Корона Тафелона (СИ) - Авербух Наталья Владимировна

Ещё говорили, что у единственного стрелка, который решился стрелять в небесное пламя, отсохли руки. Матушка Онория тщательно проверила его и убедилась, что он не притворяется.

Эрна не могла понять. Они даже не думают про магию! Они же братья-заступники! Они ловят волшебников и ведьм! Почему, ну, почему они носятся с ней так, как будто она святая, а не еретичка?! Подумаешь, пламя с неба! Вот никто даже не подумал, что оно и не с неба пришло вовсе?!

Святоши должны подозревать её! А не нянчить!

Когда девочка, по мнению матушки Онории, достаточно оправилась от пережитого, та привела её в палатку к отцу Бенлиусу.

— Сядь, дочь моя, — ласково кивнул ей священник после того, как девочка уже привычно подошла под его благословение. — Матушка Онория сказала, что твоя душа раздирается сомнениями.

— Я не… — начала было Эрно, но осеклась. Она понятия не имела, что говорить и что делать. Она проклятая! Она колдовала у всех глазах! Ну как можно тут выкрутиться?! — Да, отец.

— Ты отмечена Заступником, — без предисловий огорошил её священник. — Матушка Онория давно следит за тобой и видит, как много тебе дано.

— Что?!

Следит?! Видит?! Дано?!

— Учись терпению, дочь моя, — ласково улыбнулся отец Бенлиус. — Разве ты не помнишь о святой Окине? Святой Гаеле, Пиррете?

— Но они были святые! — возмутилась девочка. Отец Бенлиус и правда всё болтал о разных чудесах, но Эрна тогда слушала краем уха. Ох, попадёт ей за это от дядюшки Виля! — Я же — обычная! Я не святая!

— Ты пока не святая, — всё так же ласково продолжал священник. Эрне сделалось нехорошо. Ага, пока. Покуда живая. А то можно быстро всё исправить. — Но ты и не обычная девочка. Ты одарена Заступником, дочь моя.

Он сказал это так тепло и ласково, как будто Эрна в самом деле была его ребёнком. Ей совсем поплохело.

— Так не бывает, — пролепетала она.

Надо было, наверное, соглашаться. Радоваться. Надо было…

Отец Бенлиус покачал головой.

— Это знание нашего ордена, — пояснил он. — Заступник одаряет своих чад, чтобы карать нечестивцев. Он простёр над тобой свою руку — другого доказательства не надо.

Эрна в отчаянии посмотрела на матушку Онорию.

— Я умею видеть таких, как ты, — просто сказала аббатиса. — Ты покуда ничего не умеешь, но сможешь многое, если тебя обучить.

Она — не умеет?! Да как это?! Что аббатиса несёт?!

— Но колдовство — это козни Врага, — прошептала девочка.

Взрослые заулыбались.

— Козни Врага — это зло, которое человек принимает по своей воле, — ответил отец Бенлиус. — Сила же идёт от Заступника. Он не может решать за тебя, к кому ты склонишься, но он послал тебя к нам, чтобы мы научили и направили тебя.

— Мамочки, — прошептала девочка чуть слышно. Всё было ещё хуже, чем можно было представить. Если бы святоши решили, что она ведьма, она бы как-то отбрехалась. Но они думают, что она святая!

— Боишься? — усмехнулась матушка Онория. — Я тоже боялась. Ничего, дитя, научишься.

— У нас в Тафелоне, — сделала последнюю попытку Эрна, — ходят белые волшебницы. У них добрые чары, но они же не святые!

— Их обуяла гордыня, — безапелляционно отрубил отец Бенлиус, — они позволяют себе решать, что есть зло и добро, не советуясь ни с кем кроме своего слабого человеческого разума. Это ересь, дочь моя. Она куда опаснее, чем ведовство или оборотни, потому что те являются в уродливом обличьи, которое отвращает людей, а волшебницы, о которых ты говоришь, прекрасны и привлекают сердца.

— Но я не святая! — совсем по-детски закричала Эрна.

Святоши ласково засмеялись.

— Конечно, нет, — ответила аббатиса. — Ты просто глупышка, которая сбежала из-под присмотра. Не будь ты так наказана, тебе бы пришлось познакомиться с розгой. Надо же додуматься! Страна охвачена войной, а ты бегаешь за бабочками!

