Фантастика-1967 - Генрих Альтов

Это уже была новость! Тирляля, рыжий Тирляля, который вечно отлынивал от учебы и подкручивал учителям винтики, вдруг сидит над книгами? По доброй воле?!

Тот самый Тирляля, аттестат зрелости которого директор назвал «восьмым чудом света»?!! Ребята до того растерялись, что вернулись в школу, хотя до следующего урока оставалось еще полчаса.

И вот наступил день, когда из почек вылупились первые листики — маленькие, беспомощные, похожие на новорожденных цыплят. С утра люди сидели у телевизоров — ждали Сигнала. А его все не было, шел концерт машинной самодеятельности, сначала один электронный мозг жонглировал шариками и роликами, потом другой читал стихи собственного сочинения:

Идут дожди, идут часы.Идут пожарнику усы,Идет трамвай, идет прохожий,Весна идет, зарплата — тоже…

Наконец ведущий инженер поблагодарил от имени участников концерта за внимание, и на экране появился сияющий диктор.

— Сегодня, — сказал он, — истекают полномочия Дона Кибертона и Синьорины Кибертины. Целый год они принимали послов, подписывали государственные документы и вообще играли в стране первую скрипку, показывая пример в больших и малых делах. По старинной кибертонской традиции большой весенний маскарад начнется с выборов нового Дона и новой Синьорины. Да здравствует маскарад! Все на выборы!

Будто прорвав плотину, хлынули в направлении Центральной площади потоки удивительных существ Шагали циркули, топали турецкие барабаны, семенили какие-то козявки. Длиннющая сороконожка путалась в собственных ногах — это был известный своей неорганизованностью третий класс «В».

Посреди площади цветами в горшках было огорожено четырехугольное пространство — там на деревянном помосте возвышалась окрашенная в белый и черный цвета Избирательная Машина. Рядом под голубым сукном стоял стол жюри, к которому через всю площадь от парадных дверей Весеннего Дворца тянулась ковровая дорожка. «Кибермаг» распродавал последние маски; глашатай, стоя у входа на табуретке, зазывал покупателей:

Если хотите повеселиться,Купите себе запасные лица —На всякий вкус.На всякий цвет,Для тех, кто «да»,Для тех, кто «нет».Вы спросите: «Где?»,Вы спросите: «Как?»К вашим услугамНаш «Кибермаг»!

На противоположной стороне площади прилепился к ножке дома-рояля черный брезентовый балаган; кибертонцы с любопытством и недоумением читали рекламную надпись:

«ТОЛЬКО У HAC!

ТОЛЬКО СЕГОДНЯ!

ТОЛЬКО ОДИН СЕАНС!

ВЫ ПОЛУЧИТЕ НЕЗАБЫВАЕМОЕ НЕРВНОЕ ПОТРЯСЕНИЕ В КОМНАТЕ УЖАСОВ ГРАУЭНА.

К ВАШИМ УСЛУГАМ:

ГОВОРЯЩИЙ ЧЕРЕП,

УЛЫБКА ДРАКОНА,

СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ,

САМОВЫПАДАЮЩАЯ ЧЕЛЮСТЬ

И ПРОЧИЕ РОСКОШНЫЕ ЛЮКСУСЫ.

ДЫБ ВОЛОС ОБЕСПЕЧЕН!

ЖЕНЩИНАМ И ЛЫСЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!»

Билеты продавал сам господин Грауэн, высокий человек с лицом мертвеца. Он растягивал тонкие белые губы в улыбке, но от этого людям становилось еще страшнее, и они переминались с ноги на ногу, не решаясь подойти к кассе.

Наконец рискнул закованный в латы рыцарь; он отсалютовал толпе мечом и скрылся за черной дверью. Снаружи стало очень тихо, внутри тоже стояла могильная тишина. Вдруг из балагана донесся короткий вопль, и что-то упало, громыхая, как ведро. Зрители шарахнулись назад, двое здоровенных служителей выволокли сомлевшего рыцаря, прибежали санитары, вскрыли плоскогубцами панцирь и сделали укол.

— Больше никто не желает? — осклабился Грауэн.

И в этот момент, разгоняя зевак лютым собачьим лаем, к балагану подъехал автомобиль. Человек без маскн, одетый в траур, захлопнул за собой дверцу и купил билет.

Кибертонцы протерли глаза. Не может быть!

Человек вошел в балаган и оставался там несколько минут, а люди стояли, окаменев, пока он снова не появился на пороге. Сомнений больше не было: это Тракатан. Вытянутый вперед и книзу подбородок, запавший рот, близко поставленные глаза с недобрым блеском… Доктор тьма-тьматических наук подошел к владельцу балагана, пожал ему руку и чтото прошептал в большое вялое ухо; Грауэн кивнул головой и приказал помощникам запереть дверь.

Все четверо уехали в машине Тракатана, оставляя после себя легкий запах бензина. Он быстро рассеялся, и кибертонцы заставили себя поверить, что все это привиделось, — ведь никому не хочется в праздник думать о странных и неприятных вещах.

Ровно в двенадцать часов распахнулись двери Весеннего Дворца, и оттуда под звуки фанфар вышла процессия. Впереди выступали Дон Кибертон со шпагой и Синьорина Кибертина, голову которой украшала корона из радиоламп, за ними следовали члены жюри в масках древних мудрецов, а далее в простых черных домино шли кандидаты и кандидатки. Несмотря на маску, кибертонцы сразу узнали профессора Сурдинку. Его выдавал большой, толстощекий портфель, постоянно набитый бумагами и леденцами. Леденцами профессор охотно угощал детей, но все знали, что, когда никто не видит, он с наслаждением лакомится ими сам. Дон, Синьорина и мудрецы расселись за столом жюри, домино остались стоять у помоста. Профессор Сурдинка вынул из одного кармана бумажку с нотами, из другого губную гармошку и исполнил перед микрофоном краткое музыкальное приветствие.

Площадь отвечала ударами в литавры.

Первыми на помост пригласили кандидаток. По сигналу профессора они скинули свои домино, и по площади пронесся — до-ре-ми-фасоль-ля-си! — медноголосый гул восхищения. Это были самые красивые девушки страны или те, которые считали себя самыми красивыми; одна за другой подходили они к Машине и с улыбкой заглядывали в ее внимательные зеленые глаза.

— Милые девушки! — выговорила Избирательная Машина, собравшись с мыслями. — Все вы хороши собой, но этого недостаточно. Синьорина Кибертина должна иметь ум конструктора и сердце феи. Вам придется сдать два экзамена — по уму и по сердцу. Месяц назад каждая из вас получила домашнее задание — сконструировать умную машину. Сейчас мы увидим, как вы с ним справились.

Профессор Сурдинка взмахнул платком, и из дворца вырвалась орава механических существ, которые покатились, поскакали, поковыляли по ковровой дорожке.