Секретный террор Сталина. Исповедь резидента - Георгий Агабеков

Фаруки вел также деятельную работу среди афганских кругов в Берлине. Во время междоусобной войны в Афганистане Гольденштейн сообщил, что Фаруки может установить связь с Надир-ханом, проживавшим в Париже. Иностранный отдел ОГПУ интересовался отношением Надир-хана к событиям в Афганистане и его связями с английским правительством. Москва поручила Доктору выяснить подробно действия и намерения Надир-хана.

Сведения о положении в Геджасе и Сирии получал тот же Фаруки, пользуясь для этой цели связями с арабскими деятелями.

Несмотря на крупную роль, которую играл Фаруки в берлинской резидентуре, Москва относилась к нему с подозрением. Подозрения вызывались противоречивыми сведениями, содержавшимися в его обширных и частых докладах. Иностранный отдел ОГПУ решил снять его из Берлина и перебросить на работу в Афганистан. Этому воспротивился Гольденштейн, и ОГПУ, считаясь с его мнением, временно решение отменило. Перед моим отъездом из Москвы, осенью 1929 года, Фаруки продолжал работать в Берлине.

Фаруки в своих докладах всегда подробно характеризовал восточных деятелей, приезжавших в Берлин или поселявшихся в Берлине. Почти все, по его словам, были английскими агентами, но спустя два-три месяца он об этом забывал и сам… вербовал некоторых из этих лиц для агентурной работы.

Первые сведения о неблагонадежности вождя индийских коммунистов Роя были получены от Фаруки. Сперва он высказал предположение, что жена Роя, англичанка, может быть связана с английской разведкой. Подозрение постепенно перешло в уверенность. В Москве начали относиться к Рою с недоверием и наконец совершенно отстранили его от политической деятельности.

Конечно, «восточная работа» берлинской резидентуры является лишь маленькой частью той обширной деятельности, которой Доктор руководил вообще в Германии.

Агенты ОГПУ, работавшие внутри партии дашнаков, мусаватистов и грузинских меньшевиков, и перехватываемые ОГПУ документы все чаще указывали, что центром этих организаций является Париж. Необходимо было перенести часть работы по Востоку в Париж. Особенно настаивало на этом Кавказское ОГПУ, требовавшее от Москвы усиления работы в этом направлении.

В 1925 году Москва вызвала из Тифлиса чекиста Лордкипанидзе и направила его в Париж с поручением проникнуть в центр кавказских антисоветских организаций. Кипанидзе пробыл в Париже около девяти месяцев, успел за это время установить кое-какие связи, однако затем провалился при вербовке одного из агентов и вынужден был, законсервировав агентурную сеть, срочно уехать в Москву. Москва никем его не заменяла, так как не могла подыскать другого подходящего человека, да и вопрос о национальных кавказских партиях стоял уже не так остро, как это было после грузинского восстания в 1924 году.

В 1929 году, в связи с оживлением деятельности дашнаков в Турции, в связи с частыми наездами лидера грузинских меньшевиков Сосико Мдивани в Константинополь и возрастающим интересом польской дипломатии к мусаватистам и грузинским меньшевикам, в ОГПУ вновь был поставлен вопрос о посылке специального эмиссара в Париж для освещения деятельности этих партий. Кандидатом был выдвинут сотрудник иностранного отдела Кеворкян, руководивший в Москве разведкой в кавказских партиях в течение нескольких лег. Однако его кандидатура скоро отпала, так как нашли более целесообразным сунуть его секретарем к епископу Клтчяну и отправить в Персию.

Другого кандидата Москва не могла найти и предложила тифлисскому ОГПУ командировать своего собственного сотрудника для проникновения в руководящий центр кавказской эмиграции, образовавшийся в Париже. Такой сотрудник подыскивался Тифлисом и должен был выехать в Париж в конце 1929 года.

Весной 1929 года начальник англо-американского сектора иностранного отдела Мельцер был командирован из Москвы в Ташкент для организации иностранного отделения при полномочном представительстве ОГПУ в Средней Азии. Вследствие его отъезда мне пришлось на несколько месяцев принять дела этого сектора. В числе материалов, поступавших из-за границы, мое внимание обратила переписка председателя Совета русских послов Гирса с бывшими представителями царской России в других государствах. Агенты ОГПУ перехватывали и направляли в Москву доклады бывшего русского поверенного в делах в Лондоне Саблина и бывшего русского финансового агента в Северной Америке Угета. Как раз в это время Саблин в своих докладах подробно описывал предвыборную кампанию, которая велась в Англии, и анализировал шансы английских партий. Он уже предвидел победу рабочей партии, выступившей на выборах с лозунгами прекращения безработицы в Англии и восстановления дипломатических сношений с советской Россией. Доклады Саблина представляли чрезвычайный интерес для советского правительства. Мы имели распоряжение посылать копии их непосредственно Сталину, Рыкову, Чичерину, Ворошилову и Молотову. На победу рабочей партии советское правительство возлагало большие надежды. В Москве были уверены, что с приходом к власти Макдональда не только возобновятся прерванные дипломатические сношения, но будут получены и большие кредиты в Англии.

Резидент во Франции находится в подчинении берлинского резидента. Вся почта из Парижа отправляется через дипкурьеров в Берлин. Там же концентрируются донесения агентов из Англии и из всех концов Германии, а затем направляются в Москву.

У полуофициального представителя ОГПУ при советском полпредстве в Париже имелся помощник по экономической части, присланный в Париж в конце 1928 года на официальную должность сотрудника парижского отделения Нефтесиндиката.

После бегства Беседовского иностранный отдел ОГПУ, опасаясь разоблачений бывшего советника посольства, приказал всем ответственным сотрудникам в Париже выехать в Москву, а агентурную сеть законсервировать с таким расчетом, чтобы вновь назначенный резидент, неизвестный Беседовскому, мог с нею связаться.

В Москве работой резидентуры во Франции руководит центрально-европейский сектор, во главе которого стоит помощник начальника иностранного отдела Горб. До 1927 года он был резидентом в Берлине, под кличкой Михаил, и считался знатоком европейских дел. Тщедушный физически и морально, он никакой ценности собой не представляет и держится на своем посту лишь потому, что беспрекословно выполняет распоряжения начальства.

Непосредственно работой во Франции руководит некая Зархи, разведенная жена Сокольникова, советского посла в Лондоне. По его рекомендации ее приняли в ОГПУ и назначили на работу во Франции, так как она знает французский язык и мечтает попасть в Париж. Нужно сказать, что, за редкими исключениями, для руководства работой в какой-нибудь стране всегда назначают сотрудника того сектора, который заведует в Москве этой страной. Зархи поэтому очередная кандидатка для назначения в Париж.