Гроза над Миром - Венедикт Ли

 Ханна предложила Арни сесть, сама села напротив. Сави утерла слезы и стояла, опершись на плечо Ханны. Арни дивился своему спокойствию. Случилось то, чего боялся – огромная пустота возникла в его жизни, когда он выслушал все, что сказали ему эти зрелая и молодая женщины, такие разные, но в горе своем похожие друг на друга. С Сави – понятно. И он спросил Ханну:

 – Вы тоже знали Наоми?

 Ханне изменила выдержка.

 – Знала ли ее? Вы пришли к ней домой! Здесь жила она два года, пока псы Ваги не забрали ее. Будь он проклят! Мало ему городских девок, так пришли за ней! Как прознали? Как?

 Два года назад муж Ханны, ныне покойный и ее младший сын (сейчас он где-то скрывается от вербовки) нашли Наоми спящей на меже, под старым мелколистом. Она спала мирным и крепким сном, какой наступает после глубокой усталости. И, проснувшись, не могла сказать ни слова так, чтобы ее поняли. Но послушно вошла с ними в дом. Ханна до сих пор помнила легкий испуг, с каким Наоми вглядывалась в лицо ее мужа.

 – Не знаю, что ее так удивляло. Может то, что Теодор был заметно старше меня…

 Незнакомке дали поесть. Она ела немного, старательно копируя обращение Ханны со столовым прибором. Никогда еще Ханна не встречала девушки столь необразованной и, в то же время, такой понятливой. В считанные дни она выучилась сносно объясняться на джойлик. «Не понимаю», «слушаю», «пить», «хочу помочь»… – словарный запас ее быстро рос.

 Имя ее Ханна узнала в первый же день. Показала на себя – «Ханна», на мужа – «Теодор». Необычная гостья сразу ответила ей, приложив руку к сердцу.

 – Naomy. La namo se Naomy.

 Поразила всех и ее одежда – цельнокроеный комбинезон из мягкой, с серебристым отливом ткани. Когда настало время ложиться спать, (Ханна отвела ей местечко, освободив превращенную было в кладовку комнату старшего сына, который давно жил отдельно), Наоми сбросила комбинезон, оказавшийся почти невесомым, Ханна подержала его в руках, теплый и скользкий на ощупь, заметила, что обувь составляла со штанинами одно целое. Удивило Ханну и то, что под этой одеждой Наоми была полностью голая. Пришлось пожертвовать ей свою запасную ночную рубашку.

 И еще. Незнакомка была вооружена.

 – Вот, – Ханна вынесла из задней комнаты сверток.

 Арни долго держал на руке одежду Наоми. Душа его постепенно наполнялась горечью. Кроме комбинезона в свертке оказалось нечто, напоминающее очертаниями маленький револьвер с коротким дулом. Матово-черного цвета, нетяжелое, хорошо сбалансированное, с замысловатой формы рукояткой – несомненное оружие. Хотя – корпус сплошной и не видно, где заряжается.

 Арни внезапно сообразил, что рукоятка изготовлена исключительно под ладонь Наоми, потому любому другому держать это оружие в руке неудобно. Нащупал на месте курка утапливающуюся под нажатием пальца сдвоенную кнопку – сперва меньшая входила в большую, затем поддавалась и та.

 Взял половчее, прицелился в открытое окно в столбик забора, осторожно нажал на спуск. Безрезультатно. Оружие не заряжено, либо неисправно.

 – Сын уже пробовал… Сказал, может, мы не знаем секрета, – Ханна следила за экспериментом Арни. – Когда за ней пришли, Наоми чистила птичник. Кинулась в дом, ее схватили на пол-дороге, и она целую минуту яростно отбивалась. Уложила наземь троих, пока ее скрутили… Кто-то донес или выболтал по глупости, что во Флавере живет симпатичная девушка. У меня никогда не было дочери – Наоми стала ею. Два года – счастливое время. И так все кончилось! Я страшно горевала. А скоро началась война…

 Когда я узнала, что это моя Наоми готова выбросить Вагу на помойку – целый день ходила сама не своя от злой радости! И вот… – у Ханны перехватило горло.

 – Вы сказали, что были ее мужем. Значит – мой сын. Возьми!

 Она отдавала Арни оружие и одежду Наоми.

 Арни встал. Встала и Ханна. Сави, все это время простоявшая, как сомнамбула, встрепенулась, вперила в него горячечный взор. Слова сами шли Арни на язык, он говорил то, что чувствовал.

 – Мама! И ты, сестренка… Я иду на Вагнок и сровняю проклятый город с землей.

 Покинув дом Ханны, Арни, вместо того, чтобы вернуться к ожидавшему его передовому отряду, направился по широкому, утоптанному множеством мягких лап проулку к деревне стиксов Флаверы. В его поясной сумке лежал сверток, что отдала ему Ханна – память о Наоми. Она умерла не на его глазах, и Арни казалось теперь, что на деле – Наоми жива, только отправилась в такой далекий путь, что обратно ее не дождаться. Он шел к стиксам и мысленно говорил с Наоми, делясь своим замыслом.

 Встречный стикс мурлыкнул приветствие, Арни в ответ издал гортанный звук. Махнул охране рукой: «Держать дистанцию. Не мешать». Медленно двинулся вперед, вдыхая отчетливый запах множества живых нечеловеческих разумных существ.

 С холмов на северных подступах к Вагноку дорога выглядела черной рекой от идущих по ней бесконечной чередой войск. Разведчик выругался про себя, толкнул стикса коленями: «Лечь».

 – Откуда у него столько стиксов? – пробормотал сквозь зубы.

 Ездовые и тягловые, со всех деревень и городков, через которые пролег путь армии Арни… Стиксы уходят к нему! Правду говорят: этот ненормальный еще подростком, вместо того, чтоб бегать за девками, пропадал днями у стиксов. Он даже умеет говорить на их языке. Не на джойлик – жестами, а рычать, шипеть и мяукать, как они. Животное, тварь! Разведчик поворотил стикса обратно, а сам низко пригнулся в седле. Теперь скорее к своим…

 Он не понял, как очутился на земле, перед лицом горели два круглых желтых глаза зверя, уши прижаты к голове, пасть оскалена. Такого просто не могло быть – стиксы не трогают людей! Захрипел в шоке:

 – Уйди!.. Нет…нет, уйди!

 Верхние клыки стикса были длинными и ослепительно белыми.

 Просторное платье Бренды скрывало ее тренированное тело, желтым махровым платком, как тюрбаном она повязала голову. На округлом лице застыло выражение безразличия. Она разглядывала лежащий на мостовой труп девушки. Несчастную погубила длинная юбка, в которой запутались ее ноги. Упав, девчонка уже не смогла подняться, и оказалась затоптана бегущей толпой. «Все боялись вымокнуть… Почему так происходит: скопище нормальных людей разом превращается в стадо?» Бренда велела Майлу следовать дальше. Вереница мертвых тел впереди была еще длинной – с утра трупы погибших во вчерашней давке укладывали на площади для опознания. Но, пока Бренда не отыщет среди них Пини, вход горожанам на Адмиралтейскую и оттуда на главную площадь города – закрыт. Практически весь гарнизон Майл, осунувшийся, постаревший за ночь лет на десять, задействовал на охрану центра города.