Онлайн Ведьма (СИ) - Шатил Дарья

Как-то так само получилась, что именно с ними я и сделала ставку на то, опоздает Серёжа или нет. Я, пребывая в полной уверенности, что Псих задержится, смело сказала, что ждать его нужно не раньше одиннадцати. Но Таисия Андреевна на пару с баб Машей со мной не согласились и весомо так присыпали свою точку зрения народными мудростями:

– Раз в год и палка стреляет, – махнула рукой баб Маша.

– И на старуху бывает проруха, – вторила ей Таисия Андреевна.

О том, что значение у этих пословиц отличается, у меня язык не повернулся сказать. Сознаюсь, у меня огромная слабость к пожилым людям: когда я смотрю на них, то вспоминаю своих бабушку и дедушку. И как-то желание спорить и что-то доказывать резко снижается.

К моему удивлению, обе бабулечки оказались правы. Только баб Маша – насчёт Серёжи, который приехал на пятнадцать минут раньше, а Таисия Андреевна – насчёт меня, потому что я в кой-то веке ошиблась. Ставка не сыграла, и теперь завтрашнее утро у меня занято: придётся везти ОПГ на центральный рынок за самыми свежими овощами.

Попрощавшись с бабушками, я села в машину к Серёже и окинула его пристальным взглядом. Псих явно подготовился к свиданию: чистые кудряшки стянуты на затылке в хвост, на белой футболке ни одной складочки, а довершали образ стильные чёрные джинсы. Надо отдать должное, выглядел он эффектно.

Вот только вместо того, чтобы оценить мой внешний вид, сказать «доброе утро» и отвесить какой-нибудь комплимент, Псих уставился задумчивым взглядом на бабушек у подъезда и спросил:

– Саш, а это твои подружки? А то я как за тобой ни заеду, так они всегда здесь.

– Это моя ОПГ, – ответила я, пристёгиваясь. – Так что ты это, всё-таки бойся, уважаемые люди за мной стоят. Баб Маша в нашей местной управляшке как-то раз избила охранника тростью. А Таисия Андреевна каждый день ходит на почту поругаться и купить лотерейные билеты. У них ещё есть Авдея Семёновна… это вообще нечто, а не человек. Она контролирует уборщицу в нашем подъезде, чтобы та мыла пол правильно, – я приложила палец к губам и заговорщицки подмигнула. – Авдея Семёновна у нас бывшая следачка. Говорят, в девяностые у неё такая жизнь была, м-м-м, закачаешься.

– Врёшь? – спросил Серёжа, криво усмехаясь, и тронулся с места.

– Конечно же вру, она всю жизнь проработала продавщицей в гастрономическом. Следователем у нас была Таисия Андереевна.

– А баб Маша тогда кто? – продолжил разговор Псих, выруливая из дворовых лабиринтов.

Тут мне пришлось пожать плечами:

– Не знаю. Как-то пыталась под шумок выяснить, но что-то все помалкивают. А баб Маша отвечала, мол, я женщина, зачем мне работать? А сама так улыбалась, словно хранит вселенскую тайну.

– Интересненько, – протянул Серёжа.

– Ага, – кивнула я. – А знаешь, что мне интересненько?

– Просвети меня, моя богиня, – иронично ответил он.

– Куда мы, блин, едем?

– На набережную, – всё-таки ответил Псих, не выдержав моего пытливого взгляда.

– Уток кормить? – с сомнением и плохо скрываемой ноткой истерики спросила я.

– Нет. Но можем, если хочешь.

– Не хочу, – резво замотала головой я. – Меня как-то в детстве индюк покусал. Я с того времени подобной живности опасаюсь.

– Значит, не будем кормить, – легко согласился Серёжа.

– А что мы тогда там будем делать?

– Увидишь, – подмигнул он мне.

Глава 28.2 Запланированное свидание Ведьмы

Сейчас я расскажу забавный факт, о котором, кстати, и поведала Серёже, пока мы ехали к набережной. Прожив всю свою жизнь в нашем городе, на набережной я была лишь раз в жизни – после выпускного, когда мы всем классом поехали встречать рассвет. В то время набережная находилась на реконструкции, и находиться там было запрещено, но это нисколько не помешало слегка нетрезвым бывшим одиннадцатиклассникам пробраться туда, а потом убегать от полиции.