У Эрны, как ни странно, от этого нагоняя отлегло от сердца.

— Я… — она глубоко вздохнула. — Я больше не буду. Но я ведь не…

— Нет, ты не святая, — пояснил отец Бенлиус, — но Заступник охраняет тебя, как и всех нас. Он явил свою волю, поразив нечестивца и пряча тебя от поисков врагов, пока мы не смогли тебя защитить. Когда-нибудь ты сама станешь орудием Его и поможешь тому, кто слаб и нуждается.

Девочка потерянно кивнула.

Странные какие-то святоши.

— Папа Алфеус Третий, который четыре года назад сменил Папу Клетуса Шестого, издал буллу, согласно которой всякое умение или способность, которое проявляется со смирением и именем Заступника при поддержке и совете Церкви, есть благо и дар Заступника и Создателя, — торжественно объявил отец Бенлиус. — Ты ещё слишком молода, но должна понимать, коль скоро Заступник возложил на тебя эту ношу.

Эрна только глазами хлопала. Ай да святоши! Белые волшебники теперь еретики! Так им и надо! Скоро святоши позволят оборотням посреди улиц разгуливать! Да ведь и позволили уже! Как она забыла! Дядюшка Увар рассказывал, там, на востоке, где страной правят оборотни, там же ставят церкви и оборотни семьями переходят в истинную веру. И людей, своих слуг, заставляют тоже. Хотят после смерти драться за Заступника.

Но она же ведьма!

Это ведь не только дар, чей бы он уж ни был! Это ещё и колдовство, которое она творит! Именем Врага, между прочем!

— Но… матушка… — вслух промямлила девочка. Аббатиса отвесила ей лёгкий подзатыльник.

— Ты должна верить, а не сомневаться в словах старших, — наставительно сказала она. — Я много раз испытывала тебя…

Что?!

— …и вижу: ты не владеешь покуда своими силами.

Это она-то?! Да от её взгляда молоко скисает!

И как это она могла даже не заметить, что святоша её проверяет?!

— Мне говорили, — рискнула девочка, — что у меня дурной глаз.

Матушка Онория расхохоталась. Отец Бенлиус усмехнулся.

— Ты бы знала, дитя моё, сколько злобы стоит за такими поклёпами, — сказала аббатиса, — сколько человек готовы хоть под пытки, лишь бы сожгли соседа…

— Когда мы вернёмся домой, — сказал отец Бенлиус серьёзно, — матушка Онория и её сёстры снова испытают тебя. Но тебе нечего бояться, если ты и причиняла вред, то не по злой воле, а по недомыслию и неумению.

Деваться было некуда. Эрна поблагодарила святош и покорно позволила отвести себя в палатку. Последнее время её провожали даже до отхожего места на краю лагеря.

Братья-заступники не торопились. Они возвели большой шатёр, в который приводили пленных по одному и там подробно допрашивали, записывая каждое слово на церковном и на хларском языке. Вопросы задавал отец Бенлиус и некоторые другие братья, которые умудрялись и без записей помнить, кто из пленников что говорил и по какому поводу. Иногда на допрос вызывали нескольких человек и им торжественно зачитывались их же показания. Потом требовали объяснить, почему они говорят разное об одном и том же.

Никого не пытали и даже не били. Среди братьев-заступников не было ни одного палача и никто не грозил привезти палача из ближайшего города. Им это было ненужно. Братья-заступники просто приводили людям их собственные слова или слова их товарищей и требовали объяснить противоречия. Если кто-то отказывался отвечать, это тоже записывалось. На таких остальные начинали валить все преступления, которые творились в личном отряде рыцаря лю Дидье, поэтому все быстро сообразили и больше ни от чего не отказывались. В суде сидели к тому же два клерка парламента Балриля, которые ставили свои подписи на протоколах, подтверждая, что святоши всё правильно записали.

Матушка Онория, которую на допросы звали очень редко, объяснила девочке, что все записи пойдут в Балриль вместе с большинством пленников, где их будут судить. А копии записей останутся в ордене. Те же люди рыцаря лю Дидье, которые захотят искупить свои преступления службой Заступнику, отправятся в монастыри со строгим уставом, не доставшись светскому суду.