'Я - кто?! Сенсей?' 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert

— Тензо-сан, вы готовы защитить интересы своей Деревни? — вкрадчиво спросил я.

И тут я понял, что Тензо испытывал не только недоумение, но и другие чувства. Ему не солнце в глаза светило, это был неприязненный взгляд.

— Ирука-сан, — процедил анбушник, — ваше предложение равносильно объявлению войны. Я не знаю, чего вы добиваетесь, но ни моя команда, ни вы, ни кто либо еще туда не пойдет. Я ясно выразился?

«Судя по его эмоциям, он готов напасть», — с разочарованием подумал я. Значит, отказ его не устроит.

— Хм. Пожалуй, вы правы Тензо-сан, — легко солгал я. — Это слишком рискованно. Пожалуй, нам действительно лучше отказаться от этой затеи. Без вашей помощи у меня ничего не получится. Ну, что ж, тогда просто моя родня будет тут обживаться. Вы не против?

— Это не мне решать, — продолжая смотреть на меня с подозрением, осторожно сказал Тензо. Но он вроде бы расслабился, так что я просто попрощался с ним и ушел, как я ему сказал, отменять операцию.

Я был готов к тому, что «Дерево» может устроить торг или артачиться. В принципе, мы во время обсуждения с Акийоши и Ютакой сошлись во мнении, что в худшем случае справимся и без команды Тензо, но к такому резкому неприятию и попытке вообще запретить операцию я был не готов морально.

Вот интересно, на что рассчитывает этот козел с Мокутоном? Почему он так себя повел?

И как далеко он зайдет, чтобы помешать нам, если узнает о том, что мы не отменили рейд на остров?

И что нам тогда делать? Драться с ним? Приказать я ему формально ничего не могу. Послать письмо о нашей ситуации я тоже не могу. Чисто физически. С тех самых пор, как нукенин из Кумо (настоящий или мнимый) нарочно или случайно уничтожил почтовых птиц местного отделения Корня созданным им пожаром.

Да и не стал бы я этого делать. От одной такой мысли инстинкты шиноби-Ируки буквально орали благим матом, явно не одобряя такое вопиющее нарушение секретности. Птичку ведь перехватить можно, а к шифру — подобрать ключ. И пересылать птицей план боевой операции против Кумо — это запредельный идиотизм.

Впрочем, даже если бы я отослал подробный доклад и достаточно убедительно обосновал свою точку зрения, то ответ бы нам пришлось ждать слишком долго. У нас не было столько времени. Шиноби не солдаты. И часто им приходиться действовать самостоятельно, без приказов, в силу своего разумения и понимания ситуации, без возможности прикрыться решением начальства.

Как раз мой нынешний случай.

Мне не за кого спрятаться. Да, формально Хидики — глава местного отделения Корня. Но я-то посланец с особыми полномочиями от Данзо и Корня, да при этом еще и глава клана и владелец земель. И пусть первое недоказуемо, ведь АНБУ НЕ неофициально распущен, но второе заставляет меня искать способ защитить эти земли. Мы с Хидики на двоих должны решить эту задачу, и тут либо грудь в крестах, либо голова в кустах. И от ответственности нам не убежать.

Вот выведут кумовцы своего монстра. Я что потом буду делать — ссылаться на запрет Тензо?

Меня тогда просто на смех поднимут. На местном аналоге трибунала. Нет, официально судить меня не за что, но вот запросто могут попытаться предъявить ко мне претензии как к главе клана Умино за то, что не сделал ничего для защиты вверенных даймё земель. Дескать, ты, Ирука, сам там струсил, а прикрываешься якобы имевшим место разговором с тем, кто только должен был заниматься охраной и никакого права решать за тебя не имел. Согласно местным законам и порядкам, это я здесь местный феодал и глава клана шиноби, что должен защищать эти земли. А Буратино — обычный охранник без права голоса.

Если пострадают мои интересы, а также интересы моего клана, Конохи и Корня, то я получу куда больше ущерба, чем Тензо, даже если его этого деревянноголового кретина действительно признают виновным в срыве запланированной операции, во что я не верю. Мокутон Конохе нужен, пусть даже такой ущербный. А значит, Буратине ничего не сделают. Так, в лучшем случае, пальчиком погрозят.

И все же мне интересна мотивация Тензо. Он хочет отомстить?

Или боится, что я ему какую-то гадость приготовил? Может, он думает, что я хочу его подставить, чтобы добиться каких-то своих целей? В принципе, Ирука с лёгкостью так бы и поступил. Загреб бы жар чужими руками, а потом ещё и сделал бы крайним свою марионетку.

И ведь Деревянко наверняка знает, что до нашего возвращения в Коноху я даже не смогу нажаловаться на его отсутствие патриотизма из-за уничтоженных ниндзя из Кумо почтовых птиц. Поэтому и наглый такой.

Закончив думать, я пошел в зал, где собрались все наши, и сообщил, что Тензо с нами «гулять» за зверушкой не идёт, а последующие обсуждения будут только под барьером от прослушки. Получив требуемое, я рассказал о нашем с Буратино разговоре и о своих версиях такого поведения.

Родня согласилась со мной в том, что Деревянко козел, и просто уточнила наши планы в связи с данным разговором.

Кстати, свежесозданного детёныша монстра уже пытались приручить, без печатей, дрессурой, как других. Учёные ожидали полного подчинения, но Зверь оказался слишком умным: сделав вид, что покорился, он позже взбрыкнул, закономерно получил по хребту и чуть не подох.

— Более отвратительного существа, — кривясь, поведал нам дядя и развернул экран на ладонях, — я еще не видел.

Тут дядя уже дурачился, ведь самое основное уже было заучено и отлетало от зубов. Да и Синьку отпустили.

— Оно похоже на жирную гусеницу с блестящими от слизи боками, расплющенным, уродливым лицом, — продолжал пугать Ютака, — а издает она такой звук: кры-ык, шуш-шух, когда двигается в своей ванне.

— Можно без подробностей, — слегка позеленев, попросил Фумио, — мы же только поели!

— Отлично, — взялся за блокнот Ютака и что-то в нем вычеркнул, — значит, завтракать ты не будешь.

— Ну, пап!

От этого возмущенного стона и Узумаки, и Умино громко рассмеялись. Тут просто невооруженным взглядом было видно, как они сроднились.

Несмотря на радушие, которое демонстрировали родичи мне и мелкому, я