Шаги забвения - Светлана Рощина

Но я и предположить не могла, что новорождённые мальчики ведут себя гораздо беспокойнее, чем девочки.

Так, если Алёна засыпала не позже часа ночи, то сон Артёма начинался не раньше трёх-четырёх часов ночи.

И в этой связи на ум приходит анекдот. Встречаются две подруги, одна из которых недавно стала мамой. И первая спрашивает её:

– Хочу посмотреть на твоего малыша. В какое время мне удобнее зайти к тебе?

И молодая мама отвечает:

– Приходя лучше в три часа ночи. В это время он наиболее оживлён и весел.

Этот анекдот был придуман явно про меня, потому что с момента рождения сына ночные бдения стали для меня нормой.

Артём часто просыпался, и, главное, его ни на секунду нельзя было оставить одного. Он сразу же начинал плакать, хватать всё подряд, хулиганить, в общем, делал всё, чтобы привлечь к себе внимание.

Возможно, если бы мы жили отдельно от свекрови, я бы смогла перевоспитать ребёнка с самого начала, но у меня не было такой возможности. Стоило Артёму пискнуть, как эта злобная женщина начинала визжать громче новорождённого малыша и с криками: «Убивают!» распахивала дверь в подъезд, привлекая внимание соседей.

А когда из квартир начинали выходить люди, привлечённые шумом, свекровь радостно начинала орать, что я издеваюсь над ребёнком, пытаясь убить его и её саму, потому что она не может спокойно смотреть на эти издевательства.

Если бы мы жили в Америке или в Европе, меня, наверное, уже давно посадили бы в тюрьму и лишили родительских прав на основании подобных заявлений матери мужа, но в нашей стране к таким семейным скандалам относятся гораздо проще. Соседи сплетничали, судачили, показывали на меня пальцем, повторяя: «Олеся, как ты можешь!», но дальше этого дело не шло. Но свекровь не останавливалась, продолжая позорить меня и наводить напраслину.

Разговаривать с этой женщиной было бесполезно. Стоило мне открыть рот, как она тут же переходила на крик и снова бежала в коридор, открывала дверь в подъезд и кричала, что было мочи: «Убивают!».

И конечно, меня не могла не задевать вся эта нездоровая обстановка. Я пыталась заставить мужа поговорить со своей матерью, но он не желал слушать ничего, что бы могло опорочить его любимую мамочку, и потому всегда отвечал одной фразой:

– Это ваши бабские дела. Вот сами и договариваетесь.

Так я и жила. Словно в тылу врага, я держала оборону, стараясь выжить и не дать свекрови лишней возможности потрепать мне нервы.

Я практически не спускала Артёма с рук, чтобы он случайно не заплакал. И часто ловила себя на мысли, что, вероятно, переоценила свои возможности, решив родить второго ребёнка. Потому что единственным способом выжить в этой семье была возможность как можно чаще сбегать отсюда. Куда угодно: на работу, в магазин, на прогулку с дочерью, в кино, в парк, – всё равно куда, лишь бы проводить в этой квартире меньше времени и меньше видеть свою драгоценную свекровь и нелюбимого мужа. Но я намеренно приковала себя на несколько лет к этой квартире и к этим людям ради того, чтобы родить сына. А стоило ли оно того? Ведь у меня уже был ребёнок, и может быть стоило остановиться. Но зачем-то я снова решила рискнуть своим здоровьем, своим психическим состоянием и своей жизнью лишь для того, чтобы у меня появился сын. И правильно ли я поступила?

Тогда я не знала ответа на этот вопрос. Я лишь воевала за право жить. Но совершенно не была уверена в своей победе.

Недели через три после рождения сына у меня началась мастопатия. Молоко начало прибывать в очень больших количествах. Грудь набухла, и малейшее прикосновение к ней причиняло нестерпимую боль. И в довершении всех этих неприятных ощущений у меня поднялась температура. А началось всё с озноба, и я ещё могла справлять с домашними делами и заботиться о сыне. Но потом температура поднялась до сорока градусов, и я уже не могла встать с постели, поэтому сын всё время лежал со мной на диване, чтобы я могла ухаживать за ним, не вставая на ноги. Но выйти на улицу, конечно же, в таком состоянии было невозможно. А маленьким детям нужно гулять каждый день! И я попросила мужа, который в это время находился дома, потому что был выходной, сходить погулять с сыном.

Я показала Андрею на градусник, чтобы он сам убедился в том, что я не преувеличиваю своё состояние, и сказала:

– Ты сам видишь, как мне плохо. Сходи, пожалуйста, сегодня сам погулять с Артёмом.

– Я так и знал, что ты меня об этом попросишь! – не скрывая злобы, прошипел сквозь зубы муж.

– Но я даже встать на ноги не могу! Меня всю колотит! – стала оправдываться я.

– Ладно, собирай ребёнка. Так и быть, сделаю тебе одолжение, – процедил муж, и я начала готовить сына к прогулке.

Признаться, меня очень задевал тот факт, что муж никогда не гулял с детьми. Дочерью он не занимался принципиально, аргументируя это тем, что дочерями должны заниматься матери. Но когда родился сын, я от всей души надеялась, что сейчас что-то изменится. Ведь все мужчины хотят иметь сыновей! Но, по-видимому, это был не мой случай. Андрей продолжал полностью игнорировать своего новорождённого ребёнка, и мне снова пришлось взвалить заботы о малыше на свои плечи. Правда, в этот раз я была более подготовленной матерью, чем тогда, когда у меня родилась дочь. И потому Андрей вообще не ощущал никаких неудобств после рождения сына. Ведь его никто не будил по ночам, и никто не обращался за помощью! Он точно так же возвращался с работы домой, и на столе его ждал ужин, а все его рубашки были постираны и поглажены.

И когда я выходила с коляской гулять, то меня до глубины души поражало то, что я была единственной молодой мамой, которая сама гуляла со своим ребёнком! За других мамочек это делали их мужья или родители, которым доставляло удовольствие гулять с внуками. И лишь я, словно сирота, всегда гуляла со своими детьми одна.

Но в тот день я просто физически не могла это сделать! И, как нарочно, стоял прекрасный тёплый солнечный день, и лишать малыша прогулки в такую погоду было бы преступлением. И Андрей отправился на прогулку с сыном.

Но на следующий день я продолжала чувствовать себя очень плохо. Правда, температура немного спала, и теперь она составляла