Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

запястье резиновым языком и нежно зарычала, будто прощаясь навсегда. Кушетка Лаврентия, приготовившись к бою, нетерпеливо скребла когтями пол. Мантикоры ощетинили холки, оскалились, припали на передние лапы, и прыгнули на нее, целясь в шеи львиных голов.

От рева задрожал весь дом. Противники сплелись в клубок. Полетели клочья шкуры, шелковой обивки, ваты. Вспорхнули с комода голые купидоны, упал в камин мраморный бюст императрицы Екатерины Второй…

Я вытащил оцепеневшего Егора на своей спине, а сзади нас подталкивал Сатибо.

Любопытный Кампай изловчился открыть дверь Самурайского Зала, где его закрыла Юми. В старую гостиную пес забежал всего на миг, и с визгом выскочил, забился в угол прихожей, перевернув свою лежанку.

Минуты три спустя в старой гостиной воцарилась мертвая тишина. Рискнув туда заглянуть, мы увидели страшный погром. Кушетка превратилась в груду обломков и клочков ткани. Шкуры мантикор, к моему величайшему расстройству, также не подлежали восстановлению.

– Дом свободен от неупокоенных духов! – важно поводив руками, воскликнул Егор. – Мы справились! Призраки навсегда ушли в мир иной, – суровый взгляд Сатибо убил его радость. – Помочь вам с уборкой? Но знайте, мне нечем возместить ущерб.

– С тебя никто не требует денег, – прошипел Сатибо, пересиливая тягу чихнуть от пыли. – Я сам заплачу тебе за работу медиума. Ты сделал свое дело. Благодарю. Рассчитаемся у меня дома. Пойдем.

Глава 62. Тайник

Оставшись наедине с воспоминаниями, я упал на колени между голой основой чучела Музы с оторванными лапой и хвостом и разорванной пополам основы для шкуры Орфея… Я рыдал в своем воображении. От этого боль не была слабее.

Я потерял лучших друзей. Дважды. Орфей и Муза спасли меня от мстительного предателя, утащили Лаврентия с собой в мир духов.

Сходив на кухню, я принес две мозговые косточки из холодильника, предназначенные для Кампая, и вложил их в открытые пасти мантикор. Если верить древним преданиям, почившие друзья получат мой подарок на том свете.

Услышав шаги Сатибо, я притворился, что занят уборкой.

– Разгребаешь бардак? Лови свои мешки, – Сатибо бросил мне рулон больших черных полиэтиленовых мешков. – К счастью, Лиза не разбирается в антиквариате. Ей не отличить копии от оригиналов. Фотки Ветрова помогут моему знакомому мастеру восполнить утрату в коллекции. Сомневаюсь, что Лиза вдруг захочет продать часы с ангелочками или бюст царицы.

Наполняя один мешок за другим, мы рассредоточились по разным углам гостиной.

– Опа! – вполголоса воскликнул Сатибо.

Прирожденный кладоискатель нашел в мраморном постаменте, на котором стояло чучело Орфея, небольшое прямоугольное отверстие на месте передних лап. Потянув за него, Сатибо сдвинул постамент-крышку и заглянул в глубокий тайник.

Вампирское сердце притихло, затаилось перед великой битвой. В тайнике хранился знакомый мне старинный сундук с расписной крышкой, а в нем лежало мое сокровище.

Сатибо оставался начеку. Пряди растрепанных волос скрывали его щеки. В их тени прищуренные узкие глаза самурая походили на слепые темные впадины. Но я понимал, что соперник прекрасно видит все, что ему нужно, и находится в состоянии полной боеготовности.

Воздух стал тяжелым, как после извержения вулкана. Час икс настал. Я ждал его сто лет. Сражение с Сатибо Яматори будет не из легких. Моя вампирская сила восстановилась за полчаса разгребания завалов. Но и оборотень далеко не слабак. Хоть бы его вновь свалило предзнаменование, как во время нашего поединка.

Сатибо ответил на мой шаг вперед небрежным поворотом головы. Он сидел на корточках, касаясь левой рукой крышки сундука, а правую положив на колено. В любой момент мог превратиться в дракона или обойтись обычной самурайской атакой.

Я перевел взгляд чуть левее его темной фигуры и заострил на ярких орнаментах, почти не потускневших с годами. “Пора, Тихон Игнатьевич, вам вернуть утраченное богатство”.

Убив Сатибо, я сгребу сокровища в прочный мешок и с ним убегу из города. Ничто меня не держит в Волочаровске, магический оберег Хранителя погас… Пройду через портал, но только не в волшебный мир. Выберу пунктом назначения маленький провинциальный городок. Там подкуплю охотников на вампиров, построю собственный мясокомбинат, куплю просторную усадьбу в два гектара с хвойным лесом и роскошным дворцом, облицованным натуральным белым камнем. Поставлю у порога мраморных рычащих львов. Заведу собак и кошку, чтобы мурлыкала мне песенки у камина. Возьму из леса дикую вампиршу с покладистым характером. Она мне станет и женой гражданской, и прислугой. Клыкастая красавица будет ублажать меня в постели вечерами, а днем, пока я стращаю ленивых работников на мясокомбинате, она будет мыть полы во дворце и смахивать пыль с коллекционных статуэток и картин великих живописцев. Держать жену я буду в строгости, питание ей отмерять пластмассовым кувшином с мерными отметками, чтобы не родила нежеланного детеныша. Вампирши становятся пригодными к деторождению в условиях длительного обильного питания. Не намерен я вампирят плодить. Они как вырастут, так поедом меня съедят. К чему создавать неиссякаемый источник для нервического расстройства?

По той же причине в моей норе не будет человеческого духа, не исключая всевозможных метисов – хоть наполовину, хоть на четверть, но людей… Люди привередливы и мечтательны. Им надо все и сразу. С ними тяжело. На миг не сохранишь душевное равновесие. А я устал от ежедневных, а порой и ежечасных потрясений…

Я снял швейцарские часы, чтобы не разбить их в драке. Самурай напрягся и встал. Мы посмотрели друг на друга.

Что будет с Лизой? За миг передо мной с космической скоростью пронеслись прекрасные ее виды из воспоминаний, как будто кто-то из нас: или я, или она, умирал. Я вновь увидел ее нежный сострадательный взгляд из нашей первой встречи на мясокомбинате. Снова закружился с ней в вальсе на открытии “Модного Улета”, любуясь ее счастливой улыбкой и легким румянцем на щеках… Будет ли меня хоть кто-нибудь любить так искренне, глубоко, жертвенно, как Лизавета Филипповна? И полюбит ли кто-нибудь ее? Или весь мир для нее провалится в черную пропасть, утягивая ее за собой в беспросветную тьму?

О чем мне горевать? Я ухожу, оставляя Лизу в безопасности. Призрак ее деда-вампира обезврежен и навеки заключен в аду. Убийца Пехтель сам убит. Коварный