Педофил: Исповедь чудовища - Пётр Крыжановский

— Быстрее, — прокричал с улицы один из мальчишек.

Лили вдруг вышла из состояния, напоминающего транс.

— Бегите, не оглядывайтесь, — тихо сказал он, смотря на Лили с любовью и сожалением. — И прости меня за все.

Лили, просунув вначале ноги через окно, спрыгнула с подоконника на землю.

Шестеро детей бежали от кошмара куда-то прочь в густую рощу. Проносясь мимо деревьев, спотыкаясь, они боялись оборачиваться, не желая видеть кошмар, в котором они провели так много времени. Их босые ноги натыкались на острые обломки сухих веток, прокалывая ступни до крови. Но они не чувствовали боли, продолжая бежать прочь. Пронизанные ужасом, не веря, что страшный сон наконец закончился, они рыдали. Рассредоточившись, они стали бежать куда глаза глядят, просто куда-то вперед.

Альфред смотрел вслед шестерым подросткам. Ему было нелегко, но он улыбался. Наконец-то кошмар, в котором самым страшным монстром был он, для них закончился. Альфред любил детей очень сильно и по-настоящему любил жизнь, любил людей, очень любил Риту. Теперь он это точно знал…

Невысокая незаметная дверь в стене внезапно сломалась и повисла на одной петле. Из темноты сквозь проем лез Говард. Выбравшись наружу, он, увешанный паутиной и весь в пыли, все еще сжимал в руке тесак. Осмотрев комнату, он посмотрел на разбитое окно.

— Брось, все кончено, — спокойно сказал Альфред.

— Только не для нас с тобой, — пытаясь отдышаться, добавил Говард, готовясь к прыжку. — Среди всех, кого я измучил и убил, больше всего я мечтал прикончить тебя, заносчивая гнида.

Альфред развел руками.

— Брось, Говард, это же я, Джейсон, и мне нужна твоя помощь, — немного наклонив плечо, он показал кровоточащий шрам. — Давай ты подлатаешь меня, как в старые добрые времена. Твои хирургические таланты мне не забыть.

— Сейчас ты, блядь, увидишь мои хирургические таланты!

— Ну что мне сделать, чтобы ты убедился, что я это, я, — улыбался Альфред. — Слушай, если уж так все сложилось, давай-ка я тебе дам то, чего ты так давно хотел.

Глаза Джейсона вдруг окрасились расслаблением, уверенностью и какой-то таинственностью. Говард, испепеляемый гневом, смотрел в глаза удава, будто загипнотизированный кролик. Внезапно он стал успокаиваться, сосредотачиваясь на по-прежнему красивом и изящном образе своего хозяина. Тот, сняв ремень, неспешно расстегнул верхнюю пуговицу на брюках.

— Что ты делаешь? — растерялся Говард.

Джейсон подошел к нему и поцеловал в губы. Спустя столько лет ожидания мечты Говарда наконец сбылись. Он целовал человека, единственного из тех, кого ему доводилось любить. Сжимающая тесак рука обмякала, и, выпав, кухонная утварь с грохотом рухнула на пол.

Альфред, отхлынув от Говарда, размахнулся и ударил его кулаком в переносицу. Раздался хруст. Перегородка была сломана, покосившийся на бок нос кровоточил. Говорд упал на одно колено. Альфред снова занес руку и не менее сильным ударом повалил того в бессознательном состоянии на пол.

— Пидор! — с ненавистью смотря на Говарда, прошипел Альфред.

***

Будто змеи, всматриваясь вдаль, штурмовая группа пронизывала лес, стремясь все ближе к дому. Выставив перед собой оружие, они в любую секунду были готовы схлестнуться с возможным противником. Лейтенант Рой Джефферсон шел впереди штурмовой группы. В радиоэфире царила тишина, в которой лишь иногда слышалось напряженное дыхание бойцов.

— Стоп, я вижу какое-то движение, — обратил на себя внимание один из спецназовцев.

Услышав это, два десятка бойцов остановились, устремив свои взгляды в направлении, куда смотрел их сослуживец.

— Точнее, Джеронимо, — насторожившись, сказал лейтенант Джефферсон.

Повисла напряженная пауза.

— Да, точно! — выкрикнул боец. — Это дети, не стрелять! Они бегут нам навстречу! Повторяю, не стрелять!

Лейтенант Джефферсон услышал, что кто-то бежит совсем рядом с ним. Бросив автомат, он выскочил из-за деревьев, и в его объятья практически упала Лили. Поначалу она не поняла, что попала в руки бойца спецназа, и стала сопротивляться.

— Нет, нет, отпустите! — кричала она, постепенно обмякая в крепких объятьях Джефферсона.

— Тихо, девочка… Тихо, все хорошо. Ты в безопасности, — успокаивал он Лили.

Не выдержав напряжения, она потеряла сознание и склонилась к земле. Подхватив ее на руки, спецназовец побежал к служебному транспорту, где их ждали несколько карет скорой помощи.

— Есть один! — раздался крик в радиоэфире.

Бегущие от ужаса дети попадали в сильные руки существ, напоминающих им ангелов, пускай и в черной боевой униформе.

— Сколько детей? — звучал тревожный вопрос в радиоэфире.

— Пять. Нет, шесть! Да, шесть детей! Передайте директору Коулмен, что все дети живы.

— Продолжайте штурм! — командовал лейтенант Джефферсон. — Слышите, продолжайте штурм согласно установленному плану!

***

Усталые ноги Альфреда слушались его с большой неохотой, полусогнутые в коленях, они волочились по полу, ведя своего хозяина в мрачное логово, расположенное на втором этаже.

Память вернулась, Альфред вспомнил все. И аварию, и его нелепый побег, и все, что ему предшествовало. Вся его жизнь неслась перед глазами яркими картинками, содержавшими в себе еще более яркие эмоции. Все то, что он совершил, и то, что приносило жуткое омерзительное удовольствие, стало комом в солнечном сплетении, распрямляя свои грязные щупальца, стараясь захватить его сердце, снова превратив в бесчувственный кусок мяса, качающий кровь. Альфред шел на второй этаж, приближаясь к своему я. Казалось, там находился чудодейственный эликсир, способный поставить на ноги его обессиленное тело. Опасность лишь одна: быть может, рухнув там, в спальне, на мягкую кровать, проснется уже не Альфред, а монстр по имени Джейсон.

Альфред шел мимо гостиной и видел периферийным зрением все то, что он совершил когда-то в этом доме. Он видел, как насиловал детей, удушал их или избивал плетью, слышал, как они кричали.

Держась за стену, он, поднимаясь по лестнице на второй этаж, аккуратно обошел себя, пронзающего ножом Сэма Смита — беспризорного наркомана двенадцати лет. Тот был пойман и зверски убит, когда пытался выбежать из спальни Джейсона. Каждая комната, каждый метр имел свою историю, в которой было имя и день смерти.

Видя провожающие взгляды своих обнаженных жертв, которых было двадцать семь, ничего, кроме разрывающего чувства вины, он не испытывал.

Альфред вошел в свою спальню, в которой было чисто и уютно. Все так же, как он и оставил. Он не спеша подошел к столу, на котором стоял компьютер. За ним он провел сотни, тысячи часов. Его дрожащая слабая рука потянулась к ящикам, в