Первая Галактическая (сборник) - Андрей Ливадный

Разум отказывался постичь истинное количество выплеснутой в космос фотонной и кинетической энергии, — с данной задачей едва справлялся бортовой компьютер, хаотично меняющий на мониторах десятизначные числа, отражающие суммарные мощности одновременного залпа лазерных и орудийно–ракетных комплексов четырех крейсеров Земной армады.

Для человеческого восприятия все выглядело проще и страшнее: рубиновые лучи резали мрак ослепительными росчерками, снаряды вакуумных орудий летели сплошной стеной, в эфире смешались восторженные возгласы и предсмертные выкрики, но суть явления крылась уже не в отдельно взятых человеческих судьбах, а в роковой тактической ошибке, которую флот Земного Альянса, да и все другие формирования космического базирования в будущем канонизируют в учебниках: построение крейсеров оказалось слишком тесным, а перекрестный огонь сотен орудийных и лазерных установок, ведущийся по мелким, быстролетящим целям, нанес урон прежде всего своим же кораблям.

И все же главными виновниками разрушительного столкновения были люди.

Когда счет времени идет на секунды, а натянутые нервы готовы вот–вот лопнуть от напряжения, каждому человеку, заточенному в тесное узилище орудийной башни, выдвинутой за пределы брони крейсера, вполне оправданно кажется, что бесноватые штурмовики летят прямо на него… Первый залп исполинских крейсеров явился прямым следствием долгого, нервозного ожидания людей, занимавших боевые посты в башнях орудийно–ракетных и лазерных комплексов…

…Пытаясь уклониться от плотного, губительного огня, Нечаев еще раз задействовал тормозные двигатели в надежде, что залпы, наведенные на него с упреждением, пройдут мимо. Мгновенная перегрузка вновь помутила разум, отозвавшись болью во всем теле, а когда зрению вернулась резкость, вокруг его штурмовика продолжал кипеть настоящий ад, будто в космосе разом извергалась сотня вулканов.

Большинство снарядов и лазерных лучей по–прежнему пролетало мимо атакующих шаттлов, попадая в обшивку своих же крейсеров, и теперь из безобразных пробоин в космос вместе с туманными выхлопами декомпрессии извергались тучи обломков внутреннего оборудования пораженных отсеков. В этом хаосе лавировали истребители, сбившиеся с курса, потерявшие цель из–за обилия засветивших радары сигналов. В эфире царил настоящий содом, и Вадим понял, что действительно пора уходить.

— Следи за кормой! — отрывисто приказал он андроиду, разворачивая нос челнока по направлению ближайшей полусферы орудийно–ракетного комплекса.

С грохотом заработали орудия обоих бортов, покрывая броню атакованного комплекса частыми вспышками разрывов, один из снарядов пробил емкость с жидким азотом, применяющимся для охлаждения лазеров главного калибра, и мутный шлейф газа под давлением ударил в пространство, заволакивая мутью поврежденный участок брони крейсера.

Рядом извергалось несколько подобных газовых гейзеров, медленно вращаясь, мимо проплывали неузнаваемые обломки чего–то огромного, оторванного от брони, возможно, это были детали подающего суппорта или даже целая надстройка, срезанная шальным лазерным лучом.

— Два истребителя. Заходят со стороны кормы. — Хьюго резко повернулся вместе с креслом, оборачиваясь к комплексу управления расположенных в хвостовой части орудий.

Вадим без подсказок знал, что нужно делать. Пока Хьюго наводил кормовые орудия, он развернул нос штурмовика в направлении чистого космического пространства с таким расчетом, чтобы импульсы ускорения от стрельбы не привели к столкновению штурмовика с близлежащим крейсером.

Шаттл задрожал, вибрация была ритмичной, скорость росла рывками, — это кормовые орудия, выплевывая длинные очереди, ускоряли полет машины, а у Вадима, сосредоточившегося на удержании курса, дрожь гуляла по телу. Он смотрел вперед, оставляя без внимания все, что творится за кормой, но вместо участка открытого космоса взгляд натыкался на сплошной хаос разлетающихся во все стороны обломков, перемежающихся с мутными облаками декомпрессионных выхлопов.

