Таганай - Николай Феофанов

class="p1">Колямбо еще раз обратил внимание на тело без головы. На секунду бросил взгляд на брошенный рюкзак. И без особого промедления кинулся дальше вниз по склону. Страх начинал возвращаться. Ему хотелось как можно быстрее добраться до речки, там более-менее открытое место. Оно казалось безопасным. Снег под ногами скрипел на удивление громко. Колямбо почти каждые пять секунд оборачивался, готовый увидеть позади себя несущуюся за ним тварь, которая догонит его и также бросит на сосну в попытке оторвать голову.

Тропинка сузилась, лес плотнее подступал к человеку. Теперь твари было достаточно высунуть свою лапу из чащи и схватить его за шиворот. Колямбо уже слышал отдаленное звучание воды. Это была та самая речка у развилки. Сейчас он доберется до нее. Там можно будет перевести дух. И если не окажется свежих людских следов, надо мчаться налево, к лесникам. Оставался последний поворот, и сразу за елками он увидит столь желанную водную артерию.

Колямбо еще раз оборачивается. Вроде никто не преследует. Он выбегает из-за последних перед речкой деревьев, и его глаза выхватывают из общего фона совершенно немыслимую картину. На поляне по берегам речки, а также в самой воде лежат растерзанные тела людей. Их что-то около шести или семи, трудно определить, так как некоторые из них расчленены.

Сначала Колямбо пугается, но ему тут же приходит в голову мысль, что там лежит вся его группа. Из его рта срывается крик раненного льва, и он, не успев остановиться, мчится к телам поверженных туристов. Первый, кажется, Зубарев. Колямбо различает зубаревскую коричневую куртку и его смешную шапку-сварщика. Зубарев лежит на спине, все его лицо в крови. Колямбо продолжает дико орать. Он подбегает к Зубареву, глядит в его посиневшее лицо, и понимает…, что это не Зубарев.

Колямбо в ужасе шарахнулся от мертвеца и нечаянно наступил на чью-то руку. Он почти взвизгнул от неожиданности и повернулся в сторону нового предмета. На него с глазами полными немого кошмара, смотрело лицо какой-то девушки, ее как будто догнали сзади и мощными челюстями вырвали часть плеча. Она вытянула руку, на которую он наступил, и будто бы умоляла спасти ее.

Дальше было еще хуже. Тела других туристов лежали в лужах крови в совсем неимоверных позах. Колямбо, тяжело дыша, в шоке, успевал лишь выхватывать выражения лиц мертвых людей из общего пейзажа. Странно, он вроде никого не знал, но их лица казались знакомыми.

Колямбо снова становилось дурно, в мозг начинала наползать розоватая мгла. Он как волчок крутился на месте, боясь сойти с него. И только переводил взгляд с одного тела на другое. Ему все больше казалось, что где-то видел некоторых из этих людей. Но мозг продолжал погружаться в тошнотворное бледно-розовое состояние. Окружающий мир стремительно менял свой оттенок цвета. Голова начала кружиться, разгоняясь все больше. Колямбо остановился, пытаясь снять головокружение, но деревья продолжали мчаться вокруг него, а земля принялась крениться то в одну, то в другую сторону. Кто-то поворачивал горизонт. И от этого почва, гуляла под ногами под самыми разными углами. В голову ударил тот противный запах слюней. Это было уже слишком. Перед глазами поплыли яркие розовые вспышки, и Колямбо выключился, опав на снег.

Он открыл глаза. На фоне все такого же, затянутого плотной серой пеленой неба, проплывали мохнатые заснеженные лапы елей. Колямбо ощущал, что лежит на чем-то мягком и плавно перемещается в пространстве. Он чуть приподнял голову и посмотрел вперед. Держа в руках веревку, перед ним шагал человек, одетый в черный длинный балахон, полы которого тащились прямо по сугробам. Сверху одежда неизвестного венчалась объемным капюшоном, накинутым на голову. Веревка в руках человека крепилась к какой-то штуке в ногах Колямбо. Было похоже, что его везут на чем-то, напоминающем сани.

Все это выглядело очень странно. Еще недавно он был посреди кольца мертвых туристов, а теперь его везли по чаще леса на санках. Колямбо пришла мысль, что он все же спит. Или возможно вообще умер, так как неизвестный в черном балахоне с глубоким капюшоном очень сильно смахивал со спины на проводника в иной мир.

Было бы любопытно взглянуть на лицо этого нового спутника. Если оно мертвенно белое, то все ясно. Если просто белое, но с диким безумным оскалом и не в меру красными глазами, тогда похуже.

Колямбо запрокинул голову назад. Пока что он был слишком слаб и мог руководить только движениями головы. Сзади шел еще один в аналогичном длинном балахоне и тоже в капюшоне, надвинутом прямо на глаза. Было видно только рот и подбородок. Колямбо всмотрелся в эти детали лица, сфокусировав свой взгляд настолько, насколько это было возможно сделать не протертыми от слизи глазами. Ни рот, ни подбородок не выглядели враждебными. Наоборот, Колямбо показалось, что такие черты лица характерны для спокойных уравновешенных людей.

Судя по движению капюшона позадиидущего, он заметил, что Колямбо очнулся. Человек тут же легонько свистнул. И их небольшая процессия встала. Первый в балахоне обернулся к саням. Его подбородок был на удивление похож на подбородок товарища сзади. Либо они братья, либо все подбородки, лишенные прочих черт лица максимально похожи, подумал Колямбо, и решил, что пора бы пообщаться с его новыми знакомыми. И хотя слабость его не отпускала, он вообще практически не чувствовал своих конечностей, Колямбо открыл рот и постарался, как можно четче, заплетающимся языком, выговорить свой вопрос:

– Вы и-и-и, кто-о-о?

Первый в балахоне сделал два решительных шага к Колямбо и приложил указательный палец к своему рту. Кожа неизвестного не казалась мертвенно белой, что было хорошим признаком.

Поняв смысл жеста, Колямбо не стал делать вторую попытку спросить у своих провожатых, кто они. К первому в балахоне, присоединился позадиидущий. Вблизи его кожа также не выглядела отталкивающей. У обоих был нормальный здоровый цвет лица. Любой врач в любой поликлинике был бы доволен такими цветами. Позадиидущий полез рукой под свою одежду. Колямбо, наконец, вспомнил, кто обычно носит подобный гардероб. Их носят либо старообрядцы, либо священники, особенно католические монахи. Правда, их сутаны выглядят чуть-чуть иначе. Но обозвать этих двоих монахами было как-то прикольней.

«Неплохо, меня везут католические монахи в черных сутанах! Я готов, где здесь у вас Рай?!»

Позадиидущий достал какой-то сосуд, сделанный из бересты, вывернул из него деревянную пробку, и протянул сосуд первому. Колямбо разглядел, что под излишне длинными рукавами его новых знакомых скрывались также вполне человеческие руки. Беглый осмотр показал наличие пяти пальцев на руках каждого из них. Итак, человеческий фактор подтверждался. Он хотел встретить