Путь к Дюне - Фрэнк Xерберт Кевин Дж. Андерсон

— Тибана был последователем сократовского христианства, — вещал тихий голос. — Вероятно, он был уроженцем IV Анбус и жил между восьмым и девятым веками, скорее всего в правление Коррино II. До наших дней дошло всего несколько сочинений Тибаны, откуда и взят следующий фрагмент: «Сердца всех людей обитают в одной глуши». Это надо помнить, если хочешь разоблачить предательство.

Пауль всмотрелся в лица ничего не понимающих помощников и гвардейцев. Он не сказал им, какие сведения скрывает Биджаз, и они не знали, чего ждать. Но будут ли названы карликом имена ныне живущих людей?

— Фримены отдаленной пустыни возродили обычай кровавых жертв Шаи-Хулуду. — Голос из раструба сопровождал тонкий свист карлика. — Они утверждают, что Император и его сестра — одна плоть, они срослись спинами, и с одной стороны это мужчина, а с другой — женщина.

Пауль увидел, что все взгляды обратились на него. Внезапно он почувствовал, что существует во сне, управляемом каким-то иным сознанием, и что он мог бы мгновенно забыть все и потеряться в глубинах чуждого сознания.

— Император и его сестра должны умереть одновременно, чтобы сделать миф реальностью, — сипел раструб. — Слова панегириста Отмо повторяют на тайных проповедях: «Муад'Диб — это буря Кориолиса, — говорят они. — Он — ветер, несущий смерть в своем чреве. Алия — молния, которая бьет из песка в темное небо». И они кричат: «Выключите свет, ибо наступил день!» Это сигнал, который прозвучит, когда надо будет напасть.

Пауль подумал об этом древнем ритуале, мистическом, сплетенном с народной памятью — старые слова, старые обычаи, забытый смысл — кровавая игра идей во Времени. Идеи… идеи — в них заложены великие силы. Они могут сметать с лица земли цивилизации, но они же могут пролить ослепительный свет, оживить умы и восславить жизнь на многие столетия. Он взглянул на карлика и увидел молодые глаза на старом лице. Глаза были совершенно синие! Значит, и этот карлик зависит от меланжи. Что это может значить? Он принялся внимательно изучать глаза, полностью синие глаза, к которым сбегались морщинки у висков. Какая большая у него голова. Средоточием же лица был рот, сложенные губы которого продолжали издавать монотонный высокий свист. Имена, подумал Пауль. Переходи к именам.

— Среди наибов есть предатели — это Бикурос и Кагуэйт. Это Джейдида, секретарь Отмо.

Пауль заметил, что все вокруг напряглись в нервном ожидании. Теперь гвардейцы и адъютанты поняли, что здесь на самом деле происходит. Баннерджи сделал полшага вперед и пылающим взором уставился на карлика.

Баннерджи тоже? — удивился Пауль. Он был одержим чувством опасности. Бикурос, Кагуэйт, Джейдида!

— Это Абумоджандис, адъютант Баннерджи, — продолжал Биджаз. — Это Элдис…

Рядом с Паулем произошло какое-то движение, он ожидал нападения, но не думал, что все случится именно так. Баннерджи вдруг резко повернулся боком и встал между Паулем и адъютантом, державшим прибор. Из раструба инструмента вырвался сноп пламени, ударивший Баннерджи в бок. Высокий голос, раздававшийся из трубы, смолк, хотя Биджаз продолжал непрерывно издавать прежний свист. Пауль мгновенно обнажил стилет, вытащив его из ножен, спрятанных а левом рукаве. Клинок молниеносно вонзился в горло предателя. Баннерджи упал на руки Пауля, прошептав:

— Милорд, я не успел…

Адъютант лежал на полу, раскинув руки, на которые успели наступить несколько гвардейцев. Человек был мертв. Теперь Пауль узнал его: Абумоджандис, из фрименского сиетча Балак. Список Отгейма оказался точен — все они предатели.

