Семицвет: молодость богов. Части 1-2 - Святослав Зайцев

Василек вынырнула из воды с кучей зарослей на голове. Вот ведь чучело… Он сделал страшные глаза и рыкнул. Ваасилиска опять взвизгнула и швырнула в него травой — да так швырнула, что прям в лицо.

— Да как ты смеешь! — сказал он утробным голосом. — Я вот как щас… — и, набравшись духа вбежал в воду. Ох, ледяная… Схватил Василиску и опрокинул в пучину. Она снова взвизгнула, резко нырнула — и как только она так нырять умеет? Выскочила сзади, схватив его за пятки. Сон резко задержал дыхание и плюхнулся в воду.

Но куда уж ему — в воде Василиске равных не было, и поверженный, весь в тине, водорослях гадости какой-то… вышел к дому и сразу услышал тихий гул флаера. Наверное Вовка приехал! Мороженого привез. Даже мокрый и замерзший он был готов есть мороженое тоннами/ Хотя нет, у Вовки флаер совсем старый, гражданский — так пердит, что за версту слышно. Мог и тренер прилететь… Сон вышел за дом, кутаясь в полотенце. Мелкая трава щекотала ноги, кое-где попадались колючки — шагать надо было аккуратно.

Снимая с себя на ходу куски тины он зашел за дом. Флаер действительно был — парковался в центре посадки. А говорят и не пользовались ею, а вон уже — целых два флаера! И совершенно незнакомых. А он в одних трусах и с ножом. Как полный идиот. И ещё в тине…

Из флаера вышла пожилая дама — в строгом костюме, с папкой, вся натянутая как струна, да с таким злым взглядом, что его, Сона, сразу дернула за нож схватиться.

Она оглядела его с ног до головы, едва не фыркнула.

— Доброе утро. — сказала она. А голос как диван скрипучий! — Учащийся Сон-Трава проживает в этом доме?

— Это я. — сказал он, и решил нож пока не трогать.

— Высший турнирный совет принял вашу заявку на участие… А это ещё кто!? — Она чуть на месте не подпрыгнула, глядя за его спину. Сон обернулся. Василиска выбежала из-за дома и спряталась в кустах. А чтобы её было не видно — решила замаскироваться ветками какими-то. Так из кустов торчал целый веник.

— Вы с ней осторожно, — решил подлить Сон масла в огонь. — Может накинуться и покусать.

Женщина злобно крякнула. Да так забавно, что Василиска прям вся со смеху затряслась.

— Высший турнирный совет рассмотрел вашу заявку на участие в плейоффе и дал согласие… — говорила она так, словно сама не верила в то, что говорила. — Мы так же рассмотрели оружие, что есть у вас в наличие и… — она немного наклонилась, чтобы рассмотреть его нож. — И пришли к выводу, что сражаться вы не можете.

— Это почему же? — обиделся Сон. Ни на что не обижался, даже когда его слабаком называли. А вот на это вдруг обиделся. С чего бы сражаться он не может — да он как-то оружие доломал в привратнике и на демонов с голыми руками кинулся! Если б команда не подоспела — зубами бы рвать начал!

— Меча нет… — протянула старуху. — Этикета не знаете…

— Как это не знаю! Все я знаю. — буркнул Сон, понимая что к турниру его допустить не смогут — а раз так прощай его метр стетики и прощай крохотная возможность сделать свой клан. — И нож у меня есть! Это оружие! — он вытащил его и потряс перед лицом этой дамочки. Та отпрянула. Смотри мне! Подумал Сон злобно. Я на тебя ещё Охотницу с Васькой натравлю… Против такой силы даже весь твой хваленый плейофф не выстоит!

— Выходить с ножом, против заведомом превосходящего по силам противника… — с сомнением сказала она.

— Да черт бы с ним, с противником!

— Что значит — черт с ним с противником! Это вам не шуточки. Я — полномочный секретарь первого преподавателя Семицвета обязанна проверить готовы ли вы к бою с ним и все ли в порядке с мозгами у Цикады, что посмела поставить вас друг против друга. Уберите свою игрушку. Идите в дом и привидите себя в порядок. — резко сказала та. — Вы немедленно вылетаете для в резиденцию его высочества для того, чтобы ознакомиться со всеми деталями предстоящей дуэли. Жду вас на этом же месте через десять минут. — она горестно глянула на него и кашлянула. — Через пятнадцать.

Сон вбежал в комнату как ошпаренный — форму решил не шнуровать, надетянул как есть. Стряхнул грязь, быстро причесался и схватил планшет с ключем. Что ж этот секретарь так не вовремя… А что делать с Васькой? Проклятие! Снежинка будет только вечером, Лиза укатила в город на несколько дней. Он перевел дух. Затем перевел взгляд с Василиски на запертую дверь.

