Магистр рассеянных наук (математическая трилогия). - Владимир Артурович Левшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Севин рассказ привёл президента в необычайное возбуждение.
Разрубая воображаемый узел, он вдруг так хватил кулаком по столу, что стеклянная вазочка для карандашей полетела на пол и разбилась вдребезги.
— Александр Македонский, конечно, был великий человек, но зачем же стулья ломать! — кротко заметил Сева после небольшой паузы.
— Какие стулья? — пролепетал президент, растерянно разглядывая стеклянные брызги на полу.
— Да нет, это я к слову, — улыбнулся Сева. — Из гоголевского «Ревизора»!
И тотчас пожалел о своей шутке: Нулик выглядел таким несчастным!
Олег между тем вооружился совком и веником, спокойно собрал осколки и отнёс их на кухню. Вернувшись, он сказал как ни в чём не бывало:
— Вот обсуждаем мы оговорки Магистра, решаем нерешённые им задачи, а детективную сторону дела совершенно упускаем! А ведь кое-что вроде бы проясняется…
— Да, — кивнул Сева, — проясняется и одновременно затуманивается.
— Действительно, — согласился Олег. — Убей — не пойму, каким образом марка, украденная у Джерамини, снова очутилась у него? И зачем он её собирался отправить какому-то Кактусу?
— А то, что в Сьеррахимере обнаружилась ещё одна такая же марка, разве не загадочно? — сказала Таня.
— Загадочней некуда. Так что с выводами, пожалуй, придётся повременить до следующего письма, — решил Сева.
— Хотел бы я знать, каких чудищ держал в клетке вице-губернатор? — заговорил Нулик, как всегда, довольно быстро оправившись от конфуза. — Наверное, целый зверинец! Кто-то там рычал, шипел, блеял…
— По всему видно, в клетке помещалась живая государственная эмблема Сьеррахимеры, — предположил Олег.
Президент вытаращил глаза.
— Почём ты знаешь, какая там эмблема?
— Не удивлюсь, если это химе́ра — мифическое чудище с львиной головой, змеиным хвостом и туловищем дикой козы.
— Да разве чудища такие встречаются? — усомнился президент.
— Только в мифах, — заверил его я, — или на башнях какого-нибудь собора в виде причудливых каменных фигур. Если и существует на свете химера, то как понятие иносказательное. Так мы называем нечто неосуществимое, несбыточное, призрачное…
— Например, обед, — сказал Нулик, взглянув на часы.
— Ты прав, — согласился я. — Давно пора обедать…
На улице Нулик взял меня за пуговицу пальто.
— Как вы думаете, — спросил он тихо, чтобы не слышали остальные, — отчего Олег не разбранил меня за расколотую вазочку?
— Хороший хозяин никогда не подаст вида, что заметил оплошность гостя.
— Наверное, потому что тут уж всё равно ничего не поделаешь! — решил Нулик и зашагал к трамвайной остановке.
Репортаж рассеянного Магистра
ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ
Шоссе, соединяющее Сьеррахимеру и Сьерранибумбум, великолепное: бетонное основание покрыто идеально ровным асфальтом, так что дорога способна выдержать самые тяжёлые многотонные грузовики. Но их-то как раз тут и не бывает, потому что Сьерранибумбум, как известно, государство кукольное и всё в этой стране, в том числе и транспорт, игрушечное. По сверхпрочному шоссе снуют взад и вперёд заводные автомобильчики, пластмассовые самосвалы, крохотные паровозики, лошадки на колёсиках — словом, всё, что продаётся в магазине «Детский мир».
Мне, например, подали трёхколёсный велосипед. Помнится, в детстве я катался на таком с удовольствием, но теперь передвигаться на нём приходилось не иначе, как перебирая ногами по асфальту. Единичке досталась деревянная лошадка, вернее, лошадиная голова, надетая на палочку. Впрочем, девочка галопировала на ней, как на заправском рысаке. Не то — я на моём велосипедике! Бежать сидя — этого мне ещё никогда не приходилось. Я прямо из сил выбился и каждую минуту спрашивал у Единички, скоро ли наконец мы приедем, на что она каждый раз отвечала: «Мы ещё и до середины-то не доехали».
Слова её так засели у меня в голове, что я против воли стал в них вдумываться и вдруг понял, что у дороги середины нет вообще, — так же, впрочем, как и у любого отрезка. Единичку моё открытие удивило. Усомнившись в его правильности, дотошная девчонка достала сантиметр и принялась измерять свою палочку, сняв с неё предварительно лошадиную голову. Оказалось, длина палочки метр. Тогда Единичка отметила 50 сантиметров от конца палки и сделала в этом месте отметку карандашом.
— Вот вам и середина! — торжествующе сказала она.
Я молча посмотрел на неё, достал из рюкзака острый нож и перерезал палку там, где была сделана карандашная отметина.
— Ну, где теперь твоя середина? На правой или на левой половине палки?.. Ага, молчишь! Выходит, середина и тут и там! А могут ли у палки быть две середины? Не могут. Отсюда следует, что середины нет вообще.
Единичка задумалась.
— Можно, конечно, предположить, — продолжал я, — что середина палки находится где-то между правым концом левой половины и левым концом правой. Но в таком случае она помещается уже не на палке, а где-то в воздухе! И опять-таки выходит, что у палки середины нет…
На Единичку мои доказательства, видимо, должного впечатления не произвели. Она приставила обе половинки палки друг к другу и указала на соединённые концы:
— Вот она, ваша середина!
Я опять разъединил деревянные обломки — середина снова исчезла. Единичка соединила их ещё раз. Потом я… Потом она… В общем, наши доказательства могли бы продолжаться до бесконечности… Но тут я объявил перерыв на обед, и мы, усевшись под старым вязом у обочины шоссе, принялись за наши скромные запасы. Ни дать ни взять, пикник на лужайке!
Вдруг я заметил, что к вязу привязана (ха-ха! — неожиданный каламбур!) пегая лошадка на колёсиках. Очевидно, помимо нас, тут расположился на привал ещё кто-то. Всадника, однако, видно не было. Но только я поднёс ко рту пирожок с яблоками, как откуда-то сверху послышалось тихое покашливание. Я поднял голову и увидел, что на дереве, нетерпеливо облизываясь, сидит маленький тощий человечек. Вероятно, он был очень голоден, и я тотчас пригласил его к нашему импровизированному столу. Человечек без лишних церемоний слез с дерева и заговорил не прежде, чем проглотил по крайней мере десяток пирожков. Тут он счёл наконец нужным представиться.
— Я — Главный Куби́ст и Шари́ст из Сьерранибумбума. Не удивляйтесь, так называется моя должность: я работаю на фабрике детских игрушек, в