Медики приняли Баннерджи из рук Пауля.

В этот момент до Императора дошло, что Биджаз по-прежнему продолжает монотонно свистеть. Но прибор дистранса умолк, видимо, навсегда.

— Кто-нибудь, принесите другой прибор, — рявкнул Пауль. — И попробуйте пока заткнуть эту тварь!

Но, отдавая этот приказ, Пауль прекрасно понимал, что карлика невозможно остановить, пока он не прочтет послание до конца. Билет был только в один конец — если рассказ начинался, прервать его и обратить вспять было невозможно. Придется начинать все сначала.

— Отведите его в другую комнату, — приказал Пауль. Суета, вызванная его приказом, усугубилась прибытием наибов, членов фрименского Совета Сиетчей. Процессию возглавлял Стилгар. Теперь он был одет в официальное одеяние — мрачная фигура, увенчанная буйной шапкой черных волос. Обветренное лицо, массивный нос и словно вырубленные из камня скулы хранили выражение постоянной готовности к бою.

— Милорд, — обратился он к Паулю, — что…

Пауль, не сказав ни слова, ответил жестом и так же молча оглядел процессию. Бикуроса и Кагуэйта среди прибывших не было.

— Где Бикурос и Кагуэйт? — спросил он.

— Они отбыли в пустыню, чтобы доставить наблюдателя для Кизарата, — ответил Стилгар. — Они ушли, когда мы были… в городе.

— Наблюдателя? — спросил Пауль. — Кого именно? Спрашивая, он уже заранее знал ответ на этот вопрос.

— Но, милорд, — ответил Стилгар, — вы же знаете, что Отмо назначил свою помощницу, Джейдиду.

— Значит, они решили улизнуть, — констатировал Пауль. Он заметил, что медики принесли носилки, и уставил в одного из врачей вопрошающий взгляд.

— Он будет жить, милорд, — ответил врач. — Предатель воспользовался режущим лучом, но ваш кинжал вовремя поразил негодяя.

— Этот человек заслонил меня своим телом. Позаботьтесь, чтобы он ни в чем не нуждался, — приказал Пауль.

— Слушаюсь, милорд. — Медики вынесли носилки из зала.

— Среди наибов есть предатели, — произнес Пауль. — Среди них Бикурос и Кагуэйт. А также Джейдида. Я не рассчитываю, что вы их поймаете, но погоню все же отрядите.

Стилгар собрался выполнить распоряжение.

— Да, и найдите Элдиса, — добавил Пауль.

— Смотрителя тюрьмы? — удивленно осведомился остановившийся Стилгар.

— Ты знаешь другого Элдиса? — язвительно осведомился Пауль.

— Но он тоже ушел с той же партией в пустыню, — доложил Стилгар. — Он говорил о визите в…

— Пошлите за ним, — прорычал Пауль.

— Слушаюсь. — Стилгар поспешно вышел из зала.

Пауль посмотрел на собравшихся наибов в богатых одеяниях. Они сильно изменились со времен эпохи сиетчей. Наибы выжидающе смотрели на Пауля. Все молчали.

В любом случае Пауль чувствовал стать истинного фримена, которую наибы скрывали под маской пустынных гедонистов, наслаждающихся вещами, едва ли доступными большинству людей. Он видел, какие взгляды бросают они в направлении двери, куда увели Биджаза. Свистящий пронзительный звук продолжал беспрерывно звучать. Некоторые наибы смотрели в окно, открывавшееся в один из огороженных садов Убежища. Во взглядах чувствовалось внутреннее напряжение. Они не любили зданий, эти люди. Никакие экзотические удовольствия не могли изменить этой привычки. Они чувствовали себя не в своей тарелке, оказавшись в пространстве, окруженном стенами, искусственно возведенными на поверхности земли. Дайте им пещеру, вырубленную в скалах Арракиса, и они сразу успокоятся.