Масть - Виталий Каплан

– Ну а вы как же, Януарий Аполлонович? – недоверчиво спросил я. – Вы ж тут тоже обретаетесь, почему же с вашей магией всё в порядке?

– Так я чуть позже пришёл, – терпеливо пояснил он. – Вот как услышал у себя в кабинете, что лопнул кристалл, так и открыл сюда Врата. Прокинуты они ещё раньше были, я давно холмик сей присмотрел, самое удобное место осуществить задуманное. Действие артефакта мгновенное. Вы тут были, вам магию и заклинило, а кто позже пришёл, того оно не касается. Ну а «непускайку» уже я выставил, а то ведь можете и догадаться, что стоит вам на версту отсюда удалиться, так и вышибет клин, вернутся к вам тени ваши. Но покуда не объяснимся мы, вам за стенку хода нет. Уяснил? Можем далее говорить?

– Радуешься, Януарий? – сухо осведомилась графиня Яблонская. – Сорвал банк? Растолкуй уж, что с нашим «убедителем» сотворил?

– И до «убедителя» дойдём, – кивнул дядюшка. – Но разговор долгий будет, а посему предлагаю присесть.

Тут же хлопнул воздух, и рядом с нами возникли высокие, с загнутыми спинками, обтянутые синим бархатом стулья. Очень знакомые – из Конторы, из дядюшкиного кабинета. Перед ним же образовалось любимое его чёрное кресло.

– Удобно, да? – прищёлкнул он пальцами, усаживаясь. – Спасибо нашему загадочному другу Отшельнику. Вот доложили вы, ребята, как тот блинами вас потчевал за ваш же счёт, и очень меня его метода заинтересовала. Начал ставить опыты, подбирать свойства каналов… и кое-что начало получаться. До Петербурга, увы, не дотянусь, до Москвы тоже, но вблизи оно работает. Присаживайтесь, чувствуйте себя как… не скажу, как у нас в Конторе, но настройтесь, что разговор пойдёт серьёзный и попусту браниться нет у нас времени. Ибо примерно через полчаса полк начнёт уже собираться в дальнейший путь, а всё надлежит до того успеть.

Что нам оставалось делать? Присели на конторские стулья, в том числе и Костя – судя по его виду, вполне исцелённый телесно, но пребывающий в некоторой ошарашенности.

– История сия началась три года назад, – поведал дядюшка. – Служит в столичном присутствии Тайной экспедиции некто Варлам Игнатьевич Сыроежкин. Тёмный Иной третьего ранга, а по человеческому чину – титулярный советник. Ведает он входящей и исходящей перепиской, и весьма к нему Степан Иванович благоволит… ну, сами понимаете, воздействие седьмого уровня, в пределах отпущенной меры. Но есть за Сыроежкиным кое-какие грешки по нашей, Иной части, и мне давно сие сделалось известно, однако же не стал я открывать позор его Харальду, вместо того заключил с Варламом нечто вроде делового товарищества. Должен он мне докладывать обо всём мало-мальски интересном по нашей части… и притом так, чтобы Инквизиция о том не пронюхала. Долго говорить, а коли коротко – ещё в мае восемьдесят шестого года узнал я от него, что завелась в столице ложа, замышляющая ниспровергнуть существующий порядок вещей. Вроде и не моя печаль, пускай Шешковский занимается… но стало любопытно, и начал я сие дело раскручивать. А Сыроежкину велел ничего Степану Ивановичу не докладывать. Сами знаете, Шешковский уже давно под влиянием столичных Светлых, те его на богомольность склоняют, полагая тем смягчить жестокий нрав… Небось слыхали, как его в столице кличут – Духовник?

– Да уж, – вставил я, – вот только Духовника вам и не хватало.

