Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

– Любое неприятное событие все равно будет неожиданным. Даже если к нему тщательно готовиться.

– Опять из блаженного Августина? – поднабряк Андрей.

– Нет, всего лишь из жизненного и служебного опыта.

– Будем считать, философскую базу подвели. А по конкретике есть что?

Крутов вздохнул, поднялся и с некоторой ленцой в голосе ответил:

– Поскольку мы толком не знаем, откуда именно исходит угроза, я бы предложил не изобретать велосипед, а продолжать работать по ранее выстроенной системе охраны. По крайней мере за эту неделю она опробована и более-менее отработана. Лучшее – враг хорошего. Доклад окончен.

– Возможно, Жека, ты и прав, – из своего угла прокомментировал краткое, но содержательное выступление Вучетич. – За исключением одного важного момента.

– Какого?

– Наши действия на случай начала пальбы? Если вспомнить печальный опыт с киллером Зечей, к такому повороту событий мы явно не готовы.

– Виталя, кончай самобичеваться! Нацепим на судью броник, сами в латы закуемся и вперед – на мины! – предсказуемо прямолинейно парировал Тарас.

– Ага, с шашками наголо.

– Андрей Иванович, а может, имеет смысл привлечь ОМОН? – выдавил из себя креативу в кои-то веки присутствовавший на оперативном совещании Кульчицкий.

– Замучаешься привлекать, Олег Семенович. Им заявку едва ли не за месяц подавать нужно. Да и то не факт, что пойдут навстречу. Скажут: вам прокуратура отписала поручение на защиту, вот и защищайте. Дескать, не фиг перекладывать ответственность на других.

Неожиданно запиликал чей-то мобильник, разряжая суровость обсуждаемой темы писклявым голосы Клары Румяновой. Оптимистично утверждающей, что потерянных детей на свете не бывает. «Пусть мама услышит, пусть мама придет…» Мама услышала и принялась лихорадочно рыться в сумочке.

– Андрей Иванович, вы позволите? На минуточку? Сын звонит, – попросила Прилепина, лихорадочно гадая, что могло случиться. Ведь они созванивались с Денисом буквально час назад.

– О чем разговор? Конечно!

Ольга схватила мобильник и торопливо выбежала из оперской…

…У страха, как известно, глаза по пять копеек: естественно, ничего военно-морского с родным чадом не приключилось. Просто последняя неделя в лагере Денису давалась совсем тяжко: он жил, буквально отсчитывая часы, оставшиеся… нет, не до свидания с родным домом, а до предстоящей заграничной поездки с отцом. В которую они должны были отправиться уже в эту субботу. То бишь послезавтра. И от осознания сего факта Прилепиной было до крайности тошно и неуютно: очень уж она соскучилась по сыну. В ее конкретном случае циничная формулировка о том, что «летние лагеря для детей есть лучший отдых для матери», не работала. Этим летом Ольга не отдохнула без сына – она без него устала.

– …Всё с тобой понятно, – грустно констатировала Ольга, терпеливо выслушав преимущественно надуманные детские проблемы и проблемки. – Голова забита исключительно предстоящей встречей с пандами. А мы с бабушкой тебя интересуем постольку-поскольку.

– Вот и нет. Вы меня очень интересуете, – успокоил сын. – Но и панды тоже. Они ведь такие классные, правда?

– Правда.

– Ма, а может быть, ты все-таки тоже с нами полетишь?

– Нет, Денисыч, не могу. У меня работа. Да и удовольствие, сам понимаешь, не из дешевых.

– Хочешь, я попрошу папу, он и на тебя билеты купит? Он сказал, что это не очень дорого. Потому что путевки сгоревшие.

– Горящие, – улыбнувшись, поправила Ольга. – Спасибо, не стоит.

– Ма, а может, вам уже пора обратно завестись?

Денис озвучил это наивное предложение таким серьезным, таким взволнованным голосом, что у Ольги даже дыхание перехватило. Она попыталась сделать вид, что не понимает вопроса:

– В каком смысле? Куда завестись?

– Ну, если есть развод, то, значит, бывает и обратный завод? – рассудил сын.

– Денисыч, ты у меня совсем взрослый мужичок. Ты же всё понимаешь…

– Я понимаю, – вздохнул в ответ тот. – Это я так, на всякий случай, спросил.

– Разве тебе с нами плохо? Со мной и с бабушкой?

– Мне хорошо. Но если бы еще и с папой, то было бы совсем-совсем хорошо…

…Завершив разговор, который и без того тоскливое настроение сделал еще более тоскливым, Ольга вернулась в оперскую. Судя по накалившейся атмосфере, продолжающиеся здесь прения почти достигли той невидимой черты, за которой неминуемо превращаются в обыкновенную перебранку. Либо того хуже.