– И что, тебя поймали?

– Нет, в отличие от большей части своих одноклассниц, я свои туфли уже сожгла, поэтому, как только заметила бравых работников правоохранительных органов, припустила в сторону папиной машины, и мы уехали.

– Бросив одноклассников на произвол судьбы? А как же твоя хвалёная женская солидарность?

– В то время я таким недугом не страдала.

– Бедолага, от недугов надо лечиться, – усмехнулся Сергей.

– Женская солидарность не лечится, она только прогрессирует, – попыталась быть остроумной я.

Когда я впервые побывала на набережной, она не внушила мне какого-либо трепета. В тот раз моим глазам предстала перекопанная дорога со спусками к пляжной зоне. Скучно, серо и однообразно. Так что, когда её открыли после реконструкции, у меня даже мысли не появилось прийти сюда. А так как мой путь в университет, а потом и на работу, никогда не затрагивал этот край города, то у меня даже вскользь не было шанса увидеть то, во что она превратилась.

Мы бросили машину на платной парковке вдоль дороги и пешком направились по небольшой аллейке к той самой набережной, которую моё подсознание рисовало всё такой же перекопанной и унылой.

Так что да, я застыла на месте, когда увидела, что от моих воспоминаний не осталось и следа. Теперь набережная представляла собой дощатый настил на сваях, который тянулся вдоль двух берегов и соединялся между собой симпатичными деревянными мостиками с резными перилами. То тут, то там виднелись деревянные беседки над водой. А вдоль берега высадили ряды лип и уже отцветшей сирени.

Но, что ещё больше удивило меня, так это своеобразное подобие мини-рынка. Повсюду стояли лавочники: кто-то торговал сувенирами и украшениями из камней, кто-то – едой, а кто-то даже картинами. Также я приметила несколько букинистов и барахольщиков, продающих старые вещи и монеты. Однако куда больше оказалось именно мастеров, которые представляли свои работы. Резчики по дереву, каменщики, швеи, мастера детских игрушек. Художники, которые рисовали портреты прямо здесь, с натуры.

Набережная в это время оказалась полупустой, и мы прогуливались вдоль лотков, разглядывая содержимое. Задерживаясь то тут, то там, я чувствовала себя ребёнком, дорвавшимся до парка аттракционов – настолько невероятным мне казалось окружающее меня ращнообразие. А уж когда я увидела у одного из старьёвщиков подарочное издание «Мастера и Маргариты» с цветочным орнаментом на обложке и таким же цветочным, хоть и пожелтевшим от времени, срезом, сразу же купила его, чуть ли не пища от восторга. И меня даже не остановил тот факт, что корешок оказался повреждён.

Вначале Сергей молчал, позволяя мне полностью окунуться в созерцание. Однако я то и дело ловила на себе его взгляды. И он улыбался, как взрослый на детской площадке. Взрослый, у которого в голове лишь одна мысль: «Ну, пусть веселится, я подожду».

Я даже удивилась, когда он вдруг спросил:

– Нравится?

– Да, безумно! – ответила я, прижимая к себе свою находку. – Это что-то вроде ярмарки?

Серёжа покачал головой:

– Нет, они здесь каждые выходные. По крайней мере весной, летом и осенью, – пояснил он, и мы отошли в сторону мостиков, потому что народу на набережной становилось всё больше и больше, и вдумчиво стоять у лотков уже не получалось. – В восьмидесятых здесь был блошиный рынок. Кто-то продавал ненужные вещи, кто-то предметы рукоделия. И с тех пор, как говорится, не зарастает народная тропа.

Мы ступили на один из деревянных мостов. Те оказались такими же прочными, как и каменные.

– Ух, ты… – протянула я. – Ты давно знаешь об этом месте?

Сергей, вздохнув, задумался, прежде чем ответить:

– С тех пор, как начал общаться с Никитой. У его матери своё ателье. Но, помимо этого, она занимается авторскими костюмами для выступлений, концертов и косплея. Когда она только начинала, как раз в нулевых, свои работы она выставляла здесь. В то время же не были так развиты соцсети, а продвигать своё дело как-то нужно было, вот она всю неделю и шила, а все выходные стояла здесь. И Никита вместе с ней.