Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Мори Терри

Увидь ты эту книгу, и сам бы все понял. В ней полно сатанинских символов, молитв и, самое главное, картинок. Ты слышал о человеке по имени Элифас Леви? [Он] автор этой картинки. Изображение козлиной головы, прилепленной к человеческому телу. Его зовут БАФОМЕТ. Я реально смотрел на эту картинку часами напролет. <…>

В больничной палате я все спал и спал. <…> Я понял, что был неосторожен, забыл о бдительности. <…> А потом тебя со свистом настигает лезвие бритвы.

Едва вернувшись в камеру неделю спустя, я пошел прямо [sic] [124] к своей койке, опустился перед ней на колени, схватил эту книгу и разорвал ее в клочья.

Хотя я не могу с уверенностью утверждать, что нападение на Берковица связано с полученной от моего источника информацией, с учетом времени инцидента вполне возможно, что так оно и было – хотя Берковиц впоследствии намекнет на присутствие в деле иных мотивов. Эти мотивы, по словам тюремного источника, могли быть связаны с деятельностью Берковица в составе культа. Так или иначе, Гилрой сообщил прессе, что за несколько недель до произошедшего он официально уведомил Департамент исправительных учреждений о высокой вероятности подобного развития событий. Однако связанные с Берковицем меры безопасности усилили только после нападения.

Весть о покушении застала нас, когда мы завершали работу над большим репортажем об убийстве Московиц, предназначенным для «Ганнетт Вестчестер-Рокленд ньюспейперс». Вместе с Джимом Миттигером и Томом Бартли я на протяжении шести недель изучал этот случай стрельбы. Мы повторно опросили свидетеля Томми Зейно, видевшего нападение из припаркованного рядом синего корвета, нашли и выслушали Сесилию Дэвис, чей полный отчет о событиях той ночи так и не стал достоянием общественности.

Тщательный анализ того, что произошло 31 июля 1977 года, с использованием секундомера и многократной реконструкцией действий участников, помог воссоздать картину, подтвердившую мои давние подозрения: Берковиц тогда не просто был не один, но и, по всей видимости, не являлся фактическим убийцей. Статью, занявшую больше полосы в газетах увеличенного формата, опубликовали в четверг, 19 июля. На этот раз редакторы разрешили упомянуть Джима, так что под заголовком стояло и мое, и его имя.

В отличие от мартовской статьи, впервые поднявшей вопрос о заговоре, которую прочие СМИ в основном проигнорировали, эта сумела привлечь внимание. Телевидение и радио упомянули нашу историю, а информагентство «Ассошиэйтед пресс» опубликовало заметку, написанную Ричардом (Риком) Пьенчаком, который следил за нашим расследованием с момента интервью с Миттигером девять месяцев назад. Пьенчак тогда убеждал нас обнародовать предполагаемую связь Джона Карра с этим делом, но мы отказались, поскольку хотели для начала собрать побольше информации.

Как и ожидалось, представители правоохранительных органов поспешили опровергнуть изложенные в статье сведения, хотя подробностей в ней было намного больше, чем раньше. Репортер радиостанции «Дабл-ю-си-би-эс» Ирен Корнелл добралась до окружного прокурора Бруклина Юджина Голда: он отказался с ней разговаривать, однако, ныряя в лифт, выкрикнул, что статья представляет собой «чудовищные измышления». «Дабл-ю-пикс ТВ» отправили своего корреспондента Джеффа Камена в офис Голда за комментариями, но его даже не пустили в здание. С этого момента «Дабл-ю-пикс» начнут внимательно следить за этим делом и широко освещать последующие события.

Голд, находясь под давлением, все же выпустил заявление, которое мой коллега Майк Цукерман обнародовал в выпусках газет «Ганнетт» на следующий день. В заявлении утверждалось, что главные свидетели обвинения ошибались. Рассказанную нами историю офис Голда назвал «дикой гипотезой, не подкрепленной доказательствами». Сам Голд, по признанию его пресс-секретаря Ронды Нагер, «не читал эту статью, но в курсе ее содержания».

Следующий комментарий Нагер попросила не подписывать ее именем: «Была ночь, темно, воспоминания [свидетелей] в лучшем случае туманны и к тому же искажены интенсивностью переживаний».

Получалось, что теперь офис окружного прокурора пытался подорвать доверие к собственным ключевым свидетелям, которым в свое время поверила полиция и которых так восхваляли во время ареста.

Дело Московиц превратилось в линию фронта. Голд не собирался сдавать позиции до тех пор, пока ему это будет сходить с рук; и раз уж статья затрагивала лишь расследование в юрисдикции Голда, прокурор Квинса Джон Сантуччи и Марио Мерола из Бронкса предпочли отмолчаться. Департамент полиции Нью-Йорка выступил с мягким публичным опровержением, но втайне действовал совершенно иным образом.

Что касается прессы, то нынешняя реакция на новые события в деле, раньше вызывавшем столь значительный интерес со стороны средств массовой информации, говорила о многом. Информационные агентства и большинство теле- и радиовещателей, которым не приходилось конкурировать с печатными коллегами, уделили истории кое-какое внимание. «Нью-Йорк таймс» опубликовала небольшую статью, сообщавшую о наших утверждениях и поступивших от официальных лиц опровержениях. «Дейли ньюс», которая, к сожалению, поддерживала теорию убийцы-одиночки, проигнорировала произошедшее. И это были те же люди, что двумя годами ранее, как и «Пост», со всех сторон обсасывали историю Сына Сэма.

Обозреватель «Ньюс» Джимми Бреслин вместе со спортивным телерепортером Диком Шаапом написал роман о «деле 44-го калибра», в котором Берковиц изображался жаждущим бойни безумцем, действовавшим в одиночку. Кроме того, «Ньюс», ранее собиравшая деньги на вознаграждение за помощь в поимке Сына Сэма, отдала часть этой добычи семье Карр – уж кто-кто, а они такого не заслуживали. В целом «Ньюс», чей репортер Уильям Федеричи приложил руку к искажению подлинной истории миссис Дэвис, будет относиться к охоте на сообщников так, словно их вовсе не существует. Пройдет несколько лет, прежде чем смена руководства восстановит традиционные принципы работы этой газеты.

«Пост», мучимая собственными проблемами, связанными с делом Миттигера, который вот-вот должен был предстать перед судом, также проигнорировала статью о деле Московиц. Впрочем, позднее, по настоянию Стива Данливи, отлично знавшего о достоверности изложенных в ней фактов, «Пост» все же начнет писать о расследовании заговора.

Сдвинувшись с мертвой точки, мы надеялись, что нью-йоркская пресса внесет в дело свою лепту – выйдет за рамки привычных сообщений об обвинениях и опровержениях и проведет собственные серьезные расследования в дополнение к нашим. Однако этим мечтам не суждено было сбыться. Нам и дальше пришлось работать в одиночку, и на то имелось несколько причин.

Первая из них – сочетание скептицизма и неловкости. За исключением «Пост», которая сошла с дистанции из-за описанных раньше обстоятельств, после задержания Берковица никто не стремился пойти дальше громких заголовков. Не желая задумываться о том, как они вообще могли упустить историю такого масштаба, некоторые журналисты предпочитали считать истиной официальные опровержения.

Во-вторых, средства массовой информации не любят играть в «догонялки», и никто в них не знал, откуда мы взяли свои