Чёрный Триллиум - Андрэ Нортон

Она вопросительно глянула на девушку, и та сказала:

— Я — дочь короля Крейна, которого уже нет. Меня зовут Кадия. Слуги Зла захватили нашу землю. Мой отец погиб в страшных муках, как и те, кто остался верен ему. Моя мать тоже была убита.

Она порывисто вздохнула, глянула на Трехвеликий Горящий Глаз. Бутоны по прежнему лежали съежившись. Что значит этот меч — пусть даже волшебный! — по сравнению с Цитаделью, ставшей оплотом завоевателей. Как и кто сможет одолеть эту твердыню? Как ей добраться до Волтрика?

— Пророчество гласит, — продолжала Кадия, потирая ладонью рукоять, — что возмездие тому, кто повелевает захватчиками, придет от руки женщины или женщин королевского дома Рувенды. Я и мои сестры должны, в конце концов, объединить усилия, и тогда наша мощь невероятно усилится.

В первый раз за эти дни Кадия вспомнила о Харамис и Анигель. Где они? В какой дали? Или их уже нет на свете? Неужели теперь ей одной предстоит заплатить своей смертью за освобождение родины?

— Анигель… Харамис… — она вслух произнесла их имена, словно вызывая.

Под ее ладонью, оглаживающей Трехвекий Горящий Глаз, что-то зашевелилось. Она отдернула руку — два ока были открыты. Но что это? Оба глаза оказались затянуты мутной пеленой, которая мгновенно растворилась, и в первой глазнице появилась Харамис, в руке она держала полностью раскрывшийся цветок Священного Триллиума. В другой была видна Анигель, тоже с черным цветком. Сомнений не оставалось — они обе живы. Значит, они ждут не дождутся, когда она присоединится к ним и наступит час расплаты. Очи закрылись, и Кадия долго безмолвно смотрела на черные, спрятавшие чудо, бутоны.

— Ты из Тех, кто ушел? — спросила уйзгу, кивнув на рукоять меча.

Кадия решительно покачала головой.

— Нет, я не имею никакого отношения к Исчезнувшим. Хотя вот это, — она кивнула на меч, — действительно пришло из той далекой эпохи. Этим оружием я обязана поразить короля Волтрика и мага Орогастуса, и мне кажется, я недолго буду одна.

— Госпожа, — мягко сказала Нессак, — ты не одна. Те, кто пленил нас, нарушили закон и должны породниться со смертью. Ты побывала в Запретном городе. Наблюдавшие за тобой поддержат тебя. Так же, как и все уйзгу, хотя нам запрещено воевать. Но Тьма наступает, и никто не должен оставаться в стороне. Как только мы достигнем Дезариса, сразу кинем клич.

Кадия улыбнулась. То, о чем она мечтала, чем делилась с Джеганом, чему, как она полагала, никогда не бывать, становилось реальностью. Если все оддлинги поднимутся, если все разом возьмут в руки оружие, то захватчикам несдобровать. Это будет великая война! Не спеши, прояви благоразумие — можно с успехом избежать облавы, организованной генералом Хэмилом, но начинать кампанию одна она не в состоянии. Где они, силы Света? Их еще готовить и готовить. С одним мечом не выступишь против колдовства. Кадия сцепила руки. Время! Она нуждается во времени и знаниях. В союзниках… Хотя за союзниками, по-видимому, дело не станет.

ГЛАВА 30

Три дня с небольшим риморики тянули вниз по течению Великого Мутара лодку с принцессой Анигель. В конце сухого сезона, когда уровень воды упал до самой нижней отметки, главное русло петляло так, что, случалось, принцесса совсем теряла направление и, вопреки очевидному ходу солнца на ясном прокаленном небосводе, начинала верить, что юг и север поменялись местами. Единственным спасением являлось прекрасное знание римориками здешних вод — ни разу они не ошиблись, не свернули в боковую, пусть даже более широкую, протоку. Животные упрямо толкали легкое суденышко вниз по течению.

Анигель оставалось только наблюдать за берегами, и буйство растительности, причуды тропического леса были не менее ошеломляющи, чем извивы реки. Нередко у нее начинала кружиться голова от обилия древесных пород, экзотических цветов, чье утомительное благоухание иной раз выводило из себя от ошарашивающего кипения жизни в этом, на первый взгляд, райском благодатной краю.

Поражало разнообразие деревьев. Здесь попадались настоящие исполины, вздымавшие свои кроны под самые облака, изредка наплывавшие на джунгли. Встречались и невероятные, будто искусственно созданные экземпляры, чьи стволы и ветви напоминали последовательно нанизанные друг на друга кольца, извивавшиеся так, словно они бросали вызов земному тяготению. Росли на берегах и потешные приземистые коротышки, толстые, напоминавшие тыквы, над которыми совсем неуместной казалась плотная листва, чуть сдвинутая набекрень. Если добавить, что листочки этих уродцев постоянно сотрясались и вздрагивали, то, кроме улыбки, подобные создания ничего вызвать не могли. Эти деревья образовывали обширные рощи, очень похожие на гигантские огороды, где росли громадные овощи, и Анигель невольно представляла, что рано или поздно сюда явится хозяин и повыдергивает их за трясущуюся ботву.

Взгляд отдыхал разве что на вкраплениях красного, всеми любимого дерева гонда. Из него выходил лучший строевой лес и поделочный материал. Высоченные, прямые, как свечки, стволы, редкая листва, понизу — сухие, покрытые мхами и лишайниками, пропитанные рассеянным солнечным светом поляны. Лучшего места для грибов и ягод не найти…

Местами к самой воде подступали черно-ствольные, угрюмые, как бы притаившиеся деревья, которые совсем некстати были покрыты огромными, дурно пахнущими ярко-алыми и изжелта-оранжевыми цветами. Издали они казались отблесками пламени, и, когда вдоль берега выстраивался целый ряд этих, словно замерших в засаде, убийц, создавалось впечатление, что джунгли объяты адским неукротимым огнем. Попадались и жалкие, почти лишенные листвы экземпляры, воздевавшие голые ветки к небу. Удивительным в них было то, что почти по всей длине зеленоватых, покрытых морщинистой корой стволов густо чернели узкие, словно прорезанные ножом дупла, очень часто заселенные колониями ночных птичек-певунов.

Все это буйство, обилие запахов приедалось быстро — Анигель в такие минуты не знала, куда деть глаза, и молила Владык воздуха поскорее отвернуть лодку от слишком изобильных берегов.

И еще одна мысль время от времени не давала ей покоя. Если сейчас уровень воды в Мутаре самый низкий, что же творится здесь в конце сезона дождей? Трудно было вообразить, как широко разливалась река, до краев напитавшись влагой, принесенной тучами из-за дальних морей. Долгое, бурливое наводнение? Все сметающий на своем пути поток? По-видимому, так, решила Анигель, потому что, куда бы она ни бросила взгляд, везде — даже на умопомрачительной высоте — встречались отметины, оставленные вздувшейся водой. Чем ниже по течению спускалась лодка, тем все чаще по берегам попадались груды вырванных с корнями гигантских деревьев. Что там груды — горы! Все это гниющее, обсохшее на солнце добро было густо увито хищными лианами, разбросавшими по покрытым плесенью стволам отвратительно яркие соцветия.