Мать и Колыбель (СИ) - Марчук

мужчин отделились от общей компании и стремглав полетели в сторону реки, коцитцы кинулись преграждать им дорогу, стараясь стрелами да мечами достать их, чтобы не позволить им прорваться к реке Арних.

Гаральд почувствовал, как его объял холод, ибо осознал он, что нападавшие желали помешать им добраться до реки. Они отвлекали их внимание, чтобы другой отряд успел завершить дело до конца.

— Акме… — выдохнул он, и Арнил, услышав его, всю ярость направил в свой меч.

— Мы задержим их! — крикнул Кицвилан. — Бегите за ней!

Сын герцога и сын короля прорвали плотное кольцо недруга и кинулись к реке, не останавливаясь, не оглядываясь.

Признаков погони не было слышно. Ветер оглушительно ревел в ушах, ибо скорость мужчин, переполненных отчаянием и страхом увидеть самые страшные картины, рождавшиеся в воображении, была сверхчеловечна. Тяжёлые ветви, нависшие у них на пути, с яростью отметались и звенели, будто тетива.

Гаральд, растерявший всю свою бдительность от ослепляющей горечи, скорее почувствовал, нежели заметил, что за ними наблюдали, а на плечи их легла смертельная угроза. Краем глаза увидел он наконечник вражеской стрелы неподалёку, рванул в сторону, оттолкнув Арнила, и услышал, как вскрикнул принц, повалившись на землю.

Невидимый Гаральду лучник был тотчас уничтожен арбалетными выстрелами Элая, следовавшего по пятам. Разведчик услышал, как бесперебойно и люто ругается королевский сын, будто последний мясник, и увидел, что стрела насквозь пронзила его руку.

Не церемонясь, Гаральд, слыша, как смертоносным ураганом приближается к ним озверелая орава дикарей, без предупреждения сломал стрелу, вытащил из руки Арнила, выслушивая его яростные проклятия. Сгрёб друга в охапку, поставил на ноги и зарычал сквозь зубы:

— Не оглядываться! Не падать! Не останавливаться! Вперёд!

И они, прикрываемые метким Элаем, продолжили свой стремительный полёт, выкрикивая сокровенное «Акме!». Но лишь рокот битвы и журчание дикого Арниха вторил их отчаянным призывам…

Гаральд кружил над берегом и рыскал в поисках следов, пытаясь унять дрожь в ногах. Лицо его, всегда невозмутимое и порой слегка насмешливое, ныне же было покрыто бисеринками пота, мертвенной бледностью и тёмными пятнами неуправляемой паники. Он перестал слышать шум приближающейся битвы. Безутешной тенью, вороном носился вдоль русла реки, пригибался к земле, трогал почву и вскидывал лихорадочно сверкающие глаза то на противоположный берег, то на древнюю стену леса, то на воду, будто проказницы-наяды забрали у него самое дорогое.

Гаральд помнил её на балу в Кеосе. Она танцевала в алом атласном платье, усыпанном чёрными турмалинами, с гранатовой россыпью в чёрных, будто агат, волосах. Среди яркой разряженной толпы послов, принцесс, графинь, баронесс она была самой красивой. Акме танцевала с Арнилом, и сжигающие волны ревности затапливали сердце молодого агента.

Её восхитительный румянец заставлял чёрные алмазы её глаз сиять ярче солнца. Он помнил час их первой встречи… вечер в королевском парке перед его отъездом… её дрожащий голос, тёплые улыбки и прикосновения. Он помнил всё и впервые в жизни смертельно испугался.

— Акме! — во всю силу лёгких надрывно и оглушительно заорал он, заглушая шум его погибающего мира.

Рассмотрев признаки борьбы дальше вдоль русла, разглядев примятые травинки, разрытую каблуками сапог землю и разводы на мокром песке, кинулся туда, куда уводили тающие следы, — в лес, в южном направлении.

