Всемирная история искусств - Петр Петрович Гнедич

слишком условен, освещение является фантастическим и театральным, но, во всяком случае, — общее дышит поэзией и красотой. Трудно встретить другого такого пейзажиста-поэта. Число его картин очень велико, — их насчитывают до трех тысяч. Многие из них украшают дворцы и музеи, большинство же в частных галереях. Из картин его пользуются особенной известностью три эрмитажные вещи: «Хаос», «Потоп» и «Девятый вал». Его огромные исторические композиции, как, например, «Христофор Колумб», «Переход израильтян через Черное море» и другие, значительно слабее.

Пользовался большим успехом ученик Айвазовского — Архип Куинджи. Это художник-новатор. Он работает, отбросив всякую манерность и условность, не заботясь об отдельных тонах ради общего впечатления. Отсюда та странность, которая нередко поражает зрителя в некоторых деталях картины. Его излюбленные мотивы: лунный, украинский свет, игра солнца на стволах деревьев или на белых стенах мазанок.

Замечательный талант обнаруживал молодой художник Васильев, умерший всего двадцати трех лет от роду (в 1873 году), оставивший своими альбомами и этюдами неизгладимый след в истории нашей живописи. Картины его: «Взморье», «Оттепель», «Мокрый луг» — пользуются среди любителей и знатоков вполне заслуженной известностью.

Барон Михаил Константинович Клодт составил себе имя прекрасно выписанными пейзажами и стадами. Боголюбов, писавший свои картины широкими сильными мазками, особенно известен превосходными альбомными набросками.

Пейзажист Юлий Клевер славится своими зимами, — и действительно, не имеет себе соперника в выписке снега и вообще в северном русском пейзаже. Орловский — автор самых разнообразных солнечных, особенно украинских, пейзажей, Дюккер, Судковский (ум. 1885 г.), Мещерский, Беггров, К. Маковский, В. Маковский, Волков, Л. Лагорио — все это крупные таланты, украшающие наши выставки своими произведениями. Иван Шишкин, отличающийся особенно своим мастерским рисунком, довел выписку хвойного леса до значительного совершенства. Не менее хорошо он пишет лесные дали. Он бесспорно один из лучших русских офортистов.

Из жанристов пользовался успехом особенно Вас. Перов (ум. 1882 г.), прямой продолжатель Павла Федотова. Перов — ученик Московского училища живописи и ваяния, с первых же шагов (его картина «В Мытищах» 1862 года) заявил себя тонким наблюдателем и техником. Совершенствуясь с годами, он достиг замечательной высоты в известном «Птицелове». Не менее интересны его вещи: «Охотники» и «Рыболов», где комизм сюжета соединяется с выразительной экспрессией. Из портретов, писанных им, особенно замечательны — Федора Достоевского и М. Погодина. В последнее время он обратился к исторической живописи и умер, не вполне окончив больших размеров композиции: «Пугачев» и «Никита Пустосвят».

Константин Маковский — первый русский колорист, занимается по преимуществу историческими жанрами. Из картин его особенно известны: «Несение священного ковра в Каире», «Масленица», «Свадебный пир», «Гусляр». Умение писать женские и детские лица с соответствующей нежностью колорита поставило его на первый план как портретиста женщин и детей. Из массы его работ можно отметить портрет гр. Богарне, «Дамы в плюшевом платье».

Брат его, Владимир Маковский, отличается легкостью письма при живой наблюдательности и природном юморе. Наибольшей известностью пользуются его картины: «У мирового», «В четыре руки», «Осужденный», «Оправданная», «Певчие».

Более глубокими сюжетами задается Г. Мясоедов, черпающий свои мотивы из крестьянского быта: «Заговор» и «Молебствие во время засухи», — вещи, на которые слишком мало обратила внимания критика.

