Библиотека Первых царей - Валерия Назаренко

избежать, и Виктор отдаст её тебе, как только она расскажет о Библиотеке и откроет путь к короне. Ты лишь должен принять его сторону.

— Никогда.

— Тогда потеряешь её.

— Он не посмеет причинить ей боль.

Вздох Рады был похож на отчаяние. Она села на другое кресло, напротив, но не осмелилась посмотреть ему в глаза. Михаил скрипел зубами, время позволяло ему уйти, но он должен был запереть дверь. Свет сначала заморгал, а после лампочки стали светить тусклее.

— Иногда я вижу слишком много вариантов будущего, это пугает.

— Ты можешь не смотреть.

— Не могу.

— Мы с тобой знаем, что можешь. Просто не хочешь. Ты старательно прокладываешь дорогу Виктору к трону. Даже интересно: сколько у него шансов достичь цели?

— Выше, чем ты думаешь. Это у вас мало возможностей одержать верх. Только ты и твои друзья не понимаете ― Роменклав должен измениться, дальнейшее правление четырёх царей приведёт к расколу. Империя всегда готовится к войне с нами. Рано или поздно им удастся прорвать защиту нашей страны и пролить кровь.

— Однако угроза исходит изнутри.

— Хорошо, ― Рада резко встала на ноги, опёрлась ладонями в стол. ― Я не отрицаю своих притязаний, но я не изверг. Виктор будет пытать Драгану, чтобы она провела его в Библиотеку. Я знаю, ты слышал, как я сказала ему о короне. Я не лгала. Во всех вариациях будущего, я вижу корону Мор в руках Драганы. И видела, как она отдала её Виктору. Я просто не хочу, чтобы она страдала. Ей и без того сильно достанется.

— Альтруизм не твоя черта, ― покачал головой Михаил и заглянул в небесно-голубые глаза Видящей. Яркие, насыщенные. ― Почему страдания сотен чародеев в лабораториях Совета тебя не трогают, а пытки, уготованные Драгане пугают?

— Она должна выжить и быть полностью дееспособна, если я хочу увидеть брата. ― Рада явно злилась от того, что призналась ему. ― А если Драгана пострадает, я не увижу его. У меня есть шанс убедить его встать на мою сторону. Я не буду рисковать такой возможностью.

— Убирайся.

— Вспомни о своей матери, Михаил.

* * *

Михаил укрепил защиту поместья. Анна ещё отлёживалась, шрамов на горле почти не осталось, только под правым ухом пестрили две белые полосы, которые Надежда пообещала убрать позже. Силы чародейки почти восстановились.

— Мне нужна твоя помощь, ― Михаил вошёл в отведённую для неё комнату, помог сесть и подложил подушки под спину. ― Надежда завтра утром, поможет тебе восстановиться окончательно, и ты отправишься по важному поручению.

— А как же Драгана? Мой брат заперт в тюрьме Совета, как и Томас.

— Я вытащу твоего брата.

— Уж надеюсь. ― Анна потянулась к стакану с водой. ― Что ты собираешься делать?

— Для начала верну Драгану домой, а после освобожу Томаса.

— Будто Виктор тебе позволит.

Он ничего ей не ответил.

Следующим утром, когда Надежда закончила свою работу, Михаил переместил Анну в Кемпер и оставил чёткие указания. Он не собирался уповать на милость Виктора, не собирался давать ему очередное преимущество, поэтому решил, что кто-то должен охранять его мать. Михаил собирался перевезти её из столицы в Кемпер, он хотел быть уверен, что рядом с ней будет надёжный человек, который оповестит об угрозе. Пока он не мог отправиться к маме и обнять её, это привлекло бы внимание, но приготовления почти завершились.

Вернувшись в Совет, Михаил проверил дневник. Тот лежал в потайном отсеке ящика. Его коробило с тех пор, как только он узнал о Видящей. Рада добавила им проблем. Теперь каждый шаг мог докладываться Виктору. Раньше Михаил был уверен в безопасности своего дома, мог спокойно совершить безрассудство, а теперь… Альтов мог отправить его на казнь за любой проступок, если Рада скажет, что теперь Михаил угроза.

На самом деле Разумовский надеялся, что его жизнь, как можно дольше будет важна для Рады и встречи с её братом. Ему не нравилось, что слишком многое зависело от капризной девицы.

* * *

Мало кто знал о его близком знакомстве с Томасом Медичи. Кто-то видел их вместе на Летнем балу, и Михаил позаботился, чтобы рядом был кто-нибудь ещё из Малого Совета. Спустившись на самый нижний этаж, Михаил щурился от яркого солнца заливавшее большие окна коридора. Двери, за которыми сидели особо ценные персоны для Совета, всегда находились под защитой гвардейцев, рунических связей и дополнительных замков. Сейчас в Совете содержалось всего трое важных заключённых.

Михаил остановился напротив двери, два гвардейца посмотрели на него с опаской, но отворили дверь, когда он приказал. Томас подскочил с кровати, едва дверь успела закрыться. В камере оказалось весьма темно, никого из заключённых не баловали.

— Здравствуй, ― Михаил коснулся пальцами шероховатой стены и начертил пару линий, чтобы никто способный не подслушал. ― Что с твоей рукой?

— Не был готов к особому оружию девантов, ― Томас коснулся бинта на запястье. ― Мне повезло, стрела не задела кость и не разорвала сухожилий. По крайне мере местный Григори подлечил меня, но не до конца. Боль ещё напоминает о случившемся.

— Стрела?

— У девантов в руках материализовались боевые луки из белого света. Клянусь, они чем-то походили на Белый гримуар. Что ты знаешь об этом оружии?

— Впервые слышу.

Михаил не врал. Раньше он не видел у девантов ничего подобного. Их главным оружием всегда оставалась магия. Не более. Неужели Виктор нашёл способ сделать свою маленькую армию ещё сильнее?

— Как Драгана? Григорий-ублюдок-Старов держал курс на поместье. Виктор отправил его прекратить поиски Золотого гримуара.

— Старов не нападал на поместье.

Томас от облегчения плюхнулся обратно на кровать и закрыл лицо руками, думая, что сестра в безопасности.

— Ты можешь меня вытащить?

— Нет. ― Нельзя было молчать, но Михаил боялся последствий и совершенно не реакции Томаса, а того, что станет с Драганой, к тому моменту, когда он её найдёт. Главное успеть, пока ничего страшного не случилось. Он снова и снова возвращался к разговору с Радой, вновь корил себя за то, что не убил её. Только она пришла к нему в кабинет не одна, а с личной охраной, которую Виктор приставил к ней. Его бы сразу обвинили в убийстве и посадили в тюрьму, а Виктор растрезвонил бы его секрет, чтобы свершить казнь. Разумовский злился на себя за то, что постоянно думал об этом. ― Драгану похитили.

Такая тишина всегда била обухом по голове, так как сваливалась внезапно и заставляла нервничать. Но когда Томас заговорил, казалось стены задрожали от его ярости.

— Повтори?

— На поместье напали, но не думаю, что это было с подачи