Все исправить - Елена Белова

Не обошлось без мародеров, но владельцы всевозможных магазинов не зря тратились на охрану, в том числе магическую, а объявления по системе оповещения шли беспрерывно, и даже асоциальные элементы прониклись…

Стефания всегда была расчетлива и предельно аккуратна. Из-за этого ее охотно брали в напарницы — знали, что не подставит и не бросит.

«Методичность и планирование, — не раз повторяла светловолосая феникс. — Методичность и планирование, девочки, это важно».

Ее отряду пришлось тяжело — дай-имоны вписались не куда-нибудь, а на курорт, полный отдыхающих…

Пришлось ставить купол, которому обучал милорд, и добивать серых уже изнутри, по одному вынося из-под фиолетовой пленки раненых…

Прежде чем прибыла помощь, Стефанию успели убить два раза. Но больше никто из группы не погиб и не был заражен.

Материализовавшаяся среди пустыни группа людоедов была сообразительней остальных. За несколько минут до прибытия команды ликвидации они успели отыскать и загрызть мирно спящих в палатке экологов, которых не в добрый час занесло в эти дикие края. Поэтому особого гуманизма по отношению к ним никто не проявил — через полчаса после довольно активной перестрелки из-за высоких барханов вырвался дракон с всадником на спине. И прицельно дохнул…

Над Кордовой громыхала гроза. Гроза осенью — нонсенс, но именно благодаря ей, хлещущей то ветром, то ливнем, люди сидели по домам, и перехватить серых оказалось проще…

— Кто же так стучит? — попенял в спину дай-имону девичий голос. — Так только орать «откройте, полиция».

Серый, яростно выламывавший дверь крупного многооконного дома, обернулся.

— Хар?

— Ребята, мне кажется или нас реально оскорбили? — поинтересовалась рыжая девица, застывшая впереди группы боевиков.

— А кто их знает… — раздумчиво протянул парень помоложе. — Может, он, наоборот, комплимент тебе сделал.

— Хар! — повторил серый. И оскалился.

— Точно, комплимент. Гастрономический.

— А мне комплименты только Март имеет право делать! — повела плечом девица. — Ребята, кто вступится за девичью честь?

— За честь Марианны! — единодушно взвыла группа, кидаясь вперед.

А что, тоже лозунг.

— Станция два-тринадцать-девять. К общему запуску готовы.

— Ключ?

— Передаем… есть.

— Станция два-тринадцать-одиннадцать. Есть готовность!

— Станция два-тринадцать-семь. Милорд, у нас всего половина расчетной мощности! Мы не сможем включиться в общую систему!

— Главное, сами включитесь. Там посмотрим.

— Станция три-семь-семь, норма.

— Дензил, собери добровольцев.

— Есть, милорд.

— Милорд, но как же синхрон?! — взывает шар.

— Синхрон будет.

Прорывы пошли снова, в голове боль и ярость, свои и не свои, и все тише связь, словно брат все дальше.

Пора.

— Контакт.

Шар подплывает ближе.

— Милорд, что вы делаете?

Открыть панель. Окинуть взглядом вбегающих в зал добровольцев — десятки… уже за сотню… ободряюще кивнуть. Кратко объяснить, что от них требуется.

И ладонь на контакты. Пошел отсчет.

Цветные пятна уже неразличимы. Он или их не видит, или просто больше нет энергии — уже неважно. Серость подступает со всех сторон.

Всю жизнь не любил серость.

Особенно после камеры.

Кто бы знал, что умирать придется в сером небе. Ничего, главное, что в небе, Сокол. Песня получилась бы хорошая, да уже не сложишь, не успеешь.

Следующий импульс его добьет.

Дим, ты только держись, все ведь получилось…

Десять. Девять. Первый импульс. Вплести в общее «кружево». Восемь. Еще импульс. Вплести, подстроить под общий ритм, закрепить… Семь. Шесть. Толчки разнокалиберных энергетических «сгустков» — ключей станций — все чаще, он едва успевает встроить их в общий поток, кое-как согласовав общий ритм.

Скорее. Скорее. Скорее.

Пять. Тревожный вскрик:

— Барьер, милорд! Зафиксирован сбой…

Алекс! Дьявол, демон, преисподняя…

Четыре! Быстрей, черт! Четыре… Три. В шаре мелькает уличный бой, падающий мальчишка в золотом галстуке… Какого дьявола, кто выпустил детей?! Два… Надолго ли хватит энергии, даже с добровольцами…

Один… Глубокий вдох.

Ноль.

Есть синхрон!

— Пабло, давай!

Ослепительная вспышка мгновенно гаснет, наградив видящих временной слепотой, и в следующую секунду барьер, сверкающий, яркий, выплелся в черном ночном небе…

А на камне под знакомым сводом открывает зеленые глаза молодой Страж…

Он еще не понимает, где оказался, в глазах еще полыхает яростная решимость драться до последнего, до смерти, но остановить врага. Он не видит застывших над ним Координаторов — весь там, в сером небе, готовый на остатках энергии броситься наперерез последней атаке… только энергия больше не слушается.

Ее нет! Мгновенная вспышка страха — «уже все?», потом ярости и отчаяния — «не справился, опять не справился». Ну же, Лёш, ты ведь еще живой!

Он яростно сжимает кулак… и чувствует это. Касание. Прикосновение. Кожа к коже?!

Что за… Откуда? Больше шестнадцати лет…

И тут ощущения рушатся лавиной. Запахи. Звуки. Свет… ох, свет! Он отчего-то режет глаза, будто в пещере вспыхнула саламандра. Свет, да что же такое…

— Алекс?

Он не может ответить.

Он просто не может. Потому что горло не в силах пропустить ни звука… У него есть горло?.. Потому что свирепая боль не отпускает ни на секунду. И потому что этот голос, знакомый и мягкий, он последний раз слышал больше двадцати лет назад.

Нинне. Координатор, которая погибла, когда демоны захватили Свод.

— Алекс… — И снова мягкое прикосновение к груди и точке на лбу. Проверка общего состояния и первая проверка на уровень магии. — Вы меня слышите? Постарайтесь не двигаться, вам пока нельзя. Тело должно пройти адаптацию. Не двигайтесь. Все хорошо. Все получилось, Алекс. Вы слышите меня?

— Да…

Как непривычно такое — отвечать и чувствовать, как шевелятся твои губы. Чувствовать дыхание. Тело.

Тело. Невозможная реальность рухнула на него, как пещерный тролль из засады. Жгабыдыр. Мымыга ошут!

Они все-таки сделали это. Выдернули его прямо из барь…

Но… ох, нет!

— Барьер! Ди-им…

— Лёша! — только и успела ахнуть Нинне, когда только что очнувшийся Страж ушел в телепорт прямо из-под рук.

Держаться.

Иногда остается только это. Только…

Минута. Прошла только минута…

Вадим чувствовал себя мифическим Гераклом — сильным и бестолковым греческим героем, согласившимся подменить титана Атланта. И подержать на своих плечах небо.