Северное море (СИ) - Хокка Юлия

— Какой ты красавец! — восхищенно произнесла я, и погладила лошадку, когда та подошла почти вплотную.

Животное совершенно не сопротивлялось, а спустя какое-то время даже слегка развернулось, будто специально подставляя шею.

— Смотри, он хочет, чтобы я почесала ему шейку, — улыбнувшись, сказала я парню.

— Шея – очень чувствительное место, — тихо произнес он.

Рука, коснувшись рыжей шкуры, замерла.

— В смысле?

— В прямом.

Юлий аккуратно потянул меня ближе к себе, заставив отвлечься от коня, и, приобняв за талию, аккуратно приподнял пальцами подбородок. Не задумываясь, я положила ладошки на крепкую грудь и послушно подняла голову. В следующее мгновение горячие губы коснулись моей шеи, заставив бабочек в животе вспорхнуть.

— Понимаешь, что я имел ввиду? — почти шепотом спросил парень, отстранившись.

— Понимаю, — также тихо произнесла я.

Продолжая держать одну ладонь на талии, он запустил пальцы в волосы на моём затылке и медленно наклонился вперед. Как только его губы коснулись моих, я сразу же ответила на поцелуй, который по началу был таким нежным и чувственным, а затем Юлий углубил его, и тот перерос в страстный и жадный, будто мы ждали этого вечность, и теперь, изголодавшись, не могли насладиться друг другом. Была в этом поцелуе нотка какой-то боли и отчаяния, словно мы – несчастные влюбленные, целующиеся на прощание перед вечной разлукой. Сердца бешено бились в унисон. Из груди вырвался стон, я прижималась к Юлию всем телом, словно стремясь слиться с ним, стать единым целом. Парень прикусил нижнюю губу, вызвав тем самым еще один сдавленный стон. Пришлось приложить немало усилий, чтобы прекратить этот поцелуй и отстраниться от любимого.

Юлий был намерен поддерживать зрительный контакт, но я сразу же отвела взгляд в сторону. Конь отошел к противоположной части полянки и снова мирно щипал траву. Отпустив меня, парень отодвинулся на полшага назад.

— А Настя? — тихо спросила я, продолжая избегать изумрудные глаза.

— Мне жаль, что это произошло за её спиной. Я расстанусь с ней, как только встречусь. Я не имею права больше её обманывать.

— Обманывать? — я продолжала разглядывать лошадь.

— Обманывать, Николь. Я думаю, она понимает и чувствует, но и это пора закончить. Нарушив свое правило, я вступил в отношения, и теперь человеку будет больно.

— Больше ты нарушать его не будешь? Или…

— Я не знаю. Я такой идиот, так запутался. Просто не знаю, что делать, Николь… Ну зачем, зачем ты пошла в тот день на эту чертову плотину?!

От этих слов внутри, в груди, снова образовалась пустота, неприятное, леденящее чувство. Нет, не может же он снова меня отвергнуть?!

— Зачем это все тогда? — спросила я, наконец посмотрев на него.

— Не смог удержаться. Ты сводишь меня с ума. Но я запутался… — парень грубо выругался, — я так себя ненавидел за то, как поступил с тобой.

Внезапно, выражение его лица стало холодным и отстранённым.

— Так, Юлий, нет! Не смей закрываться! Не смей! Поговори со мной… пожалуйста. Не отталкивай меня, только не снова. Ты не можешь… Ты права не имеешь, Юлий!

Он сел на землю и обхватил голову руками. Медленно опустившись рядом с парнем на колени, я погладила иссиня-черные локоны.

— Милый, любимый мой, просто поговори со мной, расскажи всё, что накопилось, прошу тебя. Мне ты можешь открыться, я не сделаю тебе больно.

— Знаешь, как я себя ненавижу за эту беспомощность? За то, что натворил? За то, как поступил с собой, — сдавленно произнес он, глянув на меня.

— Знаешь, как я ненавижу себя за то, что бегаю за тобой, словно тупая собачка? Верная псина? За то, что я зависима от человека, которому не нужна, Юлий. Я тоже ненавижу себя, — голос предательски дрогнул, срываясь на высокую ноту.

