Айдол-ян. Часть 2 - Андрей Геннадьевич Кощиенко

ему разрешено. — отвечает мне СанХён. — Если он говорит что-то иное, то он уходит со сцены. Это такой бизнес.

— Я не попугай, чтобы повторять только то, что мне сказали. — говорю я.

— На доказательство этого ты потратишь почти шестнадцать миллиардов вон. — сообщает мне СанХён. — Не находишь, что это излишне дорого?

— «Нет ничего дороже независимости и свободы!». — гордо выпрямляясь говорю я, цитируя пришедшие на память слова, написанные на памятнике Хо ШиМину в Москве.

Присутствующие дружно втягивают в себя воздух видимо готовясь к новому одновременному выдоху.

— Ну-ну, молодая революционерка, — насмешливо смотря на меня, произносит СанХён. — Посмотрим, что ты скажешь, когда заплатишь хотя бы половину штрафа.

— Я оспорю эту сумму в суде. — обещаю я.

— Твоё право. — спокойно пожимает плечами шеф.

На некоторое время устанавливает тишина. Все молчат.

— И что теперь? — спрашиваю я. — Какое будет дальнейшее развитие событий?

— Через некоторое время после того, как твоя мама выйдет из больницы, я направлю ей уведомление о расторжении контракта с тобой и требования выплаты штрафа. — сообщает мне СанХён. — Но прямо с этого момента ты больше не работаешь в агентстве «FAN Еntertainment» и можешь делать всё, что угодно. Через несколько дней, после того как ты остынешь и спокойно обдумаешь ситуацию, возникшую по твоей вине, ты можешь прийти и обговорить со мной возможности нашей дальнейшей совместной деятельности, но понятное дело, уже на других условиях. Я это делаю исключительно из уважения к твоей матери, поскольку понимаю, что с сегодняшнего дня, в Корее, ты будешь исключительно безработной. Вряд ли найдётся смельчак, который станет держать у себя сотрудника, способного сказать что-то неподобающее о правительстве или о президенте страны.

— Я не приду, — помолчав, говорю я.

— Как хочешь. — спокойно отвечает мне президент.

Секунды три опять сидим в тишине.

— Тогда я могу идти? — спрашиваю я.

— Да, конечно. — говорит СанХён.

Я выбираюсь со своего места из-за стола. При этом прямо каждой клеткой своего организма ощущая, как все меня разглядывают. Встаю на ноги.

— Всего доброго, господин СанХён, — наклонив голову обращаюсь я к президенту агентства. — Окончательно с вами я не прощаюсь. Уверена, что мы с вами увидимся ещё не один раз, хотя бы в том же суде. Но, тем не менее, хочу сказать, что с вами было приятно работать.

Поворачиваюсь к смотрящим на меня во все глаза девчонкам.

— Всего доброго, сонбе. — кивком, прощаюсь я с ними. — К сожалению наша совместная деятельность оказалась короткой, но всё равно, это был кусочек совместной жизни, от которой у меня останутся воспоминания…

Поворачиваюсь от молчащих «Коронок» к менеджеру КиХо, потом к Киму.

— Господин КиХо, благодарю, что вы заботились обо мне… Господин Ким, спасибо за всё…

— Всем всего доброго. Спасибо. — делаю я общий поклон и, повернувшись, иду к двери кабинета, стараясь держать при этом спину прямо.

(несколько секунд спустя. В кабинете в воздухе разлито тягостное молчание. Все смотрят на дверь, закрывшуюся за ЮнМи.)

— Даже не подумала извиниться за то, что оставляет всех в таком положении. — нарушая тишину недовольно произносит КиХо.

— Она не считает себя виноватой. — объясняет ему эту странность СанХён и поворачивается к девушкам. — Это уже прошлая страница, жизнь идёт дальше и нужно думать о том, как на неё зарабатывать. Первое, что я хочу сделать, это извиниться перед вами, за то, что проявил низкий уровень компетентности и позволил развиться ситуации до того состояния, в котором она сейчас пребывает. За то, что ввел в вашу группу новенькую, которая создала всем нам такие большие неприятности…

Группа разом выдыхают и поняв, что крайними они назначены не будут, расслабляются.

(чуть позже. Сеул. Одна из его улиц)

Иду по улице, смотрю по сторонам. Солнце, хоть и печёт, но, солнце, а не лампы дневного освещения под потолком! И воздух! И как в том бородатом анекдоте про гинеколога и патологоанатома — «Люди, живые люди вокруг! И лица. Лица!». Настроение, невзирая на произошедшее — просто супер! То ли это «адреналин раш», после которого долбанёт откатом, то ли действительно, мне всё надоело так, что чувствую себя неожиданно свободным, здоровым, полным энергии и сил. Да и пусть будет откат! Я сегодня весёлый и злой!

«Я свободен! Словно птица в небесах. Я свободен! Я забыл, что значит страх!»

Стою посреди улицы задрав голову к небу и расставив руки в сторону. Декламирую во весь голос знакомые строки, внезапно зазвучавшей в моей голове песни. На русском. Боковым зрением замечаю, что от меня кто-то шарахается в сторону. Опускаю голову, смотрю. Две аджумы, испуганно озираясь, прибавляют ходу, стараясь быстрее увеличить расстояние между собою и мной. Смотрю им вслед, как они улепётывают.

Мда-с. Что-то меня «колбасит». Зачем я ору на русском? Что я вообще делаю один, на улице? Охрана меня ждёт на служебном выходе, там, где машина на парковке стоит. Я зачем-то попёрся в другую сторону, через главный вход агентства и теперь вот распугиваю тётушек. Надо возвращаться.

«Под холодный шепот звезд Мы сожгли последний мост…»

Слова-то какие! Какие слова! Нужно срочно записать, пригодится! А то действительно, сразу не зафиксируешь мыслеообраз на чём-то реальном, так он обязательно куда-то денется! Пока дойду до машины, он и денется…

Ощупываю себя в поисках телефона.

Нету!

Вспоминаю, что он остался у ЁнЭ.

Вот чёрт!

Обшариваю карманы в поисках ручки и листка бумаги, хотя никогда подобного с собою не таскал. Ожидаемо ничего не нахожу.

Блин!

Озираюсь по сторонам в поисках решения проблемы. Обнаруживаю кафе.

О! А это мысль! Зайти и попросить у официантки что-то пишущее…

Быстренько перемещаюсь к точке общественного питания и открыв стеклянную дверь, вхожу. Внутри, после жаркой улицы, меня встречает благостная прохлада, запах кофе, выпечки и … пустота. Никого нет и только девушка бариста смотрит на меня из-за высокого прилавка.

Рабочий день. — соображаю я пытаясь объяснить такое внезапное запустение, — Обед то ли ещё не начался, то ли уже