Покоренные страстью - Вирджиния Хенли

Глава 33

Вернувшись в свою комнату, Тина стояла у окна, ничего не видя вокруг себя. Одна только мысль о том, что придется идти в банкетный зал на ужин, заставляла ее вздрагивать. Но это единственная возможность быть представленной королю и передать ему письмо. Она сделала бы все, лишь бы избежать такой участи, но обстоятельства оказались сильнее.

Огонек вспоминала то время, когда их с Рэмом разделяла ненависть. Если бы сейчас он был с ней, она чувствовала бы себя в полной безопасности. Леди вздохнула и приказала себе оставить глупые мечтания. Надо было заняться делом, и всю себя посвятить тому, чтобы это дело увенчалось успехом.

Высокая фигура возникла из тени под окном, и, не успев испугаться, она услышала уверенный голос Хита:

— Я видел, как Рэма высадили с корабля. Его отвели в Кровавую башню, это часть охранной системы замка. Башня предназначена для содержания пленников из Шотландии.

— Он был в цепях и кандалах? — спросила Тина.

— Он был жив! Бога ради, перестань себя истязать. Добейся от Ховарда разрешения на свидание, а я позабочусь обо всем остальном. Нам нужен официальный документ.

— У тебя есть план! — закричала Огонек с возродившейся надеждой.

— Да, но тебе лучше ничего не знать о нем. Просто достань разрешение.

Цыган растаял в тени деревьев, и, хотя еще сотня вопросов вертелась в голове Тины, теперь она с надеждой смотрела в будущее. Леди тщательно расчесала свою гриву, подхватила черный кружевной веер и величественно вплыла в зал. Ада заняла место за столом для прислуги, а Тина вежливо дождалась, пока один из распорядителей не усадил ее. Он исполнил указание и нашел для леди место рядом с гофмейстером, чтобы тот мог отвести ее к канцлеру для представления Его Величеству после ужина.

С галереи неслась музыка, пажи и слуги носились по залу, выполняя приказания своих хозяев. Наконец прибыл Генрих Тюдор со своими так называемыми джентльменами, и сразу же появились первые нагруженные едой подносы. Огонек с отсутствующим видом крошила хлеб, прихлебывая вино с водой. Ее носик сморщился от запаха жареной дичи, и она постаралась выбросить из памяти перепуганные глаза добиваемых оленей. Конечно, это были не те самые животные, но Тина еще не скоро сможет проглотить кусочек дичи.

Королевы в зале не было. Ада до этого говорила Тине, что Екатерина Арагонская со своими приближенными в настоящее время находится в Ричмонде, дальше по реке, делая вид, будто ей ничего не известно о развлечениях короля.

Тина разглядывала наряды придворных, не особо интересуясь теми, кто находился внутри. В результате она не заметила ни злобного взгляда леди Ховард, графини Серрей, ни сынка этой дамы, Эдмунда, глазевшего на молодую красавицу с другого конца зала. Огонек изучала покрой алого камзола, позволявший белой кружевной рубашке выглядывать сквозь прорези. Затем ее взгляд скользнул выше, по аккуратно подстриженной бородке над сборчатым воротником, и столкнулся с глазами лорда Ховарда. Он, конечно, наблюдал за ней. Леди Кеннеди так обрадовалась своей удаче, что послала лорду ослепительную улыбку и получила приветственный полупоклон в ответ. Впервые за день ей удалось глубоко вздохнуть.

Эдмунд Ховард заметил, как его отец посмотрел на красотку, и выругался про себя. Он знал, что, когда дело касалось женщин, соперничать с графом не имело смысла. Тина, к счастью, не знала, что старший Ховард только что спас ее от младшего.

