Джек Вэнс. Повести и рассказы. - Джеффри Лорд. Бронзовый топор. (Сборник) - Джек Вэнс

Сегуйло медленно кивнул.

— Это правда.

— Что ты имел в виду?

Сегуйло молча уставился в небо. Ничего не было слышно, кроме шума прибоя и порывов ветра там, где утес полого спускался к воде.

— Ну? — не выдержал Пэррин. Сегуйло колебался. — Ты говорил, что когда пять лун восходят вместе, ничему нельзя верить.

— Да, — кивнул Сегуйло, — верно.

— Что ты имел в виду?

— Я плохо помню...

— Почему так важно ничему не верить?

— Не знаю.

Пэррин резко поднялся. В нормальном состоянии Сегуйло был человеком жестким, без эмоций.

— Ты уверен, что здоров?

— Все нормально.

— Хочешь глотнуть виски?

— Неплохая идея.

Это было более в духе Сегуйло. Пэррин знал, где Сегуйло хранит свои запасы.

— Сиди здесь, я принесу виски.

— Да, я посижу здесь.

Пэррин поспешил к маяку, взбежал по лестнице на кухню. Может, Сегуйло и останется ждать, но что-то в его позе и сосредоточенном взгляде на море, заставляло думать, что нет. Найдя бутылку и стакан, Пэррин сбежал по ступенькам. Почему-то он чувствовал, что Сегуйло исчезнет.

Сегуйло исчез. Его не было на ступеньках, не было и на обдуваемой ветром поверхности утеса Айзел Рок. Он не мог незаметно проскочить мимо Пэррина по лестнице. Должно быть, он проскользнул в дизельную и опять забрался под генератор.

Пэррин распахнул дверь, включил свет, нагнулся и заглянул под генератор. Никого. Толстый слой пыли и пленка из масла означали, что никого здесь и не было.

Где же Сегуйло?

Пэррин взобрался на верхнюю площадку маяка и тщательно обыскал все щели и закоулки сверху донизу. Сегуйло не было.

Пэррин вышел на утес. Пусто.

Сегуйло исчез.

Темные волны лагуны вздыхали и бились о риф.

Пэррин открыл рот, чтобы крикнуть этим, залитым лунным светом, волнам, но передумал. Он вернулся на маяк и сел за передатчик, нерешительно тронул ручки настройки, ведь аппарат находился в ведении Сегуйло. Тот сам собрал его из деталей двух старых аппаратов.

Пэррин неуверенно щелкнул тумблером. Экран вспыхнул, громкоговоритель загудел и затрещал. Пэррин поспешно настроил аппарат. На экране замелькали голубые зигзаги и красные пятна. С экрана глянуло тусклое, размытое лицо. Пэррин узнал младшего клерка в офисе Комиссии в Спэйстауне и быстро заговорил.

— Это Харольд Пэррин, маяк Айзел Рок; вышлите дежурный корабль.

Лицо на экране смотрело на него словно через толстый слой воды. Заглушаемый шумом и треском слабый голос произнес:

— Настройте передатчик... Вас не слышно...

Пэррин повысил голос:

— А теперь вы меня слышите?!

Лицо на экране расплылось и исчезло.

Пэррин завопил:

— Это маяк Айзел Рок! Вышлите дежурный корабль! Вы слышите меня? Здесь произошел несчастный случай!

— ... сигналы не доходят до нас. Составьте рапорт... — голос умолк.

Ругаясь сквозь зубы, Пэррин крутил ручки настройки, щелкал тумблерами. Разозлившись, он ударил кулаком по аппарату. Экран вспыхнул оранжевым светом и погас.

В течение пяти мучительных минут Пэррин пытался оживить передатчик, но безрезультатно.

Пэррин тяжело поднялся. В окне он увидел пять лун, плывших на запад.

«Когда пять лун восходят вместе, — говорил Сегуйло, — ничему нельзя верить». Сегуйло исчез. Он исчез и вернулся; возможно, вернется опять.