Пронзительный крик Арнила вырастил перед Гаральдом каменную стену исполинских размеров. Он обернулся и увидел, что из той же руки принца торчала уже другая стрела, а противники нависли над ним, будто вороны.

Развернувшись, Гаральд неутомимо полетел обратно, пальцами покрутил метательным ножом, швырнул его в самого близкого к Арнилу противника, пробил ему грудь, другому отсёк голову мечом, третьему перерезал горло кинжалом. Вторым метательным ножом угодил четвёртому в глаз; пятого и шестого одним махом добил лавиной налетевший Руфин Кицвилан, во все стороны разбрызгивая вражескую кровь, устилая путь свой рубиновыми лужами и разрубленными телами.

Пронзённая стрелой рука Арнила отказывалась повиноваться, но принц силился не показывать боли.

— Что там у остальных? — крикнул Гаральд, размахивая разным оружием в боевом танце.

— Дьявол их разбери! — последовал ответ сильванца. — Они там все перемешались! Пора хватать нашу чертовку и бежать отсюда! Их слишком много! Где она?

Из леса вывалился Лорен Рин, отпугивая коцитцев то огнём, то мечом доставая их. За ним следовала Плио с перепачканной кровью светлой рубахой. Своим коротким мечом раздавала врагам смертоносные удары, как ангел боевой победы. Волосы её, выбившиеся из пучка, гранатовыми от крови волнами в золотой оправе обрамляли раскрасневшееся лицо. Как священник благословлял паству свою, так и Плио благословляла врагов на быструю смерть.

Буливид Торкьель с чудовищной невозмутимостью размахивал бесчеловечной палицей, пронзая её шипами черепа, проламывая кости и вырывая целые куски человеческой плоти. Окровавленные ошмётки тел покрывали места стоянки карнеоласского отряда, путь его отступления и то место на берегу, куда он пришёл, чтобы найти Акме.

— Луж этих вполне хватит их соплеменникам для жертвоприношений, — с отвращением проговорил Хельс, спотыкаясь о курганы трупов.

Через какое-то время немногочисленные остатки войска Коцита разбежались, либо более не имея резона удерживать их, либо спасая свои шкуры.

— Надо вытащить стрелу, — сказал целитель, хмуро оглядываясь.

Под протестующие вопли Арнила к принцу беззвучно подошёл Буливид, Хельс заключил его в стальные объятия, чтобы тот не дёргался. Через несколько мгновений всё было кончено, и Лорену оставалось лишь обработать раны, на что не оставалось времени.

— Где же Акме? — с отчаянием в голосе воскликнул целитель, беспомощно оглядываясь.

Авдий Веррес, хмурый и сосредоточенный, подошёл к Лорену и протянул крупный камушек на раскрытой ладони. То была красная шпинель.

— Я не понимаю… — севшим от ужаса голосом проговорил эрсавийский барон.

— Сегодня на ней были эти серьги… — прошептала Плио и поморщилась, закрыв рот ладонью.

— Где ты нашёл его? — монотонно выдохнул Гаральд, и по лицу его разлилась бледность почивавшего на смертном одре человека.

Авдий сделал примерно с два десятка шагов на юг вдоль Арниха и остановился. Гаральд вздрогнул — там, куда указал верный королевский агент, виднелась впитавшаяся в ненасытную землю маленькая лужица крови. Её крови?

На ватных ногах сын герцога, низко пригибаясь к земле, сделал несколько шагов и увидел россыпь крупных капель, которые вереницей тёмного мрамора, словно зловещие флажки, вели на юг. В сторону Коцита. Хорошо заметные следы нескольких пар ног уводили в ту же сторону.

— Они забрали её? — прошептал Арнил.

— Забрали, — гулко отозвался Авдий Веррес, выпрямляясь и не обращая внимания на Гаральда, который все ещё стоял к товарищам спиной, безутешно разглядывая чёрные стены лесов. — Полагаю, она была очень нужна им, если они пытались отвлечь нас и помешать нам прорваться к реке.

— Они не могли её