Бумажный тигр (I. - 'Материя') - Константин Сергеевич Соловьев

Но этого было недостаточно. Надо было сжечь ублюдка целиком, расплавить, превратить в копоть. Вот только Блондло, приходилось еще хуже. Состоящий не из стали с серой слизью внутри, а из человеческой плоти, он имел куда меньший запас прочности и даже безумие не могло защищать его вечно. Из прорех в его шлеме вырывались с шипением крохотные язычки пламени, линзы чернели от жара и лопались, щеки истончались и прогорали, превращаясь в горящие лохмотья.

Еще четверть минуты, мысленно попросил Лэйд. По лицу Блондло из-под шлема стекала горящая сукровица, смешанная с запекшейся кровью. Разверзнутый рот превратился в клокочущую пламенем яму с черными остовами челюстей. Он уже не мог кричать, его горло и легкие были сожжены, но он стоял, с трудом фокусируя на пятящемся Бредбедле пучок испепеляющего света, стоял, пока не…

Шлем Блондло с грохотом лопнул. По полу гостиной, дробно стуча, разлетелись выгнутые металлические пластины, обожженные костяные пластины и острые стеклянные бусины. Воган вскрикнула, прикрывая лицо, Лэйд сам едва успел заслониться полой пиджака. Обезглавленное тело Блондло, покачиваясь на каблуках, сделало поворот направо, отсчитало два неуверенных шага, после чего с неожиданной ловкостью подскочило, сделало в воздухе антраша и только после этого мгновенно обмякло, рухнув и приняв ту позу, которую человеческому телу естественно принимать после смерти.

- Досадно.

Бредбедл отряхнул с себя лапой частицы тлеющих водорослей. Корпус его был раскален и местами утратил симметричность – стальные пластины повело от жара. По меньшей мере дюжина его глаз ослепла, обратившись черными обугленными кратерами, обрамленными острыми стеклянными осколками, но непохоже было, чтоб это причиняло ему серьезные неудобства. Когда он заговорил, в его голосе не угадывалось слабости, он остался прежним, скрежещущим и насмешливым одновременно.

- Досадно, что человеческое тело так слабо и несовершенно по своей природе. Как и человеческий рассудок, который к нему крепится. Увы, мистер Блондло не прожил достаточно долго, чтобы ощутить мой ответный удар. Слишком много пыла. Он сжег сам себя.

- А если бы нет?

- Что вы имеете в виду, мистер Лайвстоун?

Лэйд отвел взгляд от почерневшей пластины черепа, лежащей на полу. Покрытая лужицами жидкого стекла от расплавленных линз, она выглядела как причудливая подвеска, инкрустированная полупрозрачными драгоценными камнями.

- Если бы он продержался дольше? У него был бы шанс одолеть вас?

Бредбедл несколько секунд молчал, потирая лапой раскаленный стальной бок. Сталь все еще светилась, но свечение это быстро угасало. И только запах горелых водорослей все еще неприятно щекотал в носу.

- Нет, - произнес наконец Бредбедл, - Ни малейшего. В сущности, это была очень наивная затея. Но я не хотел его разочаровывать прежде времени.

Лэйд мысленно кивнул сам себе. Почти наверняка чудовище не лгало. Оно было сильнее любого из них, а может, и сильнее их всех сообща. Именно потому так легко вторглось в логово охотников, именно потому так свободно себя ощущало. Оно знало – им нечего ему противопоставить…

- А теперь…

Бредбедл усмехнулся, тошнотворно и тонко заскрежетала сталь.

Лэйд знал, что последует за этим.

- Осталось трое. Меньше половины. Но я надеюсь, каждый из вас еще имеет шанс удивить меня. Вы уже определились, кто следующий бросит мне вызов?

***

Трое. Огромный круглый стол оставлял им троим несуразно много места. Тем более, что Воган, ссутулившись, выглядела втрое меньше обычного, а Дадди и прежде не отличался внушительной статью.

Трое. Лэйд ощутил глухое, полное отчаяния, тигриное ворчание.

Игра не должна была продлиться долго. Братья Боссьер растерзаны и превратились в груду остывающей плоти, хоть и мнили себя самыми опытными охотниками на острове. Ледбитер стал лужицей мутной жидкости с несколькими зубами, а не так давно полагал себя не последним человеком в Ордене Золотой Зари, могущественным философом и оккультистом. Мистер Герни обратился золотой статуей, на его лице так навеки и застыло предсмертное изумление. Блондло… Одно только обезглавленное тело да обожженные оплавленные черепки, покрытые слюдой, разбросанные по гостиной.

Каждому из них Левиафан дал толику сил – недостаточно много, чтобы сбежать, но достаточно, чтобы ощутить себя выше простых смертных. Каждый из них использовал эту силу в своих интересах, подпитывая собственную самонадеянность. Каждый из них считал себя особенным – на свой особенный манер. Пока из океанских глубин не всплыло посланное Им чудовище. Хитрое, мудрое, насмешливое чудовище, явившееся на пиршество в свою честь и смакующее каждую его минуту.

Осталось три перемены блюд. Время десерта.

- Кто-то из вас желает бросить мне вызов?

Воган съежилась на своем месте, ни на кого не глядя, не отрывая взгляда от стола. И хоть лицо ее было покрыто толстым слоем пудры, Лэйд подумал, что и под ним оно бледно, как кожа утопленницы. Подточенные зубы сжались, но он отчетливо видел, как дрожат губы. И как теряют цвет, делаясь бессмысленными, некогда горящие глаза. Ведьма сдалась, мгновенно понял он. Дерзкая, не лезущая за словом в карман, водящая компанию с демонами, она оказалась слишком близко к Его сердцу и теперь, опаленная как мотылек, могла лишь бессильно трепетать обожженными крыльями. Она даже не ударит, понял Лэйд. Скорее всего, молча погибнет, не сделав даже попытки. Да и к чему – те никчемные силы, которые она привыкла считать демонами и духами, не в силах даже пошатнуть древнюю тварь, неспешно выбирающую следующее блюдо…

Дадди – еще более жалкое зрелище. Способен лишь беспомощно хлопать глазами, слабо понимая суть происходящего. Недалекий, простодушный как ребенок полли, знать не знающий о тайных течениях сил и оказавшийся в гостиной среди прочих по воле стечения обстоятельств. Не сообразит, что происходит даже когда его начнут пожирать заживо.

Паскудно, Лэйд. Тебе не от кого ожидать поддержки. Не на кого уповать. Мерно вышагивающее по гостиной чудовище может наслаждаться трапезой безо всяких помех. Самого Лэйда оно наверняка оставит напоследок – самые сложные кушанья, как известно, лучше употреблять после того, как утолишь основной голод, чтобы лучше разобрать букет…

- Значит, никто не желает?

Дадди приподнял брови, потом нахмурился, потом пошамкал губами. Воган съежилась еще сильнее, едва не приникая к столу. Никто из них не вызовется принять смерть. А значит…

Бредбедл сокрушенно развел стальными лапами.

- Досадно. Горько сознавать, как самодовольно вы бахвалитесь своими силами, но как быстро тушуетесь, уходя