Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 гг. - Вернер Герберт

Время: 22 августа 1944 года. 21.20. Только несколько матросов вышли на палубу, чтобы управиться со швартовами. Я стоял на мостике, ожидая прощального визита Винтера.

В 21.22 он пересек сходни. Отвечая на мое приветствие, сказал:

— Хорошенько позаботьтесь о парнях и лодке — удачи вам.

— Вам тоже, герр капитан. Надеюсь, мы скоро встретимся в более благоприятной обстановке.

— Главное для вас — выбраться отсюда, пока еще не поздно.

Несколько команд — и швартовы сняты с кнехтов, сходни убраны на пирс. «У-953» бесшумно вышла со стоянки. Осторожно, без единого звука она проскользнула до середины внутренней бухты. Это было необходимо, чтобы не задействовать акустические мины. Я остановил лодку и спустился в корпус, затем главмех совершил пробное погружение.

Обстановка внутри корпуса представляла собой пародию на Морские инструкции и условия безопасности. Проходы завалило ценное оборудование пассажиров. Сообщения между различными отсеками оказались серьезно затруднены. Тяжесть дополнительного груза плюс количество людей, вдвое превышавшее норму, создавали серьезные проблемы для главмеха в управлении лодкой. Ему потребовалось больше часа, чтобы определить параметры плавучести и балансировки подлодки, необходимые в чрезвычайных условиях.

«У-953» всплыла и приблизилась к эскорту, вероятно единственному на плаву. Ночь была безлунной, все погрузилось в кромешную тьму. Эскорт двинулся вперед, мы — за ним. Когда «У-953» прошла противолодочные сети, я включил дизели. После того как исчезли скалы, а на экране радара стали вспыхивать радиолокационные импульсы, я понял, что мы запеленгованы. Внезапно в двухстах метрах впереди вспыхнула осветительная ракета. В тот же миг с эскорта нам просигналили фонарем: «Внимание. Британские торпедные катера в атакующей позиции. Подготовьтесь к бою».

Я не ожидал такой встречи с англичанами и вызвал наверх расчеты зенитчиков.

— Следите за торпедными катерами — огонь по видимым целям, — приказал я.

Осветительная ракета погасла, и море вновь почернело. Эскорт остановился, заставив нас сделать то же самое. Теперь мы подверглись угрозе, которую не видели, а стрелять мы не могли, так как пушки меньшего калибра неэффективны в случае атаки прямо по курсу. Чтобы принять бой, я должен был развернуть «У-953» носом к Бресту, а орудиями против катеров. Но лодка не могла двигаться кормой вперед.

Я просигналил эскорту, чтобы он медленно продвигался вперед и постоянно пускал осветительные ракеты. Хотелось встретить торпедные катера на большей глубине. Но как только мы продвинулись дальше, я заметил десятки теней, изготовившихся к атаке с дистанции 800 метров. Я громко скомандовал:

— Оба дизеля — полный вперед, лево руля!

«У-953» нехотя развернулась, подставив на несколько бесконечных секунд свой борт навстречу атакующему противнику. Когда лодка завершила разворот, наши пушки открыли огонь. Мы поспешили обратно в порт, лишая торпедные катера возможности прицелиться и выпустить свои смертоносные торпеды. Катера, значительно превосходившие нас в скорости, быстро приближались при свете осветительных ракет. Но затем так же внезапно, как появились, повернули и ушли в море.

Инцидент похоронил мои надежды вырваться из бухты в эту ночь и, возможно, в любую другую. Торпедные катера не только были опасны сами по себе, они указывали на присутствие поодаль значительной флотилии сторожевых судов, Казалось, что наше возвращение в Брест было окончательным и мы обречены на то, чтобы взорвать свою лодку и разделить участь осажденного гарнизона города.

На заре «У-953» прошмыгнула обратно в порт. Я предупредил подводников и гостей, чтобы они подальше держались от докеров и хранили молчание относительно ночного приключения. Затем я снова закрылся зеленой занавеской в своем углу и постарался найти способ выбраться из порта. Оставалась только одна возможность — уйти в подводном положении. Этот маневр был чреват рядом опасностей: сесть на мель, наскочить на мину, попасть в сильное течение. Прежде им никогда не пользовались, Но я рассчитывал, что во время отлива мы могли бы без эскорта добраться до горловины бухты незамеченными, затем совершить погружение на глубину, достаточную для того, чтобы вода покрыла мостик лодки. После этого у нас остался бы слабый шанс выбраться из западни на волнах отлива.

Я тихо поднялся с койки, пока 100 человек на борту лодки мирно дремали, веря в мою способность вывести их на свободу. Я прошел по пустынному бункеру и площадке возле него. Винтера и его штабное окружение нашел в подземном убежище. Пока я рассказывал об инциденте с торпедными катерами и о своем плане перехитрить «томми», он смотрел на меня обеспокоенным, мрачным и усталым взглядом.

Пожелав счастливого пути, он затем спросил:

— Не хотите ли присоединиться ко мне в поездке по окопам?

— Герр капитан, хотелось бы. Но я должен подготовиться к ночному выходу. Не сплю уже несколько дней.

— Вы можете кое-что упустить из того, о чем никто другой не сможет рассказать потомкам, — мрачно заметил Винтер. Затем, подавив волнение показной строгостью, добавил: — Впрочем, не важно. Держите себя молодцом. Я не смогу проститься с вами на пирсе. Дела удерживают меня здесь.

Мы снова пожали друг другу руки. Я уходил с убеждением, что больше никогда не увижу его.

23 августа в 02.55 я отодвинул зеленую занавеску в своем углу, надел кожаную куртку, вошел в освещенное тусклым светом помещение центрального поста и напомнил главмеху о необходимости быстрого и аккуратного погружения по первой команде. Затем занял свое место на мостике.

В 03.05 я вывел «У-953» из бункера, чтобы больше в него не возвращаться. Когда лодка бесшумно скользнула в темноту по направлению к горловине бухты, за которой нас поджидал неприятель, я бросил последний взгляд на оставшийся за кормой город. Берега с их обширными доками и верфями едва просматривались. На фоне ночного неба едва различался на вершине холма морской колледж, разрушенный бомбардировками. И надо всем этим угадывались смутные очертания Бреста, города, которого не пощадила война и который ожидало дальнейшее разрушение и капитуляция. Только теперь я полностью осознал, может, впервые, что безвозвратно потеряно все — слава, успехи, триумфы. Воссоздать прошлое невозможно.

«У-953» прошла мимо заброшенной противолодочной подводной сети и двинулась, подобно призраку, дальше к горловине. Наше бегство проходило под покровом темноты, сгущавшейся от окружавших бухту холмов и скал. В 03.45 мы проскочили на волне прилива мелководье. Я вел лодку по памяти, стараясь не сесть на мель. Когда на небе с востока показались первые просветы, мы заметили впереди неподвижные неприятельские торпедные катера. Они выглядели черными точками на перламутровой поверхности моря. Между тем мы еще не достигли достаточной глубины бухты, которая позволила бы нам уйти под воду. Я продолжил движение вперед на малых оборотах, избегая шума и рискуя, что противник обнаружит лодку. На волне отлива мы скользили по направлению к катерам, когда появились первые проблески рассвета. Я обнаружил перемещения в боевом строе катеров. Они бороздили поверхность моря, а затем направились к скалам, возвышавшимся по обе стороны от горловины бухты. Стало ясно, что мы не можем двигаться дальше в надводном положении.