Тибо, или потерянный крест - Жюльетта Бенцони

— Садитесь и назовите мне вескую причину, по которой я должен пощадить еще двоих тамплиеров!

— Но прежде ответь, пожалуйста, на один вопрос! Почему ты пощадил нашего магистра? Не ждет ли его более изощренная пытка?

— Не думаю.

— Ты пощадишь его, хотя из-за него случились все наши беды? Хотя он единственный из всех верных своей клятве и Всемогущему Господу чистых и доблестных рыцарей, чья кровь обагрила эту землю и смешалась с ней, недостоин был носить белый плащ?

Султан на мгновение загадочно улыбнулся.

— Именно потому я его и пощадил. От живого мне от него пользы больше, чем от мертвого. Благодаря ему все, что осталось от проклятого Ордена, само упадет мне в руки, словно спелый плод!

— Так вот в чем дело! Зная, как хорошо ты разбираешься в людях, я должен был догадаться об этом.

— Я и в самом деле горжусь тем, что хорошо знаю людей. Тебя, к примеру! Похоже, ты далеко продвинулся в своем умении избегать неприятных вопросов, но ты должен понимать, что мое терпение не безгранично. Так что давай перейдем к главному: нашел ли ты то, что я просил тебя отыскать?

— Да. С помощью рыцаря, которого ты сейчас видишь рядом со мной.

— Мне трудно тебе поверить, потому что, не скрою, яи не думал, что это возможно.

— Я и сам в это не верил, но мой Бог могущественнее твоего — если, как ты говоришь, он у нас не один и тот же. Я держал в руках Печать твоего Пророка.

— Хвала его имени! — воскликнул султан. — И где же она была?

— Мой товарищ расскажет тебе об этом. Мессир Адам, скажите ему, где находился большой резной изумруд!

— Под жертвенным камнем Авраама, в том месте, который вы называете колодцем душ. Печать была там. Мой друг извлек ее из кучи золы, насыпавшейся под жертвенником времен царя Соломона...

— Вот как? Значит, речь шла не о колодце? В таком случае, Отману не так уж трудно было бы ее найти?

— Может быть, на самом деле она не пропала? — негромко сказал Тибо. — Может быть, он хотел, чтобы Печать была утрачена... лишь для его преемников?

— Чтобы после него больше не было халифов? Это было бы нелепо... и даже бессмысленно. Но, в общем, если вспомнить то, что мне о нем известно, ничего невозможного в этом нет. И, как бы там ни было, ты заслужил мою признательность. А теперь отдай мне кольцо!

— Неужели ты считаешь меня настолько глупым, чтобы держать его при себе? Ведь его мог украсть любой. Я тоже его спрятал, — спокойно ответил Тибо.

Щеки Саладина в обрамлении черной бороды побагровели.

— Если ты решил надо мной посмеяться — берегись, гнев мой страшен.

— Знаю. Но я тебя не обманываю, я сказал правду.

— И кольцо действительно у тебя?

— Клянусь моей честью, клянусь гробницей, в которой покоится безупречный герой, который был моим королем!

— Тогда скажи мне, где оно!

— Нет. И не пытайся выведать это у моего друга, он ничего не знает.

Это и так было видно. Удивление Адама, не имевшего ни малейшего представления о том, что Тибо мог сделать с кольцом после того, как они покинули главный дом Ордена и нимало не сомневавшегося в том, что он по-прежнему держит его при себе, было непритворным. Саладин сразу это понял, но виду не подал.

— Я знаю, что ты не заговоришь и под пыткой, но может быть, моим палачам стоит взяться за твоего друга?

— Как я могу сказать то, чего не знаю? — пожав плечами, проговорил пикардиец.

— Да, но, может быть, глядя на твои мучения, заговорит он?

— Рыцарь смерти не боится, даже самой мучительной. Кроме того, мы дали Ордену клятву никогда, хотя бы и под пыткой, не выдавать тайн, которые нам известны. Тебе больше нечего предложить мне, кроме силы? — снова заговорил Тибо.

— Уж не собираешься ли ты предложить мне сделку?

— Это означало бы тебя оскорбить, а я этого не желаю. Я просто хочу, чтобы ты выполнил обещание, которое дал мне в Дамаске. Вспомни! Ты сказал: найди печать Пророка и, пока я жив, франкское королевство будет жить в мире, как было до тех пор, пока Сельджукиды не напали на Палестину, чтобы изгнать оттуда византийцев.

— Времена изменились. Тогда я думал, в первую очередь, о прокаженном короле с благородной душой! Теперь победитель — я, и мне достаточно протянуть руку, чтобы получить все королевство. Сделка с тобой утратила смысл. Преемник великого Бодуэна — бездарный трус, который отдаст мне свои города в обмен на жизнь. И магистр твоего Ордена поступил также с крепостями тамплиеров...

— Тогда можешь убить нас обоих, потому что я не отдам тебе кольцо!

Воцарилась тишина. Молчали все — и завоеватель, восседавший на груде шелковых подушек, и два смертельно усталых человека, обессиленных двухдневной битвой и мучительной ночью. Тибо было мучительно больно наблюдать, как его страна переходит в руки человека, несомненно, благородного, но тем не менее заклятого врага. Пленные ждали, что с минуты на минуту появятся палачи с кривыми окровавленными саблями, и готовились умереть достойно, но тут Саладин как-то особенно хлопнул в ладоши, и вместо палачей вошли черные рабы. Султан, подозвав их к себе, тихонько сказал несколько слов, затем вновь обратился к пленникам:

— Эти рабы отведут вас к озеру, в котором вы сможете искупаться, а потом сопроводят в шатер, и там о вас позаботятся. Отдыхайте! Мы еще увидимся позже...

Если друзья и испытали облегчение, то оно пропало после первых же шагов за стенами шатра. Там, под беспощадным солнцем, лежали обезглавленные тела — и мало среди них было казненных умело — почти трехсот рыцарей, тамплиеров и госпитальеров, на этот раз братски соединившихся. Невыносимо было смотреть на это кровавое месиво, в котором копошились мухи, но еще более нестерпимым был запах, усиленный жарой.

— Как человек может приказать совершить подобную мерзость? — сказал Адам. — Неужели его Богу недостаточно было той крови и тех мертвых тел, которыми покрыты склоны Хаттина? А еще говорят, что Саладин великодушен!

— Он великодушен, когда ему это надо, и мы с тобой — тому пример, — вздохнул Тибо, пожав плечами. — Но вспомните Аскалон... и то, что мы там видели!

И все же, несмотря на окружавший их ад, когда они погрузились в прохладную воду озера, о которой так долго мечтали, им показалось, будто они в раю; высокие прибрежные тростники скрыли от них ужасную реальность, от которой им так хотелось уйти. Они с наслаждением вымылись, потом немного полежали на воде без движения, словно мертвые.

— Если бы я не был так голоден, — признался Адам, — я попытался бы бежать, но, боюсь, мне недостанет сил. Вы умеете плавать?

— Да. Я научился еще в детстве, с Бодуэном, в Яффе, Аскалоне или Кесарии, и могу плыть долго, но, признаюсь, сейчас не уверен, что способен на это. Может, чуть позже? Я хотел бы вернуться в Иерусалим, чтобы помочь Изабелле и ее матери. Балиан в плену. Я видел, как его связали и бросили в шатер. Они в опасности...