Рубин - Кристина Скай

Все еще вялая и сонная, Баррет потянулась, чувствуя странную, но приятную боль в мускулах, о существовании которых она никогда прежде даже не догадывалась. И когда она со вздохом села, ее глаза блеснули, как только Баррет вспомнила. Вспомнила о лихорадочно горящей коже и нетерпеливых пальцах. Вспомнила о нескрываемом желании и натиске страсти.

– Пэйджен!

Баррет вскочила на ноги, безуспешно вглядываясь в сумерки. Только когда ветер пролил ароматный белый дождь лепестков жасмина на ее голову, темная фигура появилась из подлеска на дальней стороне поляны. Последние лучи солнца светили ему в спину, так что Баррет не смогла увидеть ничего, кроме неясного пятна его лица и напряженной линии плеч. Ее сердце тревожно забилось.

– Пэйджен, я... я...

– Я вижу, ты проснулась. Прекрасно. Я не хотел тебя будить.

Пэйджен держался напряженно, его голос звучал спокойно. Но почему он одет и его винтовка висит на плече? Откуда этот холодный, равнодушный голос, который прогнал воздух из ее легких, радость из сердца и тепло из ее дрожащего тела? Скомканная одежда мелькнула в воздухе и упала к ее ногам.

– Оденься. Нигал может появиться здесь в любую секунду.

Баррет автоматически подняла одежду и уставилась на нее, не в силах вымолвить ни слова. Англичанин выругался и отвернулся, принявшись расхаживать по песчаному берегу, как голодный зверь.

– Одевайся, черт побери! Тебе нечего бояться, что я буду смотреть. Теперь это не имеет ни малейшего значения, – раздраженно добавил он вполголоса.

Тонкие пальцы Баррет развернули скомканную ткань. Она бессознательно отметила, что он починил ее бриджи и дал чистую рубашку, наверняка одну из его собственных. Ее сердце неровно забилось.

– Что... что ты собираешься делать?

– Я думал, что я выразился совершенно ясно, Angrezi. Я провожу тебя назад к лагерю. Прямо сейчас.

– Но...

– Но что? – Пэйджен скрипнул зубами. – То, что случилось, было ошибкой, громадной ошибкой. Это никогда не повторится, я ручаюсь тебе. И как только мы доберемся до Виндхэвена, вероятно завтра утром, я позабочусь отправить тебя назад в Англию. У меня там остались кое-какие связи. Я найду для тебя безопасное место, где даже длинная рука Ракели не сможет тебя достать.

– Но... – Баррет от изумления некоторое время не могла говорить, кровь отхлынула от ее лица. – Ты говорил... я думала...

На лице Пэйджена резко дернулся мускул. Англичанин порывисто протянул Баррет потрепанную шляпу, которую перед этим перебирал в пальцах.

– Не создавай себе лишних проблем, Angrezi. Сохрани воспоминания о случившемся вместе с остальными памятными событиями. В обитой шелком шкатулке с высохшими цветами лаванды и розами или в аккуратных строчках твоего дневника, если тебе это больше нравится. Но не думай, что это будет продолжаться, и не думай, что это когда-нибудь повторится снова, потому что этого никогда не будет!

– Но... но я не хочу помнить тебя! Я хочу быть с тобой, стать частью твоей жизни здесь, а не где-нибудь в безопасном месте.

Пэйджен судорожно сжал кулаки. Его голос стал резче.

– И все из-за пары часов занятий любовью? Нет, Angrezi, женщине потребуется сделать что-нибудь большее, чтобы войти в мою жизнь. – Пэйджен сверкнул глазами. – Даже такой красивой женщине, как ты.

– Ты... ты так не думаешь... ты не можешь!

– Я? – Мужчина в тени деревьев невесело рассмеялся. – О, эта игра была достаточно приятной, хотя я и не большой любитель совращать девственниц. Что касается тебя, Циннамон, то к тебе этот термин вряд ли можно применить, потому что я почти не почувствовал сопротивления.

Баррет вздрогнула от его жестоких слов, пытаясь убедить себя, что это просто еще одно представление, что на самом деле Пэйджен не мог так думать о ней. Она прижала одежду к груди, стараясь не поддаваться унылой тоске, но все же чувствуя, что последние остатки тепла покидают ее тело. Но вот она распрямила свои тонкие плечи. Она никогда не будет ни о чем просить. Больше никогда. Несмотря на то что ее сердце было вырвано из груди и разбито на крошечные осколки.

– Прекрасно, – сумела она ответить, сама поражаясь тому, что ее голос мог звучать настолько спокойно. – Ты освободил меня от оков невинности, и я благодарна тебе. Это значительно упрощает мое дальнейшее общение с мужчинами и сделает его более приятным.

Как будто подчиняясь демону противоречия, Баррет отбросила на спину волосы, предоставив взгляду Пэйджена свое обнаженное тело во всей его красе, и испытующе посмотрела ему в глаза.

– Я только надеюсь, что ты не ожидаешь платы за свои услуги.

Баррет видела, что он вздрогнул, видела, что его губы сжались в тонкую линию. Это должно было сделать ее счастливой, но почему-то тоска еще сильнее сжала горло. Руки Пэйджена судорожно сжимали приклад винтовки.

– Нет, я не собираюсь брать с тебя деньги за введение в тайны чувственности, Angrezi, хотя и считаю себя неплохим мастером в этом деле. Но в данном случае, моя дорогая, ощущение твоего горячего миниатюрного тела и напряженного, влажного лона было предостаточным вознаграждением. Да, я уверен, что у тебя хорошие способности для занятий любовью. Если ты убедишься, что твоя память утеряна безвозвратно, ты сможешь зарабатывать на жизнь лежа на спине. Когда-нибудь ты достигнешь совершенства.

Пэйджен говорил спокойно и неторопливо, словно желая убедиться, что она понимает каждое слово.

«Почему ты так поступаешь, Пэйджен?» – хотелось закричать Баррет. Но она этого не сделала, гордость заставляла ее слушать молча, хотя в этот момент ее ногти до крови впивались в ладони.

– Возможно, – сказала она холодно. – Но есть и много других способов управлять мужчинами, не так ли? Использование моего тела – просто один из них, как ты знаешь. К сожалению, я не могу сказать, что твое мастерство произвело на меня большое впечатление, милейший.

Ярость вспыхнула на лице Пэйджена.

– Действительно? Твои отчаянные крики говорили о другом. Не говоря уже о царапинах от твоих ногтей и отметинах от зубов, которые ты оставила на моей спине и плечах.

Баррет сумела спокойно и насмешливо улыбнуться.

– Но такие вещи так легко симулировать. Конечно, человек с таким опытом, как у тебя, должен об этом знать, Тигр-сагиб.

Пэйджен окаменел, ярость, казалось, исходила от него черными волнами. Когда он заговорил снова, его голос был низким и грубым:

– Но ты действительно наслаждалась этой игрой, Циннамон. Эти конвульсии восторга едва ли можно симулировать. На самом деле я доставил тебе больше удовольствия за один час, чем большинство английских женщин получают за всю жизнь. Твои болтливые подружки в Лондоне, без сомнения, будут поражены этой историей и потребуют рассказа о мельчайших подробностях. Но на всякий случай, если им покажется мало, моя дорогая, почему бы не потешить их любопытство? Ты только сообщи им, что ты занималась любовью с полукровкой, англоиндийским ублюдком, зачатым при встрече настоящего английского пэра с местной проституткой. И не забудь рассказать им обо всех деталях. Я уверен, что они захотят узнать, как мое тело отличается от тел их высокородных английских кузенов.