Погоня за ветром - Олег Игоревич Яковлев

беседовали о шубах и платах. Лев рассеянно слушал, посматривая по сторонам.

Кони, весело пофыркивая, снова побежали вверх. Поскрипывали полозья, возок качало, подбрасывало на ухабах и кочках. Шлях вился серебристой лентой посреди букового леса. На самой круче Лев велел вознице остановиться и спрыгнул наземь.

— Королевна! Ступай ко мне. — Он подал Елишке руку, подхватил её, затем осторожно поставил на дорогу и помог сойти по ступеням грузной Ольге.

На вершине не росли деревья и открывался дивный вид на окрестности. В ушах отрывисто свистел ветер.

— Почто привёз нас сюда? Дует, хлад! — пожаловалась Ольга.

— Хочу показать своей супруге нашу Червонную Русь. А такие места всегда притягивают к себе. Вот, королевна, эти горы называются Толтры. Там, — Лев указал перстом на север, — город Зборов. Иной раз его стены можно увидать в ясный день. Но нынче не видно.

— Тамо же, невдали, град Шумск, — вмешалась в разговор Ольга. — Там живёт вдовая княгиня Альдона, твоя сноха, принцесса. Её покойный муж был братом князя Льва.

— Почему Альдона не приехала на свадьбу? — спросил Лев.

— Не ведаю. В последнее время мы редко видимся. Она стала странной, нелюдимой. Словно заворожили её.

— Вот как. — Лев нахмурился. — Ну, бог с нею. Слушай же дальше, гранд принцесса. Вон там, внизу, речка Гнезна сливается с Серетом. Видишь? Теребовль немногим выше по теченью. За рекой, на заход, шлях во Львов — главный город нашей земли. А теперь поворотись на полдень. Там, за холмами, за горами — Днестр, самая большая наша река. Серебряными струями впадают в него Серет, Липа Золотая и Гнилая, Смотрич, Збруч, иные реки. А на реках — крепости. Каменец, Василёв, Онут, Хотин. Бакота. За Днестром же — степь. Равнина бескрайняя, редкие дерева растут, всё сплошь травы, ковыль. Кочуют там мунгальские орды. Близ места, где вливается Днестр в Чермное море, ставка хана мунгалов — Ногая. Другой же хан, Тудан-Менгу, живёт далеко на востоке, на берегах Волги. Ему вся Русь ныне платит дань.

— Выходит, и ты — данник хана? — спросила, сморщив носик, Елишка. — Не знала я, что за татарского раба замуж иду!

Она презрительно хмыкнула и гордо вскинула вверх голову. Лев зло прикусил ус.

В разговор вмешалась Ольга.

— Ты б не величалась вельми, княгинюшка, — сказала она. — Не ведаешь бо, каковы они, татарове сии. Давно ли вся Европа ваша дрожала, одно имя их услыхавши. Дед мой, князь Михайло Всеволодич, тож тако вот величался. Горд был, помощи супротив татар у вас, латынян, испрашивал, в Лион на собор церковный ездил. А кончил смертью мученической в ставке у Бату-хана.

— А наш воевода, Штернберг, сих татар побил под Оломоуцем! — крикнула в ответ принцесса. — Он даже хана одного, Байдара, убил. Другого же, Пэту, в плен взял.

Лев вмешался и оборвал спор женщин.

— Штернберг хоробрый был витязь, спору нет. Только, гранд принцесса моя, Чехия ваша от степей далеко, а мы — близко. И чем мунгальские набеги терпеть, лучше уж вот так. — Лев вынул из-под рубахи и показал висящую у себя на шее золотую пайцзу.

— Что это? — Елишка с любопытством взяла пайцзу в ладонь.

— Мунгальский знак власти. Тудан-Менгу прислал. Отныне на Червонной Руси без моего ведома ни один мунгал бесчинствовать не посмеет. Ибо нарушит он в таком случае вышнюю ханскую волю.

— Голова львиная. И знаки какие-то непонятные начертаны, — удивлённо отметила Елишка.

— Надпись по-арабски. Ладно, давай, спрячу пайцзу. Будем возвращаться в Теребовль. В самом деле, хладно.

Лев едва только успел усадить женщин обратно в возок, как с громким скрежетом ввалилась на вершину горы угорская карета. Из неё, как жёлуди с дуба, посыпались бароны. Показался и сам король Ласло Кун, в бархатном голубом плаще поверх стальных лат.

«На бой будто собрался, щенок!» — Лев с едва скрываемым презрением уставился на долговязую фигуру угорца, который, важно неся на длинной шее свою маленькую голову, шёл ему навстречу.

«Журавль, прикидывающийся орлом». — Лев усмехнулся.

— Князь Лев, мы должны немедленно закончить наш вчерашний спор, — объявил король.

— Разве мы спорили о чём-то? — Лев с удивлением пожал плечами. — Ты — мой гость, я позвал тебя на свадьбу.

— Довольно юлить, князь. Речь шла о свинцовых рудниках под Родно. Если ты не отдашь их мне, я пойду на тебя войной.

В глазах Куна князь заметил холодный стальной блеск.

— Но зачем нам проливать кровь наших подданных? Они не виноваты в твоём упрямстве, — продолжал угорский король. — Не лучше ли разрешить наш давний спор поединком на саблях?

«Вот урод! Глупый мальчишка! Думает, что я буду с ним биться!»

— По вашим понятиям, я — принц крови и мне не подобает, как простому ратнику, устраивать здесь всякие поединки, — зло бросил ему в ответ Лев. — Это не приличествует принцам и королям.

— Да ты просто трусишь! — воскликнул возмущённый Кун. — Я презираю тебя!

— Тогда убирайся вон! Прочь с моей земли! — Льва охватил гнев. — Дерись в своей Буде, с кем тебе угодно! С дворянами, с ишпанами[204], с мужичьём!

— Значит, война! Принц Лев, я объявляю тебе войну! — вскричал Ласло Кун.

Бароны обступили короля, стали наперебой уговаривать успокоиться, один из них подскочил ко Льву с извинениями.

— Прости, сиятельный принц, нашего безрассудного властителя. Он молод и неопытен в делах государственных. Кроме того, он вчера выпил слишком много мёда.

— Хорошо, я не держу на него зла. Но о рудниках пусть забудет, — отрезал Лев, забираясь в возок.

— Гони в Теребовль! — крикнул он вознице.

— Мне понравилось, как ты ему ответил, — тихо сказала Елишка, когда они тронулись в путь.

Сани быстро скользили по искрящемуся на солнце снегу. Воздух был свеж, чист и прозрачен. Могучие буки и грабы широко разбрасывали свои ветви. Синела внизу Гнезна. Было сказочно красиво, но Лев не замечал этой красоты — настроение его было вконец испорчено глупой выходкой Куна.

69.

На второй день трапезничали наверху. Для Льва и Феогноста накрыли, как и было велено, отдельный стол. Ели в основном рыбу, на огромном блюде с поварни принесли судаков, рядом с ними положили запечённых днестровских окуней и голавлей. Было много чёрной осетровой икры,