Лёд и пламя 1-2 - Джуд Деверо

– Доброе утро, – ответила Хьюстон. – Проходите, пожалуйста. Не знаю, в курсе ли вы, мистер Бэгли, но мы с мистером Таггертом собираемся пожениться через две недели, и ему нужно составить гардероб. А к завтрашнему приему ему необходим шерстяной костюм: пиджак на трех пуговицах, серые брюки и кашемировый жилет. Этого достаточно. Как вы думаете, он будет готов завтра к двум часам?

– Не знаю. У меня есть и другие клиенты.

– Уверена, что они находятся в лучшем положении, чем мистер Таггерт, и могли бы подождать. Наймите столько швей, сколько понадобится. Все будет оплачено.

– Хорошо, я постараюсь. А сейчас, чем быстрее я сниму мерки с мистера Таггерта, тем быстрее можно будет приступить к костюму.

– Думаю, он в спальне.

Мистер Бэгли посмотрел на нее тяжелым взглядом.

– Блейр-Хьюстон, я знаю вас с детства, я согласился отложить все дела, чтобы выполнить для вас эту работу, приехать сюда рано утром, чтобы снять мерки с вашего жениха, но я не собираюсь подниматься наверх и искать его. Возможно, нам лучше вернуться, когда он проснется.

– Но тогда вы не успеете сшить костюм! Ну пожалуйста, мистер Бэгли.

– Нет, даже если вы станете передо мной на колени. Мы подождем здесь полчаса. Если за это время мистер Таггерт не спустится вниз, мы уедем.

Хьюстон была почти рада, что в гостиной, где они собирались подождать, не было стульев. Набравшись смелости, она поднялась по лестнице.

Второй этаж был таким же красивым, как и первый, с выкрашенными в белый цвет панельными стенами, прямо перед ней находилась открытая широкая комната, задняя стена которой была покрыта зеленой плиткой.

– Вольер для птиц, – прошептала она с восхищением.

Вздохнув, Хьюстон вспомнила, зачем она здесь. Вокруг нее тянулся длинный коридор закрытых дверей, за одной из которых был Кейн.

Она открыла ближайшую дверь, и в тусклом свете увидела светлые волосы на смятой подушке. Не желая будить Эдена, она тихо прикрыла дверь.

Она прошла четыре комнаты, прежде чем отыскала спальню Кейна. Пестрые шторы, закрепленные на красивом карнизе у самого потолка, преграждали путь солнечному свету. Мебель состояла из дубовой кровати, небольшого заваленного бумагами столика, на котором стоял глиняный кувшин, и трех стульев, обитых отвратительным красным плюшем с ярко-желтыми кисточками на сиденьях.

Хьюстон взглянула вверх, где должен был находиться чердак.

– Простите его, мадам де Помпадур, – прошептала она.

Хьюстон решительно подошла к окну, раздвинула шторы и завязала их толстым узлом, чтоб они оставались на месте. В комнату ворвался солнечный свет.

– Доброе утро, мистер Таггерт, – громко сказала она, подойдя к его кровати.

Кейн перевернулся на другой бок, продолжая спать. Одеяло укрывало его только по пояс, обнажая голую грудь. Хьюстон подумала, что спит он, вероятно, абсолютно голым. Она несколько раз до этого видела голую мужскую грудь. Кейн был сложен как боксер-профессионал: крупный, мускулистый, с очень волосатой грудью. Его смуглая кожа, казалось, должна была быть теплой на ощупь.

Хьюстон стояла у кровати, как вдруг сильная рука обвила ее бедра и втащила на постель.

– Что, не терпится? – спросил Кейн, жадно целуя ее шею, его руки скользили по ее телу. – Всегда любил повозиться с утра пораньше.

Пытаясь высвободиться, Хьюстон поняла, что своими силами ей этого сделать не удастся. Она нащупала на столе кувшин и одним махом обрушила его на голову Кейн.

Хрупкая глина разлетелась вдребезги, Хьюстон успела спрыгнуть с кровати и отскочить подальше, пока Кейн отряхивался от воды и осколков кувшина.

– Какого черта… – начал он, потирая затылок. – Вы ж могли меня убить.

– Вряд ли, – сказала Хьюстон. – Качество ваших туалетных принадлежностей вполне соответствует качеству этой мебели.

– Послушайте, вы маленькая сучка, я…

– Нет, мистер Таггерт, это вы меня послушайте. Если вы собираетесь взять меня в жены, то извольте вести себя со мной уважительно. Я не позволю обращаться с собой, как с какой-нибудь шлюхой, которую вы.., которую вы снимаете на ночь, – она покраснела, но продолжила:

– Я пришла в вашу спальню не потому, что, как вы сказали, мне не терпелось разделить с вами постель. Вы меня хотели принудить к этому. Внизу ждет портной, чтобы снять с вас мерки, в любую минуту могут прийти люди перетаскивать мебель и повар с целым фургоном продуктов, и уже раньше, чем через час парикмахер сострижет с вас всю эту массу волос, которой вы щеголяете. Если я буду готовить вас и этот дом к свадьбе, то мне, к сожалению, понадобится ваше присутствие, и поэтому я не позволю вам целый день напролет валяться в постели. Кейн взглянул на нее впервые за время ее речи.

– У меня идет кровь? – спросил он. Хьюстон со вздохом подошла к нему и обследовала его голову, пока он не поймал ее за талию и не прижал лицо к ее груди.

– Вы что-нибудь подкладываете сюда? – спросил он.

Хьюстон с отвращением оттолкнула его.

– Поднимайтесь с постели, одевайтесь и спускайтесь вниз как можно быстрее, – сказала она, прежде чем повернуться на каблуках и выйти из комнаты.

– Чертовски ершистая баба, – сказала он ей вдогонку.

Внизу царил хаос. Шестеро мужчин, которых прислала Сьюзен, слонялись взад-вперед как у себя дома, отпуская непристойные замечания. Вилли и миссис Мерчисон ждали ее распоряжений, а мистер Бэгли решил уехать.

Хьюстон принялась за работу.

Около девяти часов она пожалела, что не умеет обращаться с кнутом. Она сразу выгнала двоих грузчиков за дерзость и спросила остальных, хотят ли они получить плату за целый день работы.

Кейну не нравилось, что мистер Бэгли дотрагивается до него, и что Хьюстон решает, что ему носить.

Миссис Мерчисон была вне себя, пытаясь приготовить что-нибудь в пустой кухне.

Когда приехал парикмахер, Хьюстон выскользнула в боковую дверь и бегом бросилась в уединенную просторную оранжерею, которую ей давно хотелось осмотреть. Она закрыла дверь и углубилась в созерцание цветочных клумб, тянущихся на сто метров в длину. Тишина и аромат действовали успокоительно.

– Устали от шума?

Она обернулась и увидела Эдена, сажающего азалии. Он был почти такой же огромный, как Кейн, красивый, светловолосый и, как ей показалось, моложе Кейна.

– Мы, наверное, вас разбудили, – сказала она. – Сегодня было слишком много крика.

– Когда рядом Кейн, люди обычно кричат, – сказал он ничего не значащим тоном. – Давайте я покажу вам свои растения.

– Это ваши?

– Более-менее. За оранжереей есть домишко, там живет японская семья. Они ухаживают за садом, а за оранжереей ухаживаю я. У меня растения со всего мира.

Хьюстон знала, что у нее нет времени, но ей хотелось немного побыть в тишине.