Ночной звонок - Борис Мариан

Наблюдение вели по очереди. Перевалило за полночь, а ничего стоящего внимания на даче и возле нее не происходило. Колчев нервничал, хоть всячески старался не показывать этого.

— Есть, — наконец выдохнул ведущий наблюдение Иволгин.

Колчев подполз к нему и, буквально отпихнув товарища от прибора, приник к окуляру.

Мужчина со свертком в руке спустился, крадучись, с крыльца дачи, огляделся и направился к автомашинам. Лица его Колчев разглядеть не смог, так как во время передачи прибора сбилась резкость. Он быстро подстроил прибор.

Мужчина же тем временем отпер дверцу одной из машин и юркнул в ее салон.

На стене, напротив главного пульта, была смонтирована карта города и его окрестностей. Раздался зуммер, и на карте замигала красная лампочка. Майор поднял трубку радиотелефона:

— Центральная, — сказал он, выслушал сообщение и переключил тумблер на пульте. — Товарищ полковник, вас просит капитан Колчев.

— Соедините, — разрешил полковник Кузьмин и включил динамик на столе, тем самым приглашая находящегося в его кабинете майора Ерохина выслушать доклад Колчева.

А черная «Волга» капитана в это время осторожно следовала по шоссе, раздвигая радиатором клубы тумана. Было раннее утро. Управлял машиной Иволгин, а Колчев, сидя рядом с ним, прикрывал ладонью микрофон рации и докладывал:

— Полчаса назад колонна автотуристов покинула дачу Сырцовых. Направляется по шоссе номер шестнадцать в сторону границы. Картины находятся в машине врача группы Никольского…

— Ну вот, коллекция нашлась, — удовлетворенно заметил полковник Кузьмин. — Сейчас предупредим таможню, и можно смело задержать группу до выяснения обстоятельств попытки контрабандного провоза произведений искусства.

— Выходит, ошиблись мы, поджидая Шимкуса в Сосновке, — сказал Ерохин.

— Выходит, ошиблись.

— Товарищ полковник, снова Центральная, — раздалось из динамика.

— Слушаю.

— Вы распорядились сообщать вам о всех дорожно-транспортных происшествиях.

— Верно, — подтвердил свое распоряжение полковник.

— Докладываю. Вчера в 22 часа 10 минут патрульная машина ГАИ на шоссе шестнадцать в семнадцати километрах от Сосновки…

Ночное шоссе освещали фары прибывших к месту происшествия автомашин. Недавно прошел дождь, и на мокром асфальте четко выделялся тормозной путь автомобиля. Начинался он на повороте шоссе, неумолимо смещался к обочине и обрывался возле покореженного бетонного заграждения.

Патрульная «Волга» ГАИ и фургон скорой помощи стояли на противоположной стороне шоссе. Включенные на их крышах проблесковые огни озаряли темноту тревожными всполохами.

Работники ГАИ замеряли рулеткой тормозной путь. Фотограф, опустившись на колени, фотографировал отпечатки протектора на асфальте и на песке обочины. Дюжие санитары в белых халатах не без труда взбирались по крутому откосу, неся накрытые простыней носилки.

Внизу, посреди ручейка, который тек в проложенную под полотном дороги трубу, виднелись смятые в «гармошку» «Жигули».

Санитары вынесли наверх носилки и поставили их возле «скорой помощи». Фотограф откинул простыню и привычно навел на труп объектив фотоаппарата. Вспыхнул блиц, щелкнул затвор фотокамеры…

— Установлено, что попавшая в аварию машина, — докладывал полковнику Кузьмину дежурный, — принадлежала некоему Шимкусу Витасу Ионовичу и зарегистрирована в Вильнюсе на его имя. Ни в машине, ни в одежде потерпевшего никаких документов не обнаружено.

Кузьмин и Ерохин переглянулись.

— Все материалы по данному делу срочно ко мне, — распорядился полковник.

Прошло томительных полчаса, и на пороге кабинета возник старшина милиции и доложил, что доставил материалы.

— Вы были на месте происшествия, товарищ старшина? — спросил Ерохин, принимая у него папку с документами.

— Никак нет.

— А с материалами знакомы? — в свою очередь поинтересовался Кузьмин.

— Так точно, товарищ полковник.

— Вольно, старшина, — махнул рукой Кузьмин. — Как вы считаете, что послужило причиной аварии?

— Превышение скорости, — не задумываясь, ответил старшина. — Превышение скорости на мокром дорожном покрытии, плюс почти совсем «лысые» шины.

Ерохин, который во время разговора старшины милиции с Кузьминым перелистывал материалы дорожно-транспортного происшествия, спросил старшину, указывая на приобщенную к делу фотографию:

— Это пострадавший?

— Совершенно верно, товарищ майор, — подтвердил старшина.

— Дмитрий Анатольевич, это не Шимкус, — сдавленным от волнения голосом сказал Ерохин.

Кузьмин отпустил старшину и, глядя на майора, спросил:

— Ты уверен, Петр Степанович, что в аварии погиб не Шимкус?

Он достал из ящика стола сильную лупу и протянул Ерохину. Тот согнулся над столом и поднес увеличительное стекло к фотографии. Медленно перемещая лупу, разглядывал ее. Наконец выпрямился.

— В том, что на фотографии не Шимкус, — у меня нет сомнений. Я, Дмитрий Анатольевич, кажется, знаю, кто же это. Разрешите проверить?

— Действуй, Петр Степанович, — разрешил Кузьмин и, не сдержавшись, поторопил: — Побыстрей, дорогой.

Черная «Волга» управления государственной безопасности съехала с шоссе на площадку перед зданием пограничного КПП, остановилась неподалеку от выстроившихся одна за другой машин группы автолюбителей. Из нее вышел Колчев, а за ним — Иволгин.

Инспектор таможни Сергей Маркович Антипенко, как обычно, подтянут, внутренне собран.

— Ценных металлов в машинах и багаже нет, — уверенно информировал он Колчева. — Но в машине Никольского на болтах крепления заднего сиденья — свежие царапины. И обивка салона морщит.

— Действуйте, Сергей Маркович, как у вас полагается в подобных случаях, — сказал он.

Когда сняли заднее сиденье «Москвича» и подняли обивку салона, на пол машины упал старинный холст. Антипенко поднял его и бережно расправил концы. В руках у него оказалась снятая с подрамника картина «Поднесение даров». Мелкая сетка едва заметных трещинок, чуть поблекшие от времени краски указывали на почтенный возраст картины.

— Ваша картина? — спросил таможенник находящеюся рядом Никольского.

— Первый раз вижу, — врач неудоменно пожал плечами. Он зачем-то посмотрел на вышедшее из-за горизонта солнце, сощурился, протер глаза платком, достал из верхнего кармашка пиджака очки с темными стеклами и надел их. Антипенко тем временем достал из-под обивки следующую картину из коллекции живописи Сырцова.