— Ника…

— Юлий, если ты думаешь, что можешь снова и снова меня целовать, признаваться в чувствах и отталкивать, как куклу какую-то, то, блин, просто уже убей меня! — на этой фразу парень заметно вздрогнул. — Потому что это невыносимо, потому что я устала мучится и страдать. Меня это всё достало! Несмотря на то, что я люблю тебя, что ты лучшее, что было в моей жизни, я готова проклясть тот день, когда мы встретились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Милая…

— Что?

— Я… — он тяжело вздохнул. — Я не имею права больше мучать тебя и издеваться над тобой, солнце, — тут сердце замерло, ожидая, что меня скоро снова бросят, пошлют, отошьют, в груди начала зарождаться злость, — поэтому, да, ладно, нам надо поговорить.

«Фух, временно можно выдохнуть».

— Господи, Юлий, да, давай уже поговорим!

— Больше всего я не хотел влюбляться и связывать себя отношениями, потому что мне сложно, потому что в них я беспомощный. Клянусь, меня дико бесит мое же поведение и поступки, но не могу ничего с собой поделать. С девочками на вечер всё было просто… а потом появилась ты… Моё любимое, милое солнышко. Залезла и в дом, и в сердце, как бы ванильно это сейчас не звучало.

Внутри всё перевернулось, он с такой нежностью и чувством сказал «моё любимое, милое солнышко», что захотелось одновременно обнять его, прильнуть к губам, заплакать, закричать. В душе бушевали эмоции, степень чувств к этому человеку просто зашкаливала, сводила с ума.

— И почему ты меня отверг?

— По двум причинам, милая. Во-первых, я пришел в ужас, когда понял, во что сейчас втяну это добрейшее, светлое, просто волшебное существо, — Юлий перевел на меня взгляд полный нежности и боли. — Я был готов сделать всё, лишь бы отгородить тебя от моего мира. Не особо вышло, да? Ты всё равно теперь сидишь в другом городе, прячась от этих подонков.

— А вторая причина?

— Мой личный страх. Я понял, что стал уязвим, потому что… потому что реально влюбился в тебя. Просто беспамятно, Ник. Я понял, что привязываюсь, что начинаю смещать фокус на тебя, что становлюсь слабым из-за чувств. Как жалкий трус просто испугался своей и твоей любви, милая.

Придвинувшись еще ближе, я упёрлась коленями в его бедро и взяла парня за руку.

— Это решаемо, любимый.

Юлий резко втянул в себя воздух, сначала его лицо приняло мученическое выражение, а потом он снова поднял на меня глаза, полные любви.

— Каждый раз, когда ты называешь меня любимым, когда говоришь, что любишь… Мне кажется, что я тону. Это самые приятные и самые пугающие слова, которые я могу слышать. Если их говоришь ты. Но могу, имею ли я право втягивать тебя в нездоровые отношения с нездоровым человеком, да еще и подвергать риску? Тебя. Понимаешь, тебя? Самого лучшего человека на этом свете, — Юлий поднес мою руку к губам и нежно поцеловал запястье, по коже пробежали мурашки.

— Дай мне возможность выбирать. Скажи мне всё, что я должна знать, и не решай за меня, не выбирай за меня мою судьбу, Юлий. Эти два года были ужасными, понимаешь? Может, я готова к риску? Может, согласна принять правила твоей жизни? Дай нам шанс на счастье, милый, если то, что ты говоришь о чувствах, правда.

Дотронувшись пальцами до волевого подбородка, я аккуратно развернула к себе лицо парня и прильнула к его губам.

— Я думал, что не вынесу разлуки с тобой, — произнес он после поцелуя. — Не получалось забыть, отпустить. Мне стало не хватать тепла, любви, ласки, заботы, без которых нормально жил все эти годы, но которые ты мне показала.

— Мне знакомо это чувство.

— Встреча у магазина, когда я увидел тебя в той машине… она всё перевернула внутри.

— Аналогично.

— Я вижу только два пути. Либо нам нужно навсегда расстаться, никогда больше не видеться. Я могу организовать это, я уеду…

— Нет. Давай сразу второй, — не выдержав, перебила я Юлия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Либо попробовать… Я могу показать тебе свою жизнь и, обещаю, если передумаешь, то сразу отпущу.

— Я согласна, — голос прозвучал твердо и уверенно.

— Меня могут посадить, если не повезет. Или могут сделать, что угодно. И с тобой тоже.

— Я знаю.

— А если я скажу, что из-за меня умирали люди?

Отведя взгляд, я посмотрела на коня, который продолжал мирно пастись в углу загона. Юлий ждал ответ.