Легенды Безымянного Мира. Пепел - Кирилл Сергеевич Клеванский

это было настолько прекрасно и ужасно одновременно, что люди просто не знали что думать. Растерянные, они уже не удивлялись тому, как танец лепестков соткал перед ними хрустальный мост. Один его конец лег у ног Мери, все еще сжимавшей белый бутон. Второй же материализовался прямо у ледяных ворот Гревэн’Дора. Мост словно приглашал «Пней» с опрометью броситься в новое приключение, но все же путешественники оказались слишком шокированы чтобы пошевелить хотя бы пальцем, не говоря уже про всю ногу. Первым в себя пришел волшебник.

Когда Эш просил Ар’Валон развеять чары, скрывающие замок, то ожидал увидеть нечто подобное. В древних свитках монастыря Мок-Пу он не раз натыкался на зарисовки этой обители еще в те времена, когда лишь появилось предсказание, что она как-то связана с Орденом Последнего Короля. Но…Последний Король будет предан и убит и АнаБри, захватившая власть в этих землях, в наказание встретит свой конец дважды. Эш должен был догадаться, что ведьма превратит прекрасный сад и замок, достойный всех баллад и песней сложенных о нем, в нечто ужасное. Но все же он не мог представить размаха злодеяний проклятой Сидхе.

Волшебник сильнее сжал посох и первым шагнул на ступени. Эш не был уверен что может на равных бороться с тысячелетней «дворянкой» фейре когда ты находится не только в сердце родной стихии, но и в центре собственной обители. Лед, как и вода, питают не самые теплые чувства к огню, как бы нелепо не звучал подобный каламбур.

И все же волшебник надеялся. На что? Может быть не то, что когда они оставят позади ледяную пустошь, то Эш не будет просыпаться ночью от осознания того что ничего не сделал. Он будет просыпаться лишь от осознания того, что попытался, но у ничего не получалось. Впрочем главное здесь — попытался.

— Куда такой резвый? — раздалось за спиной.

На плечо волшебнику легла тяжелые рука Мервина и вскоре в авангарде шел коренастый рыцарь, закованный в кованную латную броню. Эш чуть улыбнулся — а демон его знает что там будет в этом замке. В конце концов он не один. В этот раз он встретит опасность плечом к плечу с бравыми сорви головами из отряда «Бродячих пней». А этим молодцам и молодкам и сам демон не брат и не товарищ. Никто не заметил как чуть засветился самодельный посох магика.

Пока же наши герои спускаются к древнему оплоту волшебства, мы с вами в предпоследний раз перенесемся в прошлое. Ведь как я уже говорил, не узнав, что было «до» нам никогда не понять почему эта история закончится так, как она закончится.

Когда-то, Восточный предел

Эш сосредоточился и прошептал Слово. Кусок породы, лежавший на коленях волшебника, вздрогнул и пошел рябью. Вскоре на свет показался миниатюрный каменный пони чуть больше дюйма в холке. Животное, созданное магией и волей, встряхнуло головой и широко распахнуло глаза, познавая новый для себя мир. Эш, умевший говорить с камнями, знал что те видят. Вернее «видят» не совсем подходящее слово для описания чувств камня, если у того вообще могут быть чувства. Но все же они слышали, видели и чувствовали.

Время для человека как бурный поток и чем дальше по нему плывешь, тем быстрее его воды и сильнее течение. Для камня время это безмятежное озеро — безграничное и бездонное. Для камня нет ни сейчас, ни потом, ни вчера, ни завтра. Камень не чувствует как люди. Он не знает ни печали, ни радости, ни страданий, ни мечтаний. Для него чувства, как молния в особо тихую грозу — лишь редкая вспышка на фоне мглистого неба.

Сказав Слово, Эш подчинил безмятежное озеро. Он разорвал твердь, проложив водам времени русло. Магик закружил ветра и поднял пороги, ускорив течение и сделав его быстрее мысли. Эш вложил в грудь камня сердце, горячее как сверкнувшая над костром искра; вольное, словно парящий среди гор орел и сильное, подобно вышедшей на охоту львице. И все это было лишь малой частью Слова, сделавшего из камня миниатюрное пони. Столь малой, что её звука вы не услышали бы даже обладай слухом столь чутким, что шепот новорожденного казался бы вам громом богов.

Вот что значит быть Мастером Тысячи Слов. Вот что значит волей, закованной в форму звуков, подчинять саму суть мироздания. Вот что значит…

— Бездарность! — рявкнул Ху-Чин, пребывающий в форме крылатого тигра.

Рык чудовища заставил пони вновь пойти рябью и вернутся к форме камня. Стоило Эшу моргнуть, как дракон уже предстал в образе огромной обезьяны, а меньше чем через удар сердца перед юношей стоял прекрасный принц, словно сошедший с картины какого-нибудь известного художника. Когда

Синий Пламень гневался, то всегда непроизвольно менял свои обличия. Правда не стоило ему об этом говорить. Однажды Эш осмелился указать на данную неловкость за что был наказан так строго, что увидь это Темные Боги, заточенные в темницу Шеркан, взвыли бы от сострадания и заплакали бы кровавыми слезами.

— Шифу, — Эш привычно склонил голову и упер ладони в холодный пол пещеры.

— Сколько раз тебе повторять, червь, — рычание сменилось презрительной язвой, а прекрасный лик принца исказила гримасса отвращения. — С твоих уст должны срываться не звуки и образы, а сила и воля! Что ты молишься как бессильное животное⁈ Ты должен подчинять, а не просить о снисхождении! Этот пони еще более жалок, чем твоя пародия на «могущество»!

Ху-Чин произнес Слово и от этого Слова дрогнули горы и закричало небо, а из маленькой гальки, презренного осколка родился мустанг. Свободный, огромный, он заржал и встал на задние ноги. Его мышцы перекатывались валунами, черная грива ручьями ниспадала на могучую шею. В прыжке он мог бы преодолеть реку, в голопе обогнать ветер. Сидхе сказал еще Слово и вновь задрожало мироздание когда конь исчез, сменившись цветком вишни мигом унесенным ветром.

— Шифу, — Эш склонил голову еще ниже, коснувшись лбом холодного камня. — Я восхищен вашей мудрость и властью.

Ху-Чин взмахнул рукой показывая, что не желает слушать льстивые и столь же лживые речи. Спустя мгновение принц исчез и дракон принял свой истинный облик. Его рыжая, будто ржавая грива укрыло пол пещеры золотистым ковром и дракон прикрыл глаза. Из огромных ноздрей, больше похожих на кратеры гейзеров, тянулись струи пара — сидхе заснул. На сегодня занятий не будет.

Эш завернулся в изорванные одежды и призывал огонь. Вокруг прекрасного юноши заплясали изменчивые лепестки огня, дарующие хоть какое-то