В параллель ему идет Вас. Максимов, создавший целый ряд картин из жизни крестьян: «Бедный ужин», «Приход колдуна на свадьбу», «Семейный раздел». Небольшие жанровые этюды очень хорошо пишутся К. Лемохом; особенно известны его: «В семье чужая» и «Круглая сирота». К циклу этих художников принадлежат отчасти Иларион Прянишников («Гостиный двор в Москве»), К. Савицкий («Встреча иконы») и Ф. Журавлев.

Иным характером отличаются жанристы, подпавшие под влияние западных веяний. К ним принадлежит Рицони, К. Гун и Бронников. Обращая по преимуществу внимание на внешнюю сторону письма, они слишком мало проникаются внутренней экспрессией сюжета. Тем не менее Гуном (ум. 1877 г.) создана известная картина «Сцена из Варфоломеевской ночи», за которую он был удостоен звания академика. Его маленькие жанры («Дети с котятами», «Больное дитя») отличаются тщательной выпиской аксессуаров. Почти теми же достоинствами отличается Бронников, черпающий свои сюжеты по преимуществу из римской эпохи. Из его картин известны: «Гимн пифагорцев восходящему солнцу», «Последняя трапеза». Из его современных жанров на первом плане надо поставить по технике: «Художники в приемной мецената» и «Воскресная школа». Рицони берет свои сюжеты из жизни римского духовенства и отчасти из еврейского быта, его произведения миниатюрны и замечательны тончайшей выпиской глазок, щечек, пальцев.

На границе жанристов и художников исторических стоит И. Репин, работающий сильными, грубыми мазками. «Бурлаки на Волге» составили ему имя глубокого реалиста. Его дальнейшие произведения: «Садко», «Кафе на итальянском бульваре», «Царевна Софья», «Протодьякон», «Иоанн Грозный и сын его Иван» — вещи очень энергичные, возбуждающие всегда много толков и разговора в печати. Гораздо менее определенной физиономией отличается его товарищ по выпуску Вас. Поленов, прекрасно дебютировавший конкурсной работой и картиной «Арест гугенотки», но потом перешедший на жанр и, наконец, на пейзаж. Как колористы, отдавшиеся этюдам, известны Чистяков («Боярин») и Харламов (женские головки, копия с «Урока анатомии» Рембрандта).

Историческая живопись у нас значительно слабее жанра. После попытки К. Брюллова написать «Взятие Пскова», в котором ничего русского, в сущности, нет, и после эффектной, театральной композиции Константина Флавицкого «Княжна Тараканова» у нас наберется всего десятка два картин из русской истории, которые действительно стоило бы отметить. Много разговоров возбуждали картины Николая Ге «Допрос царевича Алексея» и «Екатерина II у гроба Елизаветы», — вещи, трактованные умно и экспрессивно. Автор их произвел в начале шестидесятых годов огромную сенсацию своей картиной «Отшествие Иуды»; реализм картины, в ту эпоху так подходивший к настроению общества, шел совершенно в тон с книгой Ренана «Жизнь Христа» и благодаря этому обстоятельству возбудил всеобщий интерес, говоря последнее слово старым библейским идеалам. Последователей нового направления у Н. Ге не нашлось, и он сам, написав две-три библейские композиции, перешел на отечественные темы, а затем на исторический жанр («Пушкин в Михайловском»).

Останавливали в свое время серьезное внимание публики картины В. Якоби из эпохи Анны Иоанновны. Его «Волынский», «Ледяной дом», «Дорогой гость» отличаются особенным совершенством техники; вообще Якоби известен особенно красивой трактовкой сюжета.

Колоссальными композициями из классического и библейского мира обратил на себя внимание X. Семирадский. Композиции К. Пилоти оказали на него влияние. Со стороны колорита его вещи действительно следует признать за образцы, достойные изучения. Оставляя в стороне анатомию, воздушную перспективу и холодность трактовки, — зритель невольно поражается грацией, красотой и грандиозностью общего. Вот причина, почему на Всемирной выставке 1878 года ему была присуждена высшая награда. Из его больших холстов