Битва титанов. Несущие смерть - Маркус Хайц

Златорукий с облегчением вздохнул. Он уже давно не испытывал такого душевного подъема. Теперь хоть что-то можно было противопоставить Бессмертным. Лот-Ионан, остров, ученики… Это было ответом на его молитвы Враккасу.

Но Тунгдил сделал вид, что ничего незаурядного не услыхал. Если у учеников Нудина действительно были записи наставника и они изучили все заклинания, нельзя было допустить, чтобы они узнали, как опуститься на дно озера. Только когда Лот-Ионан оживет и скажет, что им можно доверять…

— Посмотрим, что с этим можно сделать, — спокойно сказал он. — Сперва отведи меня и моих друзей к статуе. Лот-Ионан останется у меня.

— А что с этим можно сделать? — переспросила Ризава. — Озеро очень глубокое, дно там в сотне шагов под поверхностью, по крайней мере, так нам сказали местные рыбаки. Ни одному человеку не нырнуть так глубоко, не говоря уже о том, чтобы потом подняться наверх.

— Моему народу приходилось справляться с проблемами и похлеще, — Тунгдил улыбнулся. — А теперь мы позовем моих друзей и перенесем статую в безопасное место. — Гном открыл дверь, по-прежнему не отпуская Огненный Клинок.

— А что делать с ним? — Дергард указал на Ломостина.

Златорукий одарил его ободряющим взглядом.

— О нем позаботится врач. Как только мы перенесем сюда статую.

Выдворив нежданных гостей в коридор, он запер дверь древком флага, который висел на стене.

Представление проходило превосходно.

Правители Потаенной Страны сидели в «Театре Диковинок» и с интересом наблюдали за происходящим на сцене. Кто-то просто улыбался, другие не могли сдержать хохота. Пьеса, написанная Тасией, принесла театру оглушительный успех. Девушка играла просто великолепно, ее обаяние и талант целиком и полностью захватили внимание зрителей.

Родарио, у которого не было слов в первом акте, со смешанными чувствами наблюдал за лицами королей и королев, подсматривая в дыру в декорациях. С одной стороны, он был счастлив, а с другой, его глодала зависть. Тасия была его творением, и даже сейчас добилась большего, чем он сам. Она лишила его звания лучшего в мире актера, сперва перед его труппой, а теперь и перед зрителями.

— Ты только посмотри, Фургас, — прошептал Родарио. — Мужчины от нее без ума, женщины в восторге.

— Ты сам создал себе соперницу, — тихо ответил магистр, проверяя мешочки с порошком для разноцветного дыма, огня и прочих особых эффектов.

Последние два дня он приводил театральное оборудование в порядок. Время не прошло для его изобретений незамеченным, но теперь все опять работало без сучка без задоринки. Декорации на сцене сменялись сами собой, солнце поднималось и опускалось, деревья гнулись на ветру… Иллюзия оставалась идеальной.

— Я уже говорил тебе, как я рад, что ты снова с нами? — глухо спросил Родарио.

— Потому что я все починил? — ухмыльнулся Фургас.

— И не только поэтому. — Повернувшись, друг хлопнул его по плечу.

— Я тоже рад, что мне удалось спастись от Третьих. Я в неоплатном долгу перед тобой. — Магистр дернул за желтый канат, и на сцене стемнело. Солнце село, на небе вспыхнули звезды.

Зрители в восторге зааплодировали.

— Ты избрал лучший способ, чтобы этот долг вернуть, — рассмеялся актер.

Боковая дверь распахнулась, и за кулисы вошел Тунгдил.

— Ох, извините. Я думал, это черный ход.

— Так и есть. Это вход для актеров, — прошипел Родарио. — Тише! Ты опоздал на представление. И мест больше не осталось, но ты можешь сесть в проходе, я разрешаю, — великодушно заявил он.

— Сейчас освободятся тебе места. Мне нужен Боиндил. — Отодвинув актера в сторону, Тунгдил выглянул в дырку, пытаясь отыскать друга.

— Что случилось? — испугался Фургас. — Чудовища напали опять?

— Нет. Наконец-то произошло что-то хорошее, — радостно прошептал он. — Ко мне пришли ученики мага, которые украли статую Лот-Ионана. Они сказали, что можно опять превратить его в человека. Одного я ранил, и он сейчас лежит в моей комнате, а с двумя другими мы сейчас сбегаем за статуей.

— Во имя Паландиэль! Правда? — Родарио наклонился к гному. — Мне прервать представление?

— Нет, сперва я хочу убедиться, что статуя действительно у них. Мы принесем ее сюда и только потом сообщим остальным, — Тунгдил просиял. — А еще они знают, где находится источник.

— Какой источник? — Фургас потянул за красный канат, и по сцене заструился туман. — Что, тот самый источник?

— Тот самый магический источник. Из него чудовища черпают силу. — Гном собрался пройти к зрителям. — Позже я все вам расскажу. А пока что нужно действовать быстро. — Златорукий кивнул. — Друзья мои, перед нами забрезжил огонек надежды! Настоящий огонек! — С этими словами Тунгдил ушел.

Родарио в дыру в декорациях увидел, как Златорукий вывел из зала Бешеного и Году.

— Ну и что ты на это скажешь? — улыбнулся он. — Одно судьбоносное мгновение сменяется другим. У меня просто нет времени, чтобы ставить все это на сцене. — Актер огладил бородку. — Создам еще один «Театр Диковинок», — задумчиво пробормотал он. — И поставлю во главе Тасию. Как думаешь?

— Очень остроумно, Родарио, — заметил магистр. — Так тебе не придется с ней соперничать.

— Вот именно, — актер кивнул. — И за это она будет мне благодарна. Мы будем заниматься любовью, сгорая от страсти всякую ночь, когда я постучусь в ее дверь, — услышав, что ему пора выходить на сцену, он поправил костюм и подмигнул Фургасу. — За такую идею я и сам себя бы по плечу похлопал. — Родарио удалился.

На сцене как раз играли тот момент, когда Нолик напал на Родарио в фургончике. Конечно, в пьесе количество противников увеличилось, и речь шла о героическом сражении во имя любви к Тасии. Наконец все враги, пришедшие за драгоценным ожерельем, были повержены.

— Вот так благодаря острому мечу и силе любви мы способны преодолеть все препятствия, — продекламировал Родарио, поворачиваясь к зрителям.

Встав рядом с ним, Тасия подняла украшение.

— А эти драгоценные камни станут воздаянием моим за то, что довелось мне терпеть.

Тонкие золотые пластинки блестели, на гранях кристалла играли отблески света, перекидываясь и на лица зрителей. Тасия прижалась к Родарио.

— Что же ты подаришь мне? Ведь и с тобой придется мне многое стерпеть. Что же станет воздаянием моим?

— Бриллиант! — крикнул кто-то из зрителей.

— Нет, не бриллиант, — подхватил его слова Родарио. — Сердце мое подарю я…

Он еще не договорил, когда на сцену выскочил Гандогар. Гном крепко ухватился за цепочку.

— Свет! — крикнул он.