Наследник - Михаил Попов

Он подмигнул мне и неожиданно подогнул ноги ударяясь о землю. Вскрик застрял у меня в горле, но с земли уже поднимался огромный, седой волк. Встряхнувшись всем телом, он задрал голову к небу и лес прорезал долгий зловещий вой. Тот час же, с разных концов леса откликнулись несколько десятков волчьих глоток. Ого, а я думал что в наших лесах волков уже не осталось.

Волкодлак махнул хвостом и длинным прыжком скрылся за деревьями. Последнее что я увидел, были весело блестевшие желтые глаза и болтающийся на толстой мохнатой шее амулет в виде головы волка.

— Думаю минут пятнадцать у нас есть. — Вслушиваясь в не замолкающий волчий вой довольно кивнул Грязнуля.

— А может и чуть больше. — Усмехнулся Дубовит когда до нашего слуха донеслись испуганные вопли преследователей и небо озарилось короткими вспышками. — Как бы они «мальчиков» волкодлака не подпалили, а то он и правда осерчает! Ладно, надо спешить!

Глава 41

— Почти дошли! — Радостно выкрикнул Дубовит. — Совсем чуть-чуть…

Неожиданно он резко остановился, словно врезавшись в невидимую стену.

— Что за!..

Я не поверил своим глазам, когда увидел, как деревья впереди сошли со своих мест преграждая дорогу. Дубовит бросился в сторону, но деревья упреждая его движение снова сдвинулись. Мы оказались перед невообразимо высокой, живой — в этом слове не было ни капли иронии, — изгородью. Дубовит яростно зашептал, захлопал в ладоши, но ничего не произошло, деревья шевеля ветками как таракан усами, продолжали преграждать путь.

— Что происходит?

— Они осмелились приказывать моему лесу! — Истерично завопил леший. — Моему лесу!

— Да что происходит-то? — Не выдержал я. — Мне кто-нибудь объяснит?

— Пернатые, — столько презрения в это слово Грязнуля еще не вкладывал. — Осмелились преступить сложившиеся за века договоренности. Все леса на нашей земле принадлежат волхвам, а через них лешим. И никто не имел права это менять!

— Видимо они об этом забыли. Дубовит, неужели ты ничего не можешь сделать? Это ведь твои деревья.

— Сейчас не мои. — Едва слышно прошептал леший. Круглые, на выкате, глаза блеснули влагой, кора под ними потемнела тоненькими полосочками. — Они не слышат меня…

Он пошатнулся и тяжело опустился на усыпанную прелыми листьями землю. Испугавшись, как бы не случился инфаркт — интересно, а у леших сердца есть? — я подскочил к нему, и царапая ладони о шершавую кожу, несильно похлопал по щекам. Леший не отреагировал.

— Оставь его. — Попросил кот. — Этим не поможешь. Лес это его жизнь.

— Он что… и умереть может?

— Может. — Печально согласился кот. — Но смерть лешего не такой уж быстрый процесс. Вряд ли они долго будут держать лес в подчинении. Либо пока нас не поймают, либо пока не кончиться сегодняшний день. Дубовит это перенесет.

— Что я могу сделать? — Уловив в голосе кота некоторую недосказанность, в лоб, спросил я.

— Теоретически ты бы мог… Но реально… Нужно отрезать им все контакты с деревьями. А этому я тебя не учил. Да по правде и не смог бы.

— Отрезать контакты? — Я задумался. А ведь это мысль! — Знаешь, Грязнуля, а ведь нечто похожему меня научил Красин.

Понимая что счет идет на минуты, я не размениваясь на подробные объяснения закрыл глаза, и начал мысленно ощупывать агрессивные деревья. Подчиняющие их нити обнаружились сразу. Сверкающие всеми цветами радуги, все вместе, они создавали такую иллюминацию, что хватило бы на подсветку городка средних размеров. Морщась от слепящего света, я принялся быстро разрывать эти нити. Лопаясь с сухим треском, они медленно затухали. Но радоваться было рано.

На месте разорванных нитей тот час же появлялись новые. Казалось, я веду поединок с чудовищным спрутом. Если так будет продолжаться и дальше, то все окажется бессмысленным — вот-вот позади покажутся разъяренные лица преследователей.

Стараясь найти иной способ, я проследил начало одной нити. Над деревьями, почти задевая верхушки, покачивалась невидимая обычным зрением, подсвеченная изнутри белым сиянием, туча. Нити расходились от нее как щупальца ко всем ближайшим деревьям. Внимательно исследуя тучу, я натолкнулся на одну нить отличающуюся от остальных. Толстая, напряженно подрагивающая, она напоминала стальной трос удерживающий неимоверной тяжести груз.

Издалека донеслись звуки погони. Второго шанса не будет. Молясь всем известным богам, что бы нить оказалась нужной, я ударил изо всех сил. Нить отозвалась низким басовитым гудением. Внутренности завибрировали в унисон звуку. Вибрация все усиливалась, и, наконец, оглушительно хлопнув, нить оборвалась.

Нервно оглядываясь, не показалась ли погоня, я окликнул приходящего в себя Дубовита.

— Ну-ка, попробуй сейчас!

Дубовит хлопнул в ладоши и деревья послушно расступились. Прямо за ними, мягким травяным ковром, лежала большая поляна с торчащим в середке огромным серым камнем.

— Спасибо, Дубовит! Мы этого не забудем! — Первым выпрыгивая на поляну, через плечо крикнул Грязнуля.

— Спасибо! — Эхом вторил я и бросился следом.

Задыхаясь от быстрого бега, я пропустил момент, когда далеко впереди из земли выметнулись багровые языки пламени. Оттуда, из самого центра ревущего в ярости огня, выметнулось несколько уродливых фигур. Заметив новую опасность, Грязнуля припустил так, словно далекий огонь припалил его роскошный хвост.

— Быстрее, Макс. — Через плечо хрипло бросил он мне. — Мы должны опередить их.

Силы кончались. Выжимая из себя последние капли, я все же бросил взгляд в сторону новых противников. Отвратительные пародии на людей, злобно хохоча и кривляясь, неслись наперерез, норовя перекрыть дорогу к серому каменному столбу. Сквозь заливающий глаза пот, я все же рассмотрел их предводителя. Это был он. Гимель. Личный посланец Сатаниеля.

Я бежал так, словно за спиной выросли крылья. Но несмотря на это было видно — они успевают раньше. И я ударил.

Ветвистые изогнутые молнии сорвались с кончиков моих пальцев ударяя в середину группы посланцев ада. Громыхнуло. Раздались громкие вопли боли, сменившиеся злым, яростным ревом. Удар и последовавший за ним взрыв, сбили демонов с ног. Из мешанины воющих тел вынырнул Гимель и рассыпая проклятия ударил в ответ.

Огненный шар с шипением распорол воздух в каком-то метре от моей головы. Я инстинктивно отпрянул обожженный раскаленным ветром. Не давая черту прицелиться тщательнее, я поспешно вскинул руку. Моя молния не была точнее — сумасшедший бег не лучший помощник. Но даже этого хватило, что бы Гимель отпрянул, и следующий шар сорвавшийся с его рук ушел далеко в сторону. Как раз в ту где виднелись разъяренные лица ангелов.