Стол был очищен от снеди, за исключением сладостей и вина. Генрих Тюдор гордился тем, что мог заставить любого своего джентльмена допиться до положения риз. Гофмейстер склонился перед леди Кеннеди, а затем оставил ее наедине с канцлером. Тот поспешил представить Тину королю, пока внимание последнего еще не отвлекли борцы. Монарх пожирал глазами изящную фигуру и прекрасное лицо дамы, пробудившей его интерес еще утром, на церковной службе. Огонек склонилась до самого пола, словно приветствовала божество. Близко посаженные глаза Генриха жадно скользили по прелестной груди юной красавицы, едва прикрытой серебристым воротником.

— Леди Валентина Кеннеди доставила Вашему Величеству послание от Маргарет, королевы Шотландии.

Генрих протянул унизанную кольцами руку Тине для поцелуя, но Огонек, торопливо вынув письмо из-за корсажа, вложила его в массивную ладонь. Особа, исполнявшая поручение, явно интересовала короля больше, чем письмо. Он небрежно швырнул конверт на стол и пригласил леди занять место рядом с ним. Взмахом ручищи он отослал графа, сидевшего с этого бока, словно тот был не более чем лакеем. Тюдор плеснул мальвазии[25] в свой большой, усыпанный каменьями бокал и подал его Тине. Она вздрогнула при мысли, что придется пить из той же посуды, к которой прикладывался Генрих, и скрыла отвращение за застенчивой улыбкой.

— Что, ошеломлена такой честью? — Самомнению короля не было предела. Он погладил ее колено с притворно-отеческой лаской. — Ну, лапушка моя, мы с тобой разделим нечто большее, чем этот бокал.

Двое борцов, одетые только в плотно облегающие штаны, склонились в поклоне перед монархом. Чемпион короля имел штаны зеленого цвета, его противник выступал в обескураживающе-желтом. Оба были огромны и тяжеловесны, и Огонек решила, что вид их мясистых тел просто противен. Генрих интимно склонился к леди:

— Спорю на поцелуй, что мой чемпион уложит своего соперника.

— Ваше Величество, я бы не стала болеть ни за того, ни за другого. Я ничего не смыслю в борьбе.

— Не очень-то мы увлекаемся спортом, а? Ничего, я тебя научу всему, что надо знать о борьбе. — Он закинул голову и расхохотался собственной шутке, затем пригладил золотистую бороду. Как мальчишка-переросток, он хотел произвести впечатление на эту привлекательную даму. — Мой чемпион — самый лучший, никто не может победить его. Кроме меня самого, разумеется. — Глаза Тюдора загорелись. — Хочешь посмотреть, как я его уложу?

Вот уж что Тина как раз и не стремилась увидеть! Она приоткрыла рот, чтобы набрать побольше воздуху, и Генрих решил, что его сила окончательно покорила леди:

— Ну давай, лапушка, поставь на меня и можешь выбирать любую награду.

Огонек тотчас подумала о письме, которое требовало немедленного прочтения, и пробормотала:

— Ни у одной дамы еще не было более вдохновляющего борца, сэр.

Король сбросил камзол и бархатный берет на руки одному из своих джентльменов и поднялся с трона под аккомпанемент приветственных криков. Тина с облегчением увидела, что он собирается бороться в рубашке. Она не имела ни малейшего желания лицезреть мясистый торс Тюдора. Спектакль, разворачивающийся перед ней, можно было назвать скорее фарсом, чем соревнованием в силе. Две огромные туши, обхватив друг друга, пыхтели с покрасневшими лицами и обильно потели. Огонек прикрыла лицо веером, пряча выражение отвращения. Противник короля здорово умел притворяться. Он изо всех сил показывал, что его мощь не уступает мощи Генриха, а потом за какую-то долю секунды совершенно выдохся и рухнул на пол. Придворные завопили от восторга, принялись аплодировать и стучать бокалами по столу. Генрих с победным видом поднял руки. Кто же, как не он, был первым чемпионом Англии по борьбе, теннису и стрельбе? И он собирался добавить к этому списку количество соблазненных дам. Королю помогли влезть в его вульгарно-роскошный камзол, и Генрих пощелкал пальцами, напоминающими сардельки, перед носом Валентины.