– Верно, – согласился дядюшка. – И начал я неспешно, аккуратно дело то раскручивать… и настал момент, когда обнаружилось, что замешаны тут Светлые – и столичные, и московские, и, – вежливо кивнул он графине, – тверские. В несколько лож внедрились, доверие людское мелкими фокусами завоевали – и начали склонять масонов к тому, чтобы государственное устройство полностью сменить сообразно учениям французских господ-просветителей. Мало-помалу понял я, что именно руками людей все и предполагается свершить, магии почти не тратя и потому под нарушение Договора не подпадая. С той целью масонов на гвардию направили, дабы уловили они в свои сети подходящих офицеров. Не только Семёновский полк, но и Кавалергардский, и Преображенский. Но ведь люди есть люди… свойственно им, знаете ли, доносы писать. И потому многажды поступали в канцелярию Тайной экспедиции изветы, и передавал их мне Сыроежкин. Но мало того, самого Сыроежкина тоже в заговор втянули. Представляете – господа столичные Светлые не побрезговали Тёмного в свою компанию позвать! Соблазнили тем, что коли победят заговорщики, то представится Варламу Игнатьевичу возможность поквитаться с некоторыми врагами своими, высокими вельможами, тронуть коих пока что никак нельзя. Использовали же его Светлые для того же, для чего и я: доносы отлавливать и ходу им не давать. Ну а умный господин Сыроежкин мне как на духу всё и сообщал… и потому картина заговора сделалась мне ясной уже к лету восемьдесят седьмого.

– Потому и обо мне вспомнили, дядюшка? – предположил я. – Соратники понадобились?

– Истинно так, – согласился он. – Я ж не лгал тебе давеча – знать-то о заговоре знал, а вот поделать ничего не мог. Ни людскими средствами, ни через Дозоры. Одна надежда была – свою команду создать из Иных, которые не Тьме и не Свету были бы преданны, а мне лично. Затем и ты, Алёша, мне потребовался, причём не столь уж и важно было, какой ты в итоге масти окажешься. Всё равно ведь через племянничка тобою бы крутил.

– Давай-ка, Януарий, ближе к делу, не увиливай! – строго произнесла графиня, точно допрос вела. – Как про «убедитель» узнал?

– Эх, ваше сиятельство, – осклабился дядюшка. – Вот умная же дама, а поболтать подчас любишь… и коварства от людей своих не ждёшь. Между тем у меня кое на кого из них, людских помощников твоих, есть влияние… и по просьбе моей разместили они кое-где в имении твоём артефакты-подслушки. Сама ж знаешь, силы они тратят капельку, и если особо про них не знать, то в жизнь не отыщешь. Так вот и узнал я твои откровения с Григорием Власьевичем – как беспокоишься ты, что с семёновцами может не получиться, поскольку недолго с ними работают, не совсем ещё приручили. А время поджимает, ибо французские братья у себя собираются короля свергнуть не позднее июля сего года, и коли вы раньше не успеете, то после уж и не получится. Светлые же – кто не с вами, кто у трона ошивается и государыню наставляет – многократно усилят её безопасность. А значит, прежний ваш план коту под хвост, и без магии уж никак не обойтись.

Вот тогда-то, Виктория Евгеньевна, извлекла ты из тайника подаренный тебе ещё Фомой Никитичем «убедитель» – только не заряженный силой. Запретный артефакт, даже за простое владение им Инквизиция по головке не погладит… Год его ты заряжала, а я как узнал – сразу положил себе кристалл сей выкрасть. Но по-умному – другим подменить, с виду точно таким же. Причём не пустой хрусталиной, а тоже артефактом, чтобы ощущалась в нём магия. Мой «убедитель» – тот, что мальчишка твой у тебя же и позаимствовал, – во всём подобен твоему, только действие другое. Сперва ставит Круг Невнимания на малом радиусе, а минутой позднее клинит магическую силу всем оказавшимся поблизости Иным, и пока на версту они не отойдут, останутся заклиненными. Между прочим, тоже не самая лёгкая магия, тоже силы прилично требует, я с зимы её собирал.