Солнце цвета крови - Дмитрий Казаков

– Сражаться могу, – лицо Эйрика потемнело, – но только левой рукой!

От крика лежащие на полу викинги зашевелились. Почти все были ранены, но на лицах при виде конунга появлялось одинаковое выражение – искренней надежды. Они все верили в то, что их вождь найдет выход из любой, самой сложной ситуации.

Ивар в этот момент ощутил нечто вроде зависти.

Эйрик канул в ночь, со двора донеслись его резкие команды. Со смехом и шутками, уверенно потрясая оружием, собирались в небольшом помещении викинги.

– Сегодня вы навсегда покинете этот замок, – сказал конунг, когда явились все, – вы долго здесь ждали меня, и я пришел за вами. Верьте, Бретланд надолго запомнит храбрецов, напоивших его землю кровью!

– Слава конунгу! – крикнул чей-то задорный голос, и воины дружно поддержали, колотя рукоятями мечей в щиты:

– Слава! Слава!

– Рано еще, – ответил Хаук, когда шум стих. – Вот вернемся домой с победой, тогда и восславите! А сейчас все за мной! Факелы погасить…

Они вышли в ночь. Во дворе замка было темно, клочьями плыл насланный Арнвидом колдовской туман. Неба не было видно, и даже море молчало, словно вместе с викингами участвовало в побеге.

С высоты стены видна была черная пасть рва, а за ней – силящиеся пробиться сквозь туман огненные цветки костров в рыцарском лагере. Оттуда доносились разговоры, изредка звякало оружие, время от времени темные фигуры закрывали огонь..

Веревки упали с легким шорохом. Викинги один за другим соскальзывали по ним, исчезая во мраке. Ивар до того момента, пока земля не ткнулась ему в подошвы, успел ободрать ладони еще раз, но ему было уже все равно.

Он поспешно отошел в сторону, освобождая место для следующего.

Раненых, кто не мог спускаться сам, в том числе и Эйрика, по одному спустили в петле. Седовласый воин не переставая ругался шепотом, кляня собственное бессилие.

Из разверстого рва остро и сильно пахло могилой.

На ту сторону перебрались быстро, и в этот момент в окружающем мире что-то изменилось. Зло и пронзительно свистнул в вышине ветер, и туман, что доселе был неподвижен, как парное молоко, задвигался, пошел клубами.

– Быстрее! – прошипел Хаук, подавая руку выбирающемуся из рва Кари. – Похоже, что руны Арнвида перестают действовать…

Меч в руке Ивара полыхал тревожными оранжевыми бликами.

Туман стремительно редел, рассеивался, бессильным паром уходил в небеса. Все вокруг становилось ясным и неправдоподобно четким. Со стороны лагеря донеслись встревоженные выкрики, оттуда приближалась цепочка факелов. Похоже, что там заметили движение.

– Задница Тунда! – почти прорычал конунг. – Нам придется драться!

– Покажем грязным бриттам, чего стоит меч в руках викинга! – кровожадно сверкая глазами, проговорил Нерейд.

Ивар поднял щит, с холодком ощущая, что сегодняшняя битва может стать последней. Слишком уж велико преимущество рыцарей в численности. Под стены замка собрались, должно быть, многие сотни воинов со всей Британии, а викингов всего семнадцать. Нет, он не боялся – слишком много битв довелось пережить, но в лицо словно пахнуло холодком из врат самой Хель…

Они двигались тесной группой, молча и стремительно, норовя пробиться к лесу.

– Вот они! Уходят! – завопил выскочивший точно из-под земли дозорный. – Оста…

Крик его захлебнулся, сменившись сдавленным клокотанием, но со всех сторон уже слышался топот ног, раздавались короткие злые команды.

– Похоже, что вернуться домой нам не удастся, – спокойно заметил Эйрик. Он держал меч в левой руке, но Ивар не сомневался, что даже так оружие опытного воина смертельно опасно.

– Остается утешаться тем, что нас ждет Вальхалла, – усмехнулся в ответ Хаук. – И слава в песнях скальдов. Я велел Арнвиду уплывать, если мы не вернемся к утру, так что будет кому поведать о нашей судьбе на родине.

– Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам. – В устах вечно насмешливого Нерейда слова «Речей Высокого» звучали странно, но сейчас рыжий викинг был серьезен, будто зимняя буря. – Но смерти не ведает громкая слава деяний достойных!

– Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам! – подхватили викинги, и голоса их звучали единым хором, грозно и величественно. Даже наступающие строем бритты на миг остановились, вслушиваясь в полные гордого презрения к собственной гибели слова:

– Но знаю одно, что вечно бессмертно: умершего слава!

Ивар ощущал, как крепнет в груди решимость, как руки налились от неожиданно нахлынувшей силы. В этот момент он был готов умереть, лишь бы сразить побольше врагов, прославившись в песнях скальдов…

Когда мечи столкнулись, то викинги не думали о том, чтобы выжить. Они даже не мечтали о том, чтобы победить, они хотели только одного – сражаться, зная, что в чертог Одина, где лавки устланы кольчугами, а на стенах развешаны мечи, примут лишь павших смертью героев в кровавой сече…

Далеко над морем полыхнула зарница, и в ее призрачном свете воинам Артура меж рядов северян померещилась фигура высокого старика. На голове его была широкополая шляпа, в руке – копье, а единственный глаз горел нестерпимым сиянием.

Но тьма вновь окутала поле боя, и видение исчезло.

Ивар отвел щитом удар налетевшего на него воина, и лезвие его меча скользнуло вперед быстрее ветра. Со скрежетом пробило забрало и вошло в череп противника, как в тину.

Едва не застонав от свирепой радости, Ивар выдернул оружие и бросился на следующего врага.

Битва гремела со всех сторон. Вздулись мышцы на могучем теле Кари, с треском лопнула его рубаха. Огромный викинг ревел, точно медведь, клинки, бившие его в грудь, сгибались, а шлемы трещали от ударов, как гнилые орехи.

Сигфред, лицо которого перекосилось, а изо рта текла пена, размахивал отобранным у кого-то из противников огромным топором. Тяжелое лезвие крушило щиты, ломало мечи, легко пробивало доспехи, нанося страшные раны и отрубая конечности. За берсерком тянулся кровавый шлейф.

Рычание викингов, крики боли и ярости, звон мечей – все это сливалось для Ивара в единую чудовищную песню. Он сам бил, ощущая, что после каждого удара в голове вспыхивает огненными буквами неизвестно кем и когда написанная виса:

Серп жатвы сечСек вежи с плеч,И ран рогачЛил красный плач.

Очередной противник валится на землю, воя и пытаясь зажать рану на шее, откуда фонтаном хлещет кровь, искристо-черная в свете взошедшей луны. Ивар равнодушно переступает через тело и обрушивает меч на затылок воина, который теснит Нерейда.

И стали рдяныОт стали льдянойДоспехи в пьянойПотехе бранной.

Чье-то копье со скрежетом вонзается в бок. Боли нет, только слабое тепло растекается по ребрам, сползая вниз, к промежности. Ивар в ответ дико воет и срубает древко.