Кровавый рассвет - Дмитрий Казаков

Пламя исчезло, открылась опаленная земля, кучки пепла и обгорелые, страшные трупы.

– Ха-ха, так им и надо! – завопил Гундихар. – Клянусь собственными подштанниками, это Олен! Никто больше не умеет так пускать огонь!

«Олен? Но откуда он здесь?» – подумала Саттия, и ее охватило смятение.

Желание увидеть Рендалла вступило в схватку с верой в то, что он погиб на Теносе в тот день, когда рухнули храмы Тьмы. На мгновение девушка застыла, меч в ее руке опустился, но хирдер с тяжелым клинком не воспользовался возможностью для атаки.

Он, как и остальные, торопливо отступал, прикрываясь щитом.

– Неужели это он? Не может быть, – прошептала Саттия, вглядываясь в то, что творится на берегу.

Поднялась серая дымка, окутавшая четверых бегущих людей. Полетели синие искры, и дымка исчезла. Один из людей оказался вовсе не человеком, он превратился в облако дыма и атаковал учеников Харугота. Оставшиеся трое столкнулись с удиравшими от причала хирдерами.

И та, и другая схватка не заняла много времени.

Воины городского гарнизона отхлынули в стороны, точно волны, что наткнулись на прибрежный утес, и побежали к воротам. Дым с хлопком разорвало на ошметки, и выяснилось, что одним обладателем бурого балахона стало меньше.

От того, кто лишь выглядел как человек, не осталось и следа.

– Кто это был? – спросил тар-Готиан. – Кто они вообще такие?

– Одного я знаю точно, таскать мне мешки в закромах Аркуда, – хвастливо ответил Гундихар.

А Саттия не могла отвести взгляда от высокого русоволосого мужчины, что поднял руку, и с нее низвергся поток огня. Сомнений не оставалось – это Рендалл, с Сердцем Пламени на пальце и ледяным клинком в ладони, неведомо как попавший в Терсалим.

Еще один ученик Харугота погиб, но последний сумел устоять.

Олен с двумя спутниками бросились к причалу, перепрыгивая через трупы. Под сапогами загрохотали доски настила.

– Э-ге-гей! – заорал гном так, словно имел дело с глухими. – Гундихар фа-Горин рад видеть тебя, дружище! И тебя тоже, старина!

Последнее относилось к Махриду Богалаку, что бежал впереди всех, открыв рот и держась за бок. За ним мчался невысокий гибкий блондин с узким лицом и холодными зелеными глазами.

Но Саттия глядела только на Олена.

Он выглядел уставшим и похудевшим. На шее красовался старый шрам, оставленный чьей-то когтистой лапой, а на правом виске блестела седина. В серых глазах танцевала радость, чудным образом смешанная с горечью, а волосы слиплись и потемнели от пота.

– Это ты, борода? – просипел старый сотник, останавливаясь и сгибаясь в поясе, чтобы восстановить дыхание. – Хотя кто еще, заешь тебя черви, может так орать? Ладно хоть пива не требуешь…

Зеленоглазый склонил голову, скользнул по Саттии и ее спутникам внимательным взглядом.

– Я Харальд, – сказал он, и тонкие губы его искривились в улыбке.

– А это я. – Рендалл остановился, не дойдя до девушки нескольких шагов, и она мгновенно напряглась: видно же, что ему до смерти хочется ее обнять! И почему он тогда медлит? Или не простил ту глупую ссору в воинском лагере? Или виной тот сельтаро, что стоит сейчас рядом с ней, плечом к плечу? – Олен Рендалл. – Смотрел уроженец Заячьего Скока на тар-Готиана. – Времени на долгие представления у нас нет. Нужно уходить, пока враг ошеломлен. Где Бенеш и Арон-Тис?

«Обижается. И ревнует! – с досадой подумала девушка. – И это после нескольких месяцев разлуки? Вот глупец! И чего только я в нем нашла? Лучше бы он и правда сгинул в том провале на Теносе…»

– Вилоэн тар-Готиан, – представился эльф, и тут беседу в могучие руки, а точнее, в язык взял гном.

– Гоблин еще на Теносе погиб, – сообщил он, после чего ринулся к Олену и обнял его. – А Бенеш где-то тут валяется! Колдовал, да надорвался слегка, ха-ха. Ведь он у нас теперь не просто маг, в посланец Великого Древа…

Саттия испытала мгновенный укол стыда – как она могла забыть о Бенеше? Шагнула туда, где лежал ученик Лерака Гюнхенского и спешно перевернула его на спину.

Олен глядел на девушку, вместе с которой убегал от эльфов в Великом лесу, от таристеров из Темного корпуса, сражался с магами, нагхами, людьми и гиппарами, и радость боролась в его душе с горечью. Он думал, что она его ждала, надеялась, что он жив…

Не раз представлял себе момент встречи.

А Саттия времени не теряла, заарканила где-то чистокровного сельтаро, о котором всегда мечтала.

Выглядела она изменившейся, похудевшей, будто истончившейся. Под глазами ее залегли тени, в них самих появилась затаенная боль. В волосах, как и ранее, блестели серебристые прядки, на поясе висел все тот же меч.

– Эй, ты чего? – отвлек от мрачных мыслей Гундихар, такой же, как и ранее – веселый и шумный, грубый и надежный.

– Все в порядке, – ответил Рендалл. – Жаль, что Арон-Тис погиб…

Арон-Тис. Тридцать Седьмой. Все, кто оказались рядом с ним, пытались помочь носителю ледяного клинка и Сердца Пламени. Он сам уцелел, а они умерли, шагнули во врата Адерга.

В те, из которых нет возврата.

– Приводите его в себя, и пошли. Нужно выбраться из порта, – заговорил Олен, – и из города…

На чувства нет времени, сейчас надо просто выжить и добраться до безопасного места.

– Вон там корабль Курт-Чена. – Саттия подняла голову и оглянулась. – Ой, и куда же он делся?

Галера, что торчала у причала все время схватки, торопливо уходила в море. Капитан, не будь дураком, воспользовался паузой в магическом поединке и решил избавить и судно, и команду от опасности.

– Удрал, засранец, натянуть его через коромысло! – рявкнул гном. – Да и берегом нам уйти не дадут!

Солнце укатилось за горизонт, сгущались сумерки, над Тегратом плыл легкий туман. Но пока еще видно было довольно хорошо, свет давал повисший в темнеющем небе серп луны.

От ведущих в город ворот доносились сердитые вопли. Удавалось различить, как там строятся только что удиравшие хирдеры, и на территорию порта входят свежие сотни. Ученик Харугота стоял на том же месте, и к нему спешили еще двое в таких же бурых балахонах.

– Тогда нам остается только сражаться, – сказал Олен. – Попробуем пробиться. Что там с Бенешем?

Саттия хлопнула ученика Лерака Гюнхенского по щеке. Тот застонал и открыл глаза, совершенно безумные, полные какого-то зеленоватого тумана, в котором утонули зрачки.

– О боги, что с ним такое? – пробормотал Рендалл.

– Я же говорил, он теперь посланец Большой Осины, а значит – любого послать может, – влез гном. – Я…

Он осекся, стоило Бенешу открыть рот.

– Это ты, Олен, да? – прохрипел тот, делая попытку подняться на ноги. – Я вижу тебя… ну, сплетение синего и оранжевого… зародыш мира… осталось найти утробу, которая воспримет его…