Пэррин поморщился, вздрогнул. Будет лучше, если Сегуйло останется там, где он есть. Он бросился к выходу, запер дверь на замок и засов. Довольно сурово по отношению к Сегуйло, если тот снова вернется...

Пэррин постоял, прижавшись спиной к двери и прислушиваясь, затем пошел в машинное отделение, заглянул под генератор. Никого. Никого на кухне, в кладовке, в ванной, в спальнях. Никого на прожекторной площадке. Никого на крыше.

Никого во всем маяке, кроме самого Пэррина.

Он вернулся на кухню, сварил чашку кофе и полчаса сидел, прислушиваясь к вздохам волн у рифа, затем пошел в свою спальню. Проходя мимо комнаты Сегуйло, он заглянул в нее. Койка была пуста.

Когда Пэррин поднялся утром, во рту было сухо, мускулы одеревенели, как пучки прутьев, а глаза воспалились от долгого разглядывания потолка. Он сполоснул лицо холодной водой и, подойдя к окну, осмотрел горизонт.

Пелена грязно-серых облаков висела на полпути к востоку; сине-зеленая Магда сияла сквозь них, как старая монета, покрытая ярью-медянкой. Маслянистые клубки сине-зеленого света плыли над водой, соединялись, расходились и таяли. В южной части горизонта Пэррин увидел пару черных гифен-барж, везущих торговую выручку в Спэйстаун. Через несколько минут они скрылись в облачной дымке.

Пэррин включил главный рубильник, над ним раздался вибрирующий гул прожектора, постепенно затихающий. Он сошел по лестнице, онемевшими пальцами отпер дверь, широко распахнул ее. Ветер зашумел в ушах, принося запахи моря. Прилив был низким, Айзел Рок возвышался из воды, как огромное седло. Пэррин осторожно подошел к кромке воды. Сине-зеленая Магда освободилась от пелены облаков, ее лучи пронизывали воду. Осторожно став на край утеса, он заглянул вниз — через тени, рифы и гроты — в самый мрак... Уловив какое-то движение, Пэррин потянулся. Нога поскользнулась, и он едва не упал.

Вернувшись на маяк, Пэррин в течение трех долгих часов возился с передатчиком, и в конце концов решил, что все бесполезно. Из строя вышла наиболее важная часть аппарата.

Он открыл упаковку с завтраком, пододвинул стул к окну и уселся, глядя на океан. Одиннадцать недель до корабля со сменой. Даже вдвоем с Сегуйло на Айзел Рок было одиноко.

На западе зашла сине-зеленая Магда. Зелено-желтая пелена облаков двигалась за ней. На несколько минут закат придал небу печальное величие: оно окрасилось в нефритовый с фиолетовыми прожилками цвет. В соответствии с ночным расписанием Пэррин включил красно-белый луч и остановился у окна.

Прилив нарастал, вода с грозным шумом перекатывалась через риф.

С запада выплывала луна: Иста, Биста, Лиада, Миада или Поидель? Уроженец этих мест узнал бы ее с первого взгляда. И вот они вышли все — пять шариков, голубых, как давний лед.

«Нельзя верить... Что имел в виду Сегуйло?» — Пэррин постарался вспомнить. Сегуйло сказал: «Пять лун редко собираются вместе, но когда это случается, поднимаются очень высокие приливы. — Он помолчал, глядя на утес. — Когда пять лун восходят вместе, ничему нельзя верить».

Пэррин в замешательстве глядел на него, наморщив лоб. Сегуйло был здешним старожилом, знавшим легенды и предания, которые он иногда рассказывал. Пэррин никогда не знал, чего можно ожидать от Сегуйло; тот обладал чертой, незаменимой для смотрителя маяка — молчаливостью. Передатчик был его хобби, а в неумелых руках Пэррина аппарат сразу сломался. «Что необходимо маяку, — подумал Пэррин, — так это один из передатчиков нового типа со встроенным источником питания, общим предохранителем, с современным органическим экраном, упругим и нежным, как большой глаз.»