это одно из первых упоминаний об уцмиях Кайтака. «Асар-и Дагестан» («Памятники Дагестана»), компилятивный свод XIX в., сообщает более ранние сведения о существовании уцмийства, но они носят легендарный характер. Судя по имени правителя, о котором пишет Афанасий Никитин, здесь уже распространился ислам.
35 в ърду его, коитулъ – текст этот, как и ряд последующих (комментируемых в прим. 36–54), не читается в Летописном изводе, где начинается первая большая лакуна (см. Л, л. 443 об.; Т, л. 370–371 об.), и комментируется по Троицкому изводу. Коитул (тюркск.), синоним слова «орду» (см. прим. 19) – ставка хана. Термин «орду» – хорошо знакомый на Руси, которым Афанасий Никитин его и поясняет. Термин «койтул» встречается у Абд-ар-Раззака Самарканди и других авторов. Прием русских купцов в ставке Фаррух-Ясара, а не в самой Шемахе, объясняется тем, что на летнее время ширваншах выезжал в горы. Так, английского путешественника Антония Джепкинсона правитель Ширвана принимал в августе 1562 г. в лагере в 20 милях от Шемахи, куда он выехал «для избежания убийственной жары» (Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Перевод с английского Ю.В. Готье. М., 1937, с. 203). В своих записках Афанасий Никитин особо отмечает жару в Шемахе (см. прим. 37). Но была и другая причина. Именно в это время, когда Афанасий Никитин появился в Ширване (1468 г.), Фаррух-Ясар выступил для соединения с войсками своего союзника Узуна Хасана навстречу войскам вторгшегося в Азербайджан из Средней Азии тимуридского султана Абу Саида. См. прим. 183.
36 у кого что есть па Руси, и тот пошелъ на Русъ; а кои должен, а тот пошел, куды его очи понесли – это известие Афанасия Никитина имеет существенное значение для уяснения обстоятельств его дальнейшего «хожения» и путешествия в Индию. Что побудило Афанасия Никитина, собиравшегося первоначально, судя по его рассказу, только на Северный Кавказ, совершить весь дальнейший путь «за три моря»? Был ли он в числе упоминаемых им неоплатных должников? Возможны, очевидно, разные точки зрения на этот вопрос: согласно первой из них, Афанасий Никитин упоминает только две группы купцов, ехавших вместе с ним и ограбленных по дороге: те, «у кого что есть на Руси» и кто поэтому «пошел на Русь», и те, кто оказался «должен», и вследствие этого «пошел, куды его очи понесли» (Т, л. 371). Сам он пошел не на Русь и, следовательно, принадлежал к категории должников (см. выше, в статье «Русский “чужеземец” в Индии XV в.»; ср. Соловьев С.М. История России, т. I–V. СПб., б. г., стб. 1579). Но возможно и другое решение вопроса о купеческом статусе Афанасия Никитина. Купец средней руки, он вез собственные товары – «а моя была мѣлкая рухлядь вся в меншем судне» (Л, л. 433). Он не может вернуться на Русь, но не потому, что он – должник, а потому, что он вложил в это торговое предприятие весь свой капитал и потерял его: «занже ми на Русь поити нѣ с чем, не осталось у меня товару ничего» (Л, л. 452). Кстати, Афанасий Никитин дважды говорит о попытках вернуться на Русь после потери товаров: из-под Астрахани («а вверьх нас не пропустили» – Т, л. 370) и из Ширвана («били есмя ему челом, чтобы нас пожаловалъ, чѣм доити до Руси» – Т, л. 371). Так что, возможно, была еще и третья группа купцов – тех, что потеряли все свои товары, но должниками не были. Со вторым посещением Дербента («а яз пошел к Дербенти») связана, по-видимому, еще одна попытка вернуться на Родину.
37 в Шамахѣе – Шемаха в XV в. являлась центром Ширванского государства, одной из резиденций ширваншаха. По описаниям
