Штам. Начало - Гильермо Дель Торо

Одно подвальное окно было разбито, дыру заткнули тряпками и старыми полотенцами. Возможно, обычный фрагмент городского пейзажа, но смахивало и на работу «ночных сантехников», новой породы медных воров, которые выламывали в подвалах трубы, чтобы потом продать их на пунктах приема вторсырья.

Теперь оба дома принадлежали банку. Стоимость недвижимости стремительно падала, ипотечный рынок обвалился, владельцы больше не могли выплачивать проценты по кредиту, и дома отошли банку как заложенное имущество с потерей права выкупа. Василий должен был встретиться здесь с менеджером фирмы, в ведении которого и находились эти дома. Увидев, что дверь одного дома открыта, Василий постучал, крикнул: «Есть здесь кто?» — и вошел. Заглянул в одну комнату у лестницы, чтобы проверить половицы на предмет крысиных следов и помета. Окно наполовину закрывали сломанные жалюзи, отбрасывая кривую тень. Менеджера он не увидел.

Василий слишком торопился, чтобы его заставили здесь ждать. Вызовов было много, в эту ночь выспаться ему не удалось, и этим утром он собирался вернуться на строительную площадку на месте Всемирного торгового центра и переговорить с кем-нибудь из начальства. На третьей ступени лестницы, ведущей на второй этаж, он увидел папку с металлической табличкой на лицевой стороне. Название фирмы, выгравированное на табличке, соответствовало тому, что стояло в бланке-заказе Василия.

— Есть тут кто? — вновь позвал он, потом сдался. Нашел дверь на лестницу в подвал и решил все равно провести обработку, раз уж приехал. В подвале царила темнота: Василий вспомнил заткнутое окно, а электричество давно отключили. Он сомневался, что во всем доме найдется хоть одна целая лампочка. Василий оставил тележку наверху, подперев ею дверь, и начал спускаться с металлическим стержнем в руке.

Лестница поворачивала налево. С площадки между маршами он сначала увидел кожаные туфли, потом ноги в брюках. Менеджер сидел, привалившись к стене, склонив голову набок. Глаза его были открыты, он тупо смотрел перед собой.

Василию доводилось бывать в заброшенных домах, расположенных в таких вот, далеко не благополучных районах, поэтому он прекрасно понимал, что не следует прямиком бежать к пострадавшему. Он спустился на нижнюю ступеньку, постоял, оглядываясь, давая глазам привыкнуть к темноте. Подвал показался ему самым обычным, разве что на полу лежали две отрезанные медные трубы.

Справа от лестницы высилось основание печной трубы, там же стояла и газовая топка, дым из которой уходил в трубу. Василий увидел четыре грязных пальца, смутно темнеющих на побеленном основании.

Кто-то там притаился, дожидаясь его.

Василий повернул наверх, чтобы вызвать полицию, но свет за поворотом лестницы исчез. Дверь закрылась. И сделал это тот, кто находился сейчас на верхнем пролете лестницы.

Василий понял, что нужно бежать, и он побежал к печной трубе, где прятался обладатель грязных пальцев. С жутким криком Василий ударил стержнем по костяшкам, размозжив кости о штукатурку.

Но прячущейся за трубой оказалась молоденькая девушка не старше двадцати, вся вымазанная в земле, с кровью на груди и вокруг губ. Боли она, похоже, не почувствовала и бросилась на Василия с невероятной скоростью, выказав еще более невероятную силу. Василию пришлось пятиться под ее напором, пока он не уперся спиной в стену, хотя габаритами он как минимум вдвое превосходил девчушку. Она яростно захрипела, а когда раскрыла рот, оттуда вылез невероятно длинный язык. Но нога Василия уже поднялась и ударила девицу в грудь, свалив на пол.

Он услышал шаги — кто-то спускался по лестнице — и понял, что в темноте ему в этой драке не победить. Вытянул руку и металлическим стержнем выдернул грязные тряпки, закрывающие окно. Они упали вниз, как выбитая из бочки пробка, но вместо вина в подвал полился солнечный свет.

Василий тут же повернулся к девушке и успел увидеть, как ее глаза округлились от ужаса. Тело попало под прямые лучи, девушка издала жуткий вопль и начала разлагаться, уменьшаясь в размерах и дымясь. Василий всегда представлял себе, что такое происходит с человеком при взрыве атомной бомбы: радиация и чудовищный жар одновременно поджаривают его и распыляют на атомы.

Все произошло практически мгновенно. На грязном полу от девушки почти ничего не осталось.

Василий смотрел во все глаза как зачарованный. Он полностью забыл о существовании напарника девушки, который спускался по лестнице, пока тот не застонал, реагируя на солнечный свет. Парень попятился, споткнулся о менеджера, чуть не упал, но устоял на ногах и начал подниматься по лестнице.

Однако Василий уже пришел в себя и нырнул под ступени. Сунув стержень в зазор между ними, он с силой ткнул парня и свалил на пол. Подошел к нему, занеся стержень над плечом, когда тот поднялся. Его ранее коричневая кожа стала болезненно желтой, как при гепатите. Рот открылся, и Василий увидел, что вылезает из него не язык, а нечто гораздо худшее.

Василий врезал ему по рту металлическим стержнем. От удара парень крутанулся на месте и упал на колени. Василий наклонился, схватил его сзади за шею, как шипящую змею или разъяренного кота, держа подальше от себя эту вылезающую изо рта мерзость. Он посмотрел на прямоугольник солнечного света, над которым вилась оставшаяся от девушки пыль. Почувствовав, что парень пытается вырваться, Василий ударил его металлическим стержнем под колени и подтолкнул к свету.

Василий Фет, пусть и наполовину обезумевший от страха, понял, что хочет увидеть это вновь. Хочет увидеть это самое убийство светом. Пинком под зад он отправил парня в солнечные лучи и долго смотрел, как тот сжимается и корчится, сжигаемый лучами, превращаясь в золу и дым.

Южный Озоновый парк, Куинс

Лимузин Элдрича Палмера медленно заехал на склад, расположенный в промышленной зоне, примерно в километре от старого ипподрома «Акведук». По городу Палмер путешествовал скромно: за первым лимузином следовал второй, на случай, если первый сломается, а в арьергарде ехал черный микроавтобус, представлявший собой машину «скорой помощи», оборудованную всем необходимым, в том числе установкой для диализа.

Ворота открылись, чтобы пропустить кортеж, и тут же закрылись. На складе его ждали четверо членов общества «Стоунхарт», краеугольного камня инвестиционного конгломерата «Стоунхарт груп».

Дверцу лимузина открыл для Палмера господин Фицуильям, и он вышел под их благоговейные взгляды. Редко кому из членов общества удавалось лицезреть председателя.

Их черные костюмы копировали его костюм. Палмер привык к благоговению. Инвесторы, вложившие средства в «Стоунхарт груп», полагали его мессией, поскольку богатели благодаря тому, что Палмер всегда точно предугадывал рыночные тенденции. Но члены общества… они пошли бы за ним и в ад.