Придорожная трава - Ольга Денисова

Только на следующий день ей удалось найти бригаду, которая рубила просеку на другой стороне реки, километрах в восьми от Долины. Мастер - мрачный бородатый мужик с папиросой в зубах - с сомнением глянул на фальшивое постановление поселковой администрации, хмыкнул в усы и сказал:

- Это дорого стоит.

- Сколько? - спросила Ника.

- С вызовом трейлера?

Она кивнула, и мастер назвал вполне приемлемую сумму. Правда, после оплаты наличности у нее совсем не оставалось, а есть ли деньги на банковской карточке, она не знала. Конечно, это были ее собственные деньги, но кто знает Алексея, он мог добраться и до них.

- Только… - попыталась сказать она.

- Да понял я, понял, что домик не ваш. И хозяева, думаю, будут возражать.

Она снова кивнула.

- Стас! - крикнул он. - Завтра поедешь деньги зарабатывать, хватит тут задарма горбатиться. Иди сюда, поговорим с дамочкой.

Ника не спала всю ночь - ее не отпускало нервное напряжение. Неужели она и вправду осуществит то, что задумала? Конечно, она приняла решение, а обычно она от принятых решений не отступала, но ведь еще не поздно передумать. Чем ей это грозит? Тюрьмой? Она уже свыклась с этой мыслью. Лучше сразу рассчитывать на самый неблагоприятный исход, чем обнадеживать себя иллюзиями. В конце концов, тюрьма грозит ей, а не ее детям.

За прошедшие два дня она успела вспомнить все, что знала о пребывании за решеткой. Она слишком хороша, чтобы там оказаться, она слишком утонченная для того, чтобы очутиться в обществе уголовниц и прочего отребья. Но бросить из-за этого задуманное? Нет. Чересчур многое поставлено на карту. Будущее и… прошлое. Месть не самый правильный мотив, на который стоит опираться в принятии решений, но Ника не могла справиться со своим желанием. Два месяца кошмаров - кто-то должен за это ответить, расплатиться сполна. Никто никогда не смел безнаказанно издеваться над ней!

А может, ей не хочется чувствовать себя проигравшей? Вся ее жизнь - цепочка больших и малых побед, Ника не привыкла к неудачам.

Она должна снести избушку. Это вернет ей все: утраченное самолюбие, спокойную жизнь, достаток. Почему же тогда ей до сих пор хочется отказаться от этой идеи? Почему никак не успокоиться и не уснуть?

Неужели ей жалко плотника? Но что, собственно, он теряет? Ему только кажется, будто без своей избушки он не сможет жить, это его иллюзия, его идея фикс, и ради этой идеи рисковать благополучием детей Ника не станет. И если он попробует встать у нее на пути, это ее не остановит.

Нет, в ее сердце нет места жалости. Она стиснет зубы, она зажмурит глаза, но она не откажется от своего решения только потому, что плотник имел неосторожность спасти ей жизнь. Из-за этого перечеркнуть собственное будущее было бы несерьезно.

Проснувшись, Илья выглянул в окно - впервые за последние три недели стояла пасмурная погода, накрапывал мелкий дождь. Серое небо висело низко, и в избушке было темно.

- Уныло как, - сказал Мишка, натягивая штаны, - а сегодня, между прочим, самый длинный день в году. Так всегда и бывает, самый длинный день - самый плохой.

Сережка сладко сопел и просыпаться не собирался. Под дождь всегда спится лучше, особенно утром.

- Ерунда, - ответил Илья, - может, рассосется.

- Не, не похоже, - Мишка глянул в окно, - все затянуто, нигде просвета не видно. Да и дождь мелкий, такой надолго зарядит. Не пойду работать. Мокро.

- А и не ходи, - согласился Илья, поднимаясь, - я тоже не пойду.

С того времени, как Вероника уехала и увезла детей, приближение купальской ночи перестало его пугать, но он и не подозревал, с каким нетерпением будет ждать ее. И на тебе - плохая погода. В прошлый раз, когда Мара позвала его в лес, днем погода тоже была отвратительной, а ночь полнолуния выдалась ясной и теплой. Может быть, и сегодня к ночи прояснится?

Настроение все равно было прекрасным, никакой дождь его испортить не смог.

Чего он от этой ночи ждал? Ведь не только же Мару и цветок папоротника. Но его не покидало ощущение волшебного праздника, ему непременно хотелось снова оказаться на лесной поляне, снова заглянуть в глаза Каменному лику, пить легкий хмельной напиток из лилии вместо стакана, сидеть в окружении странных существ, которые считают его не просто добрым знакомым - другом. Впрочем, и цветок папоротника он тоже хотел увидеть. Да и мысли о Маре кружили голову, как школьнику перед первым свиданием.

Илья вышел в столовую, что-то фальшиво напевая себе под нос, включил свет и открыл холодильник в поисках съестного.

- Что-то ты сегодня больно весел, - Мишка толкнул его кулаком в бок, оттесняя в сторону, - не иначе радуешься, что мы тут одни остались.

- А почему нет? - Илья подвинул Мишку обратно и покрепче взялся за дверцу. - Я первый подошел, колбаса моя.

- Да ладно, не жадничай, тут на четыре бутерброда хватит. И сыр остался.

- Ты еще не умывался, - хохотнул Илья.

- Ты тоже, - ответил Мишка.

Они честно поделили колбасу и сыр, перед тем как начать толкаться у умывальника. Илья посмотрелся в зеркальце и решил, что побреется вечером, чтобы к ночи выглядеть прилично.

Сережка проснулся, когда они уже позавтракали. Мишка завалился обратно на кровать в обнимку с книгой, а Илья разложил на столе свои спички. Он недели две собирался клеить модель бани, которую они начали рубить.

- Погода-то какая паршивая, - проворчал Сережка, выползая в столовую. - Вообще вставать не хочется.

- А жарища тебе не надоела? - спросил Илья.

- Не-а, - ответил Сережка. - Лучше уж жарища, чем дождь.

- Да ладно, посидим денек дома, кино посмотрим.

- Если денек - я согласен. Так ведь это же на неделю.

Сережка сделал вид, что умылся, и перед тем как сесть завтракать, прошерстил полку с дисками.

- Чего-то у тебя старье одно осталось. Все нормальные фильмы я уже посмотрел.

- Смотри старье, - посоветовал Илья, - вот «Белое солнце пустыни», например, очень классный фильм.

Из спальни высунул голову Мишка:

- Давай «Белое солнце», я тоже его хочу. Я его, Серый, раз двадцать смотрел, и еще раз посмотрю.

- А про что? - поинтересовался Сережка.

- Что-то вроде вестерна, - хмыкнул Илья.

- Про ковбоев?

- Ну почти, - рассмеялся Илья.

Сережка посмотрел на него недоверчиво, но диск запустил. Мишка выбрался в столовую и уселся на лавку, поставив перед собой пакет с конфетами: с тех пор, как он подшился, шоколадные конфеты стали единственным его утешением.

- Эх, до чего же хорошо! - крякнул Илья, потягиваясь.

- Ага, - согласился Мишка, - а кто в магазин пойдет?

- Ты, конечно, - засмеялся Илья.

На экране Верещагин знакомился с Петрухой, когда на улице послышался шум мотора, а потом крики и возня. Илья вылез из-за стола, обойдя Мишку с Сережкой, и выглянул в окно: на повороте в Долину остановился огромный трейлер, вокруг которого суетилось четверо работяг, пытаясь спустить с него на землю здоровенный бульдозер.