– Да с чего вы вообще решили, что кто-то на полном серьезе решится на стрельбу? – раздраженно оппонировал Андрею Крутов. – В центре города, среди бела дня, в государева человека?! Да для этого надо быть отмороженным на всю голову.

– Именно этот «отмороженный» вариант мы сейчас и пытаемся просчитать. Все остальные, как вы с Виталей правильно заметили, у нас худо-бедно отработаны… Кстати, а где наша так называемая аналитик? Я ведь предупреждал, чтобы на месте были все. Тарас, где Северова?

Шевченко посмотрел на часы:

– Сейчас должна быть. Прикинь! Еще девяти не было, как уже позвонили из Следственного комитета и срочно затребовали копию поручения прокуратуры на охрану Зимина.

– На хрена?

– Так ведь изначально это их разработка, с Пановым. Прокуратура будет лишь поддерживать обвинение в суде.

Мешечко задумался. В мозгу у него замельтешили обрывочки-пазлы, никак не желающие выстраиваться в единое целое. «Следственный комитет… прокуратура всего лишь поддерживает… Отжимают бизнес… Пан пропал. Без всяких или». Из состояния погружения в судорожные раздумья его вывел голос Ольги, которая, набравшись духу, решилась перевести вектор споров в иную, доселе не обсуждаемую плоскость.

– Андрей Иванович, а если попробовать вариант с двойником судьи? Сначала отправить из адреса в суд дублера, а затем, другим маршрутом, самого Зимина?

– Слов нет, красиво, – признал Мешок, пробуя эту неожиданную идею «на вкус». – Вот только технически трудновыполнимо.

– Почему?

– Потому что у нас в запасе меньше четырех дней, причем два из них выпадают на выходные. Найти в ГУВД за такой срок внешне похожего сотрудника, согласовать его использование: сначала с его руководством, затем с руководством Главка – сверхгеморройно. Да и не всякий согласится класть голову на алтарь Отечества. Не те времена… Разве что «искать бабу-ягу в своем коллективе»?.. О! Сергеич! Ты ведь видел судью Зимина?

– Пару раз, – кивнул Афанасьев.

– Как, на твой профессионально-художественный взгляд, в нашей банде есть кто-нибудь, кто, хотя бы внешне-условно, тянет на судейский типаж?

Борис Сергеевич задумался, вспоминая.

– Ну, если совсем-совсем условно, исключительно по росту, фигуре, общему восприятию, то… Разве что… Женька.

– Всё, Жека, ты попал! – хохотнул Шевченко. – Будем лепить из тебя подсадную утку.

Крутов скривился, однако вслух ничего не сказал.

– Но, естественно, если всерьез говорить о двойнике, понадобится колоссальная работа: по подбору правильного грима, парика, одежды, – счел должным уточнить Афанасьев, и в этот момент в оперскую вошла Наташа. С портфельчиком «секретчика» в руках.

– И я даже знаю, кому эту работу следует поручить, – весело глядя на нее, увлеченно подхватил и развил идею Тарас. – Натаха, не желаешь в очередной раз тряхнуть парикмахерским прошлым?

– А что, тут кого-то надо налысо постричь? Так я с удовольствием.

– Не-а, надо Жеку под судью Зимина загримировать.

– Вы это серьезно? – недоверчиво покосилась на Андрея Северова.

– Абсолютно, – ответил за начальника Виталий.

– Да, в принципе, без проблем. Денег на грим и парик дадите – сделаю. Могу судью из него сделать. Могу еще кого. Да хоть негра!

– Преклонных годов? – заржал Тарас.

Вот только Андрей отчего-то насторожился:

– А почему именно негра?

– Да сейчас в Следственном комитете – такой прикол, – начала рассказывать Наташа, проходя к своему столу и переобувая туфли. – Сижу в канцелярии, вдруг заходит самый натуральный негр. Ну, может, не совсем негр. Может, там, мулат какой, но не суть. Главное – реально в форме! Я у Алки, у секретарши, потом спрашиваю: «Он что, в натуре у вас работает?» Она мне: «Да». Мол, этот опер у них местная знаменитость. Они его, по приколу, Тимати зовут… Кстати, и правда чем-то похож.

«Следственный комитет… прокуратура поддерживает… Негр… Добрая милицейская фея…» – снова закрутились-завертелись пазлы. Какая-то важная мысль крутилась в голове у Мешечко, всякий раз ускользая. Очень важная деталь, присутствие которой он ощущал, но никак не мог уловить ее смысл. «Твою дивизию! Да что же это такое?!! Пан или пропал. Думай, куме, ой думай!..»

Тем временем, не вынеся более хохмочек и смехуечков со стороны коллег, взорвался Крутов. С сердитым видом он поднялся с места и подошел к электронной карте города.