— Так. — сказал он так серьезно как только мог — не сводя глаз с девченки. — Хочешь в путешествие?

Та кивнула.

— Тогда живо одеваться! — крикнул он и бросился к шкафу.

Форму Василиске ещё не выдали. Зато в шкафу имелись какие-то цветастые сарафаны, которые Снежинка успела понавыбирать с Лизой в центральном универмаге. Ох уж эти девки… А что купила? А ну покаж…

Он натянул на неё первое попавшееся розовое платье с рюшечками и запихнул в сапоги. Та стала протестовать — мол сапоги, да с платьем. Типа может лучше сандалии? Но какие к черту сандалии если придется по дворцу ходить? Видел он этот дворец — громадный… Они уже ходили на гору в этих сандалиях. Все ноги себе сотрет! Ныть будет, плакать, придеться её всю пластырем заклеить. Вон все пятки в зеленке. А сапоги хорошие — изнутри меховые…

— Так. — сказал он сев перед девченкой. — Будешь себя хорошо вести?

Да закивала. И почему Сон ей нисколько не верил? Да потому что вести она себя будет нахально и везде залезет.

— Будешь себя хорошо вести, куплю тебе мороженное. Ясно?

— А Кисю! — потребовала она.

— Кюсу нельзя! — сказал тот.

Василиска прищурилась, схватила медведя и вопросительно помахала им в воздухе.

— Медведя можно. — сказал Сон.

Ступени у флаера были такие большие, что пришлось брать Василиску на руки. Потом доставать детское кресло, усаживать, пристегивать и давать газировку — чтобы молчала. Правда она её сразу выдула, одним махом — и стала требовать добавки… Сон вздохнул.

Старуха грозно окинула взглядом девицу вопросительно посмотрев на ученика, но ничего не сказала. — Оставить не с кем! — нашелся Сон, оправдываясь.

Из-за переднего сидения выглянул пилот — улыбчивый, розовощекий, веселый весь напыщенный! Ну хоть кто-то здесь нормальный есть. Живой.

— Экипаж готов к взлету? — восторженно спросил он. Голос у него был высокий, добродушный — даже какой-то женский.

— Одну минуту. — Сон проверил крепления на девченке, мигом очутился в кресле сам и быстро пристегнулся. — Готов! — крикнул он пытаясь перекричать гул двигателей. Василиска закрыла глаза и сложила ладошки — молилась. Она всегда молилась перед взлетом. Откуда у неё это привычка Сон так и не понял. Видимо её родители научили. Она же лет двести назад жила — тогда ещё религии были…

Как набрали высоту Василиска тут же бросила свою молитву и радостно, с громким пшиком открыла новую газировку. Высоту набрали порядочную — за окном проплывали облака, видимо летели на другой конец города. Иногда флаер потряхивало. От каждого толчка Василиска весело взвизгивала, чем приводила пилота в неописумеый восторг.

Пилот тем временем, рассказывал про своих дочерей — их у него было больше трехсот, а все из-за уникального гена — который мог противостоять раку, диабету, подавлять радиацию, выдерживать сумасшедшие нагрузки, сохранять острое зрение до самой старости и много ещё чего там… Но только девочки — так вот странно. В общем, с таким генотипом он с детства попал в имперский резерв и любая бездетная пара могла получить от него ребенка, так триста дочерей и народилось.

Всех дочерей он помнил по именам, начиная с самой первой — на каких-то четырнадцать лет моложе его и заканчивая последней, родившейся пару недель назад… собенно он гордился пятьдесят седьмой — та, что пошла в пилоты и сто шестнадцатой — врачем-энергохирургом. Остальные кто куда — кто детей рожал, кто детей учил, а кто этим детям капусту выращивал. — Дело полезное! — закончил он.

Приземлились они на окраине города. Сон перевел дух — его подташнивало после перегрузок, пакет он с собой не взял, и все боялся, что его стошнит. А вот Василиске с её газировкой вообще наплевать было на все перегрузки — сидела себе, повизгивала. Надо её тоже отдать на генетику. Вдруг у неё особый ген — противостоять нагрузкам при полете?

Пилот встал из кресла и отдал честь. Оказался он маленьким и толстым. Грудь украшали ордена, темно-синяя форма была ему к лицу.

— А ты девченку больше говорить заставляй, или писать — сказал он, подмигнув. — Она же нашего языка не понимает. За двести лет — вон сколько всего изменилось. Мы же с тобой на смеси пяти языков говорим, у нас даже деепричастий нету… А она — на старорусском. Так что ты её за планшет сажай — и пусть она со сверстниками учиться общаться.

Сон призадумался — а ведь верно, как это он раньше не додумался, что Василиска их речь не понимает.

— Благодарю за полет. — сказала старуха и пожала пилоту ладонь. — Все на выход.