Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

на закатном солнце, и светлая кожа выглядела красной, будто сгоревшей. Гидра бросилась ему на грудь и прижалась к нему изо всех сил.

— Осторожнее, лапочка моя, — прошептал диатр и снял латную перчатку, чтобы погладить её по голове. — Не напорись на край моего доспеха.

— Это меня не пугает, — сдавленно выдохнула Гидра и встала на цыпочках, чтобы зарыться носом в его шею. — Мой диатр, я боюсь, мы чего-то упустили. Что-то пойдёт не так.

— Перед боем всегда так кажется, — утешил её Энгель и обнял её, покачав из стороны в сторону. — В конце концов, ты понимаешь, что ни один полководец не может предусмотреть всего. Преимущество на нашей стороне, и наши воины пойдут вперёд, готовые на всё ради нашей победы. Главное — береги себя, любовь моя. Я не могу даже думать о том, что со мной станет, если с тобой хоть что-то случится.

— Со мной будет всё в порядке — со мной Мордепал, — дрожа, бормотала Гидра. — А с тобой…

— А со мной ты, — Энгель поцеловал её в макушку. — Даже если высоко в небе. Ты будто наш воинственный рыжий ангел на драконьих крыльях.

Гидра сморгнула слёзы. Она притянула к себе его голову и поцеловала его со всей своей нежностью и волнением за него. Полюбовалась прекрасными чертами его лица и белыми ресницами.

— Помни своё обещание, диатр Энгель, — выдохнула она, сжав его щёки между ладонями.

— Помню, диатрис, — ответил он и ласково поцеловал её пальцы.

Ветер взвыл по правому борту, и прямо рядом с ними Мордепал плюхнулся на волны, словно осколок красной горы. Он вытянул морду, положив свой шипастый нос на палубу. И Энгель отпустил Гидру, позволяя ей подойти к дракону.

Диатрис оправила на себе свою новую лётную броню. И шагнула к Мордепалу, погрузилась в тепло его силы и ярости — они ощущались даже до того, как она прижалась к его носу.

Нежности девушки и ржаво-рыжего дракона вызвали волну одобрения и изумления среди солдат.

— Она целует ему нос!

— Будто огромный огнедышащий любовник.

— Впервые слышу, чтобы Мордепал позволял такие нежности, — хрипло кашлянул сэр Арбальд.

Но Энгель улыбался, умильно глядя на них.

— Лётный брак — тоже брак, — рассудил он. — У моей жены два мужа.

Гидра взобралась по носу Мордепала ему на гриву и устроилась в основании шеи. Решимость и охотничий азарт стали заполнять её разум, принимая чувства Мордепала, как свои.

Прежде чем утонуть в единении с чувствами дракона, она встретилась глазами с Энгелем. Тот смотрел на неё с теплотой и восхищением. Никто не слышал, но она прочитала по его губам:

— Береги себя, любимая.

Она улыбнулась ему в ответ. Однако всё в ней уже требовало воздуха и свободы. И она отдалась этому зову. Мордепал отстранился от корабля и, похлопав крыльями по воде, вдруг разбежался по ней, словно утка, и вспорхнул в небеса.

Стук драконьего сердца гулко отдавался под ногами диатрис. Она крепко держалась за палевую гриву и ликовала от полёта. Всё её внимание было устремлено вниз.

Крошечные, как фигурки на тактической карте, кораблики приближались к Аратинге. Отсюда было видно, что остатки флота Гидриаров ощерились в ответ.

«Сжечь бы их сразу, не дожидаясь, пока нашим солдатам придётся нести потери», — подумала она, и Мордепал тут же звучно рыкнул, пытаясь убедить её, что эта мысль была верна.

Но Гидра терпела. Они напряжённо наворачивали круги неподалёку от острова. И когда фрегаты начали перестрелку из пороховых пушек, Мордепал разволновался. Дракон цвета застывающей крови, он требовал драки.

«Скоро появятся Жемчужный и Лукавый, и ты возьмёшь долгожданный реванш», — обещала Гидра. Только это заверение и удерживало могучего хищника в воздухе.

Минуты казались часами. Диатрис следила за всем, что происходило в городе. Один фрегат был потоплен, два сдались — и полки Энгеля под белыми и бирюзовыми флагами хлынули на улицы. Они без труда добрались до укреплений вокруг Оскала, и там и начались настоящие бои.

«Оскал не просто так получил своё название», — сердце Гидры болело при виде происходящего. — «Небольшой, но неуязвимый со стороны скал, он имеет толстые стены и глубокие катакомбы, что защищают от драконьего пламени. Даже осада, выигранная диатром Эвридием, закончилась сдачей — никто ещё не видел истинной глубины подземных укреплений».

Залпы пушек слышались гулко, будто сквозь толщу воды.

«Тавр гораздо упрямее своего отца», — думала Гидра. — «Он из принципа погубит как можно больше наших воинов, прежде чем сдастся. А Энгель будет пытаться этого избежать. Это будет тяжёлая битва».

Однако было и то, что внушало надежду. Гидра, присмотревшись к жителям Арау, завидела небольшие отряды с белыми флагами. Они присоединялись к полкам диатра.

«Горожане так ненавидят Тавра, что готовы идти в бой ради его свержения. Когда он будет повержен, я не забуду их верности и храбрости».

Оставаться в стороне становилось всё сложнее: начался штурм укреплений. Стены забрасывали снарядами требушетов, но верные Тавру воины отвечали тем же. Камни летели в отряды диатрийских воинов, превращая людей в багровое месиво, и кровью запахло так, будто это происходило совсем рядом.

Злоба наполняла Гидру, беря исток в Мордепале.

«Как же ты мне надоел, папенька! Сегодня тебе придёт конец, и ты станешь кормом для дракона», — задыхаясь от ненависти, думала Гидра. — «Надеюсь, я успею увидеть, как ты в слезах и соплях молишь о пощаде».

Наконец в закатном солнце полыхнула серебристо-серая фигура Жемчужного. Мелькнул юркий Лукавый, и