Миры Джона Уиндема. Том 1 - Джон Уиндем

На Бернарда посыпались отчеты, требовавшие принятия срочных мер.

Джанет и я считали, что первый, и, вероятно, самый трудный период уже позади, что дети появились на свет, не вызвав всеобщего любопытства к обстоятельствам их рождения, однако, если Бернард по-прежнему заинтересован в сохранении тайны, то нынешнее развитие событий требует немедленного вмешательства. Необходимо разработать планы организации ухода за детьми, их воспитания и т. д, причем все это должно быть поставлено на прочную официальную основу.

Мистер Гримм сообщил, что отклонения от нормы у его сотрудниц достигли такого размаха, что без вмешательства в это дело высших сфер может завариться ужаснейшая каша.

Доктор Уиллерс посчитал необходимым изложить свои соображения в трех докладных записках. Первая была переполнена медицинской терминологией и носила сугубо официальный характер. Вторая выражала его мнение, изложенное человеческим языком, и предназначалась для лиц без медицинского образования. Среди главных положений этой записки было следующее:

"Родились живыми — 100 %, в результате чего на свет появились 31 мальчик и 30 девочек данного типа. Хотя наблюдения по необходимости имеют поверхностный характер, можно отметить следующие общие для всех детей черты:

Самое поразительное — глаза. По своему строению они, по-видимому, не отличаются от наших. Однако радужная, как мне кажется, имеет совершенно уникальную окраску — она яркого, можно сказать, светящегося золотого цвета, причем этот цвет у всех детей имеет совершенно одинаковый гон.

Волосы отменно мягкие и тонкие, по цвету приближаются к светло-русым.

Под микроскопом, в сечении, волос плоский с одной стороны и выпуклый с другой — форма, близкая к латинской букве "D". Образчики, взятые у восьми детей, идентичны. В специальной литературе мне не удалось обнаружить упоминания о таких волосах. Ногти на руках и ногах чуть более узкие; чем обычно, но ничего похожего на когтистость не наблюдается. Насколько я могу судить, они более уплощены, чем у большинства нормальных детей. Форма затылка, возможно, несколько необычна, но об этом пока рано судить с уверенностью.

В предыдущем отчете высказывалось предположение, что происхождение детей может быть связано с ксеногенезом. Удивительное сходство детей между собой доказывает, что они не являются гибридами каких-либо известных человеческих типов, равно как и все обстоятельства, сопровождавшие беременность, по моему мнению, подтверждают эту гипотезу. Дополнительные доказательства могут быть получены, когда будут определены группы крови.

Мне не удалось найти никаких сведений о возможности ксеногенеза у людей, но мне неизвестны и причины, которые сделали бы такое явление невозможным. Эта гипотеза зародилась, естественно, и у многих пострадавших женщин. Наиболее образованные из них полностью приняли версию, что они являются приемными, а не настоящими матерями. Менее образованные видят в этом нечто унизительное, а потому всячески гонят от себя мысли подобного сорта.

Примечание: все дети кажутся вполне здоровыми, хотя у них отсутствует та "пухловатость", которую было бы естественно ожидать в их возрасте.

Отношение размеров головы к размерам тела у них такое, какое обычно бывает у более взрослых детей. Странный серебристый отсвет кожи вызывает тревогу некоторых матерей, но обнаружен у всех детей и, вероятно, свойственен данному типу".

Прочтя этот доклад в полном виде, Джанет отнеслась к нему весьма критически.

— Послушайте, — заявила она, — а где же тут насчет возвращения в Мидвич матерей с детьми? И вообще, где анализ известных нам случаев вынужденных действий родителей? Нельзя проходить мимо них!

— Все это просто форма истерии, дающая начало коллективным галлюцинациям, возможно, скоротечным, — ответил Уиллерс.

— Но все матери, как образованные, так и необразованные, единодушны в том, что дети могут понуждать и понуждают взрослых к различным поступкам.

Те, которые уехали из Мидвича, вовсе не собирались сюда возвращаться. Они вернулись потому, что их заставили вернуться. Я разговаривала со всеми прибывшими, и все они показали, что у них внезапно возникло чувство тревоги, ощущение какой-то пустоты, которая, как это почему-то им было ясно, исчезнет только в том случае, если они вернутся. Их попытки описать свои ощущения дают разные результаты, поскольку и сила воздействия, видимо, была тоже различной. Одни чувствовали удушье, другие что-то похожее на голод или жажду, третьи вроде бы слышали неприятный непрекращающийся ни на минуту шум. Феррилин утверждает, что она страдала труднопереносимым ознобом. Но при всех различиях матери понимали, что их ощущения как-то связаны с детьми и единственный путь облегчить страдания — это приехать в Мидвич.

Это же относится и к мисс Лэмб. Ощущения у нее были такие же, но она была прикована к постели и вернуться в Мидвич не могла. И что ж? Давление переключилось на мисс Латтерли, которая не имела покоя, пока не взяла на себя роль заместительницы мисс Лэмб и не вернулась с ребенком в Мидвич.

Как только мисс Латтерли прибыла сюда и передала дитя миссис Брант, наваждение прошло, и она смогла отправиться к мисс Лэмб в Истберн.

— Если, — внушительно сказал доктор Уиллерс, — если мы станем принимать россказни старух и даже молодух за истину, если мы вспомним, что большинство домашних обязанностей смертельно однообразны и не дают пищи уму, так что любое семя, попавшее туда, может произвести на свет целые джунгли, тогда вряд ли нам стоит удивляться, что все искажено, лишено логики, как в ночном кошмаре, что вещи предстают, скорее, как символы, чем как сущности.

С чем мы столкнулись? С определенным числом женщин, ставших жертвами неслыханного и до сих пор необъясненного феномена; с определенным числом детей, не вполне схожих с обычными детьми, появившихся в результате этого феномена. Согласно хорошо известной логике, женщина хочет, чтобы ее ребенок был совершенно нормален и в то же время лучше остальных детей. И когда какая-то из этих женщин оказывается изолированной вместе со своим ребенком от товарищей по несчастью, то в ней неизбежно растет опасение, что ее золотоглазое чадо не вполне нормально по сравнению с ребятишками, которых она видит кругом. Ее подсознание возбуждено, и возбуждение достигает той точки, когда приходится либо признать данный факт, либо как-то его сублимировать. Самый простой способ — перенести Необычайное в такую обстановку, где оно перестает казаться Необычайным, если, конечно, такая обстановка существует. В нашем случае такое место есть — это Мидвич.