Дверь в декабрь - Дин Кунц

Любовь к матери.

В этой любви девочка могла обрести спасение.

Молчание Дэна действовало Буту на нервы, и он заговорил первым:

— Когда она совершила этот прорыв, сбросила оковы плоти, поняла, какими способностями обладает, и научилась их использовать, она должна была проникнуться к нам чувством благодарности. Эта маленькая сучка должна была благодарить своего отца и всех тех, кто помог ей стать не просто ребенком, не просто человеком.

— Вместо этого злобная маленькая сучка набросилась на нас. — В голосе Ахландера слышалась прямо-таки детская обида.

— Поэтому вы и послали Неда Ринка, чтобы убить ее, — разлепил наконец губы Дэн.

Для того чтобы найти оправдание, много времени Буту не потребовалось.

— У нас не было выбора. Она представляла собой невероятную ценность, и мы хотели изучить и понять ее. Но мы уже знали, что она идет по нашему следу, поэтому не могли снова захватить ее и продолжить исследования. Слишком большим был риск.

— Мы не хотели ее убивать, — добавил Ахлан-дер. — В конце концов, мы ее создали. Благодаря нам она обрела новые способности. Но нам не оставалось ничего другого. Самосохранение. Самозащита. Ничего больше. Она стала монстром.

Дэн смотрел на Ахландера и Бута, и ему казалось, что он в зоопарке, сквозь прутья смотрит на зверей в клетке. Должно быть, это был инопланетный зоопарк, и располагался он далеко от Солнечной системы, потому что здешний мир вроде бы не мог произвести на свет божий столь странных, бессердечных и жестоких существ, как эти.

— Мелани не была монстром, — ответил он. — А вот вы были. И остаетесь ими. — Он поднялся, переполняющая его злоба не позволяла усидеть на месте, сжал пальцы в кулаки. — А чего вы, собственно, ждали, после того как девочка совершит тот самый прорыв, к которому вы стремились? Вы думали, что она скажет: «Ох, я премного вам благодарна! Что я могу теперь для вас сделать, какие желания выполнить, какими делами отплатить за вашу доброту?» Вы думали, что она станет джинном, выпущенным из лампы, и будет стремиться ублажить тех, кто потер медь и освободил ее? — Он понял, что кричит. Попытался понизить голос, но не смог. — Вы же засадили ее в тюрьму на шесть лет! Пытали ее! Вы думаете, заключенные обычно испытывают чувство благодарности к своим тюремщикам и мучителям?

— Какие пытки! — возмутился Бут. — Это был… образовательный процесс. Ее направляли в нужную сторону. Научно обоснованная эволюция.

— Мы показывали ей Путь, — добавил Ахландер.

Мелани что-то пробормотала.

Лаура не расслышала ни слова из-за громкой музыки и визга шин, фильм-то продолжался. Наклонилась к дочери.

— Что такое, сладенькая?

— Дверь… — прошептала Мелани.

В пульсирующем отблеске экрана Лаура увидела, что глаза девочки вот-вот закроются.

— Дверь…

За французскими окнами на Бел-Эр опустилась ночь.

Бут направился к бару за очередной порцией бурбона.

Ахландер тоже поднялся. Стоял за столом, глядя на цветную мозаику абажура лампы от «Тиффани».

— Что такое «Дверь в декабрь»? — спросил Дэн. — Дверь, которая открывается в другой сезон, в отличие от любой другой двери и окна в доме? Я кое-что прочитал об этом термине в вашей книге. Вы написали, что это парадоксальный образ, который используется как ключ к психическим способностям, заложенным в человеке, но дочитать главу я не успел и не уверен, что понял, о чем речь.

Ахландер заговорил, не отрывая глаз от лампы:

— Для того чтобы убедить Мелани, что возможно все, чтобы лучше объяснить ей такие фантастические концепции, как выход в астрал, ей предлагались специально разработанные образы, на которых следовало сосредоточиться во время долговременного пребывания в камере отсечения внешних воздействий. Каждый такой образ — невозможная ситуация… тщательно сконструированный парадокс. Я полагал… и до сих пор полагаю, что такие, тренирующие мозг упражнения полезны для людей, которые хотят развить свой психический потенциал. Это способ подготовить себя к изучению немыслимого, способ преобразовать свой взгляд на мир, принять то, что ранее считалось невозможным.

— Альберт — умница, гений, — донесся от бара голос Бута. — Он многие годы пытается совместить науку и оккультизм. Нашел области, где эти дисциплины пересекаются. Он может многому нас научить, многое нам дать. Он не должен умереть. Вот почему вы не должны позволить этой маленькой сучке убить нас, лейтенант. Мы оба можем многое дать этому миру.

Ахландер все еще смотрел на густые цвета стеклянного абажура.

— Визуализацией невозможного, прилагая все силы для того, чтобы сделать каждую из этих странных концепций возможной, реальной, знакомой, вы в конце концов сможете освободить ваши психические способности из ментального ящика, в который сами же запечатали их своим неверием, взращенным как обществом, так и культурой. Предпочтительно визуализировать во время глубокой медитации или в загипнотизированном состоянии, для достижения максимальной концентрации разума. Эта гипотеза никогда не была доказана. Потому что ученым запрещено подвергать людей длительным и иногда болезненным воздействиям, необходимым для установления контакта с собственным астральным телом.

— Чертовски жаль, что вы не жили в Германии, когда там правили нацисты. — В голосе Дэна слышалась горечь. — Я уверен, они предоставили бы вам не одну сотню людей для столь интересного эксперимента, и им было бы совершенно наплевать на то, какие вы будет применять методы для того, чтобы человек овладел заложенными в него психическими способностями.

Ахландер словно и не услышал оскорбления.

— Но с Мелани, от которой с помощью наркотиков добивались долговременной и интенсивной концентрации, в сочетании с продолжительными и все удлиняющимися по времени пребываниями в камере отсечения внешних воздействий… это был идеальный подход, который в конце концов и привел к прорыву.

Оккультист объяснил, что, кроме двери в декабрь, были и другие тренирующие мозг образы. Иногда Мелани предлагалось сосредоточиться на лестнице, которая уходила вбок. Ахландер продолжал:

— Представьте себе, что вы на огромной, бесконечной викторианской лестнице с резными перилами. Внезапно вы осознаете, что не поднимаетесь и не спускаетесь. Вы на лестнице, которая уходит вбок, у которой нет ни начала, ни конца. Другие концепции включали кошку, которая поедает себя (эту историю Мелани пересказала в номере мотеля, находясь в гипнотическом состоянии), или окно в прошлое. Вы стоите у окна спальни и смотрите на лужайку. Вы видите не ту лужайку, какая она сегодня, а ту, какой была вчера, когда вы загорали на ней. Вы видите себя лежащим на пляжном полотенце. Это не то зрелище, которое вы можете увидеть через другие окна в комнате. Это не обычное окно. Это окно, которое смотрит во вчера. И, если вы вылезете через это окно, окажетесь ли вы во вчера, будете ли стоять рядом с самим собой, загорающим на полотенце?