Он не мог выдержать определенный курс, по броне штурмовика постоянно что–то ударяло, то гулко и сильно, то со слабым скользящим скрежетом, теснина между крейсерами казалась бесконечной, хотя их суммарная протяженность равнялась всего семи километрам…

После очередного маневра, когда еще работали кормовые орудия, Вадим внезапно увидел, как в поле зрения носовых видеокамер выплывают исполинские контуры двигательных секций замыкавшего построение эскадры крейсера.

Решение пришло мгновенно. Руки потянули астронавигационные рули, доворачивая нос корабля в сторону появившейся цели, большой палец правой руки сбросил предохранительную скобку и лег на бугорок сенсорной гашетки, управляющей залповым запуском ракет.

— Хьюго, приготовься, я атакую.

— Они на хвосте. Очень близко!

— Стреляй!

Прицельная сетка наконец совместилась с плавным обводами двигательных секций вражеского корабля.

Машинально задержав дыхание, Вадим надавил на сенсорный бугорок гашетки.

Из–под уплощенного днища штурмовика, где были смонтированы пусковые установки неуправляемых ракет, вырвалось ослепительное пламя запуска, и два десятка реактивных боеголовок рванули по прямой траектории.

Обратный импульс от их старта резко затормозил шаттл, Вадима бросило вперед так, что лязгнули зубы, а страховочные ремни больно впились в грудь, и в тот же миг он увидел, как броня крейсера полетела рваными клочьями, — это ракеты ударили в цель, уродуя обтекаемые обводы брони, прожигая ее и взрываясь уже внутри, в отсеках, где располагалось оборудование гиперпространственного привода.

Вкус победы был вкусом крови…

Солоноватая жидкость растеклась по нёбу, языку, — организм человека не выдерживал мгновенных перегрузок, порожденных залпами неадаптированного к космическим условиям оружия… На несколько секунд сознание Нечаева помутилось, руки стали ватными, непослушными, и этого хватило, чтобы бесноватые силы разнонаправленных ускорений, терзающие штурмовик, увели его в хаотичное вращение.

Хьюго, который спокойно переносил перегрузки, опять резко развернулся вместе со своим креслом.

У него были свои критерии восприятия окружающего мира, в корне отличающиеся от человеческих, но в данный момент, несмотря на хаотичную смену изображений, транслирующихся на экраны обзора, он воспринимал окружающий космос как нечто, несущее зловещую красоту разрушения…

У Вадима, так и не отпустившего астронавигационные рули, из уголка губ текла кровь. Взгляд Нечаева был мутным, неосмысленным, он явно находился в полубессознательном состоянии.

Механические пальцы Хьюго цепко охватили дублирующие рули системы управления.

Он был отлично спроектированной машиной. Возможности андроида намного превосходили человеческие, но даже он не мог охватить своим вниманием всю ситуацию в целом. Пока Хьюго стабилизировал корабль, одновременно пытаясь вывести его из опасной, полной обломков зоны, сзади в кормовой полусфере вновь появилось звено космических истребителей противника.

Эти смертоносные машины были специально разработаны для ведения космического боя и по своей конструкции принципиально отличались от оснащенного неадекватным наземным оружием шаттла. Бортовые орудийные комплексы горбоносых, обтекаемых машин класса «Гепард» никак не влияли на летные характеристики, в них был реализован принцип электромагнитного ускорения боеголовок, имелась хорошо отлаженная автоматическая система компенсации выстрела, и теперь, когда первый шок от уничтожающего взаимного залпа базовых крейсеров уже прошел, в заполненном обломками пространстве началась настоящая планомерная охота за дерзкими, но неуклюжими кораблями колонистов, которые своей стремительной психологической атакой сумели нанести непоправимый вред четырем титаническим крейсерам.

Благодаря плану Дорохова, малые силы самообороны Кьюига сделали во сто крат больше, чем можно было вообразить в самых смелых мечтах, и теперь, когда ситуация вышла из стадии шока, им осталось лишь одно — с честью погибнуть, потому что стартовые катапульты поврежденных крейсеров выбрасывали в космос все новые и новые звенья «Гепардов», а прорвавшиеся сквозь теснину челноки едва могли маневрировать из–за множества повреждений, полученных в результате ответного огня крейсеров и столкновения с хаотично разлетающимися обломками…

***

Вадим смутно осознавал, что кораблем управляет Хьюго, в секунды просветления, когда измученный разум начинал нормально воспринимать реальность, он видел чистую черноту космоса, на мгновение ему показалось, что в коммуникаторе гермошлема звучит далекий голос Димы Дорохова, который